Владимир Ильин - повелитель миражей. черновик [СИ]

- А давай я просто его убью? - Авинов недовольно двинул плечом, - Согласись, рожать без отца - полная глупость. И как я раньше не подумал? Надо было приговорить прямо на трассе.

Он может убить. То чудо, что свершилось с дядей Гришей, не повторится вновь. Авиновы не практикуют воздух, да я толком и не понял, на чем основана их сила. Да это и не важно - ранг мастер является свершившимся приговором мне и всему, до чего он дотянется. В системе боевых искусств нет равных ступеней, ветеран способен игнорировать воинов, учителю наплевать на десяток ветеранов, а мастер способен идти по трупам учителей. Я же - ветеран, как и Таня. Мы живы, потому что Авинов так хочет.

- Нет, - пискнула Таня, пытаясь вывернуться из моего захвата и встать передо мной.

- Выбирай - или летишь со мной, или я его тут же похороню, - недобро прищурился Виктор.

Что я могу сделать, кого молить и просить? Кому закладывать душу, чтобы не потерять тех, чью настоящую ценность понял только сейчас? За них мне не жалко жизни, однако вряд ли кому нужна такая сомнительная оплата - вот она, смерть на кончиках пальцев мужчины напротив.

Мир вновь двоится, на этот раз сильнее, картина передо мной не соответствует направлению глаз. Словно выбило из тела, странное ощущение взгляда со стороны. Вот стоит тесть, напротив я и жена. За окном охранник готов атаковать, еще двое примериваются ломать дверь. По всему саду проходит волна - бодигарды собираются возле дома, ожидая только слова. Люди не умеют видеть сквозь стены, но это иное - я чувствую. Какова будет цена за это, кто помогает мне, до кого докричалось мое отчаяние - не важно. Я не могу потерять дорогих мне людей, а значит - вопрос оплаты не важен.

- Она с вами не поедет, покиньте наш дом, - глупость или ода вежливости? Что-то надо было сказать, и я это делаю. Тот я, что удерживает свою жену, озвучивает мои мысли. Тот я, что смотрит на сцену с десятка сторон, вряд ли способен говорить. Я пробую ради интереса - по крыше проносится завывание урагана. Занятно.

Что мне позволено сейчас? Разрушить дом, квартал, город - возможно, но это не спасет жену и сына. Вот стоит противник, сплав власти и силы, способный сделать то же самое, и самое интересное, ему тоже нельзя навредить своей дочери. Я не могу отсоединить его от силы, значит, попытаюсь заблокировать область ее применения и сделать силовой вариант решения бесполезным. Концентрированная сила окутывает две группы, нашу с Таней и ее отца, отделяет от мира барьером. Мы видим друг друга, видим обстановку вокруг, но частью ее уже не являемся.

- Говорили мне, пеленай и тащи на родину, - хмыкнул Авинов, формируя какую-то технику в руках, - А я тут болтаю, совсем расслабился, - осуждающе покачал он головой и метнул зеленый шар в нашу сторону. Вернее, хотел - комок растений свалился через полметра, словно ударившись в невидимую стену.

- Что еще за? - Виктор с интересом ощупал невидимую преграду, двинулся вбок, наткнулся на еще одну, ударил ногой по стене сзади, пустил что-то зеленое вверх - но оно сразу упало на пол, - Забавный прием, но мастеру такие вещи не помешают, - улыбнулся он нам.

Пол в метре от нас разлетелся щепками бетона и паркета, пропуская древесный корень. Растение метнулось в нашу сторону и врезалось в другой барьер, что окружал нас с Таней.

Лицо Авинова покраснело, то ли от гнева, то ли оттого, что в банке, в которую я его заключил, словно особо ядовитого и опасного зверька, стало нечем дышать, а заодно - жарко. Барьер ограничил поступление воздуха и уничтожил теплообмен. Нас с Таней подобное не коснется - барьер вокруг нас куда больше и занимает почти половину комнаты.

- Толик! - рявкнул он в полный голос, не подозревая, что его голос слышит только он сам, кроме меня.

- Он занят.

Стену здания выдирает воздушным тараном. За ней - древняя сцена поединка природы и урагана, и тот самый Толик не выглядел в ней победителем. Да и человеческого от него осталось очень мало - ноги, руки, тело проросло монструозным древом под сотню метров в вышину. Преображенный боец хлестал ветвями-плетями ураган вокруг него, цеплялся корневищами за землю, не давая ветру оторвать его и унести в вышину, словно щепку. Древо настойчиво пыталось достигнуть дома, но каждый шаг давалось ему титаническим трудом.

С остальными все решилось куда проще - отравление синтезированным угарным газом, в достаточной дозе, чтобы отключить сознание, но не повредить человеку, потому как после трупов говорить с тестем станет бесполезно. Проняло почти всех, кроме личного порученца Авинова.

Тем временем бой неизменно подходил к концу, ломались ветви дерева-исполина, рассекалась толстая кора ледяными порывами, удары незримого молота грозились расщепить ствол по всей длине. Как же победить, не убивая? Решение приходит вспышкой озарения, и приличный кусок земли, вместе с деревом над ним, взмывает ввысь. Секунда, другая и противник признает поражение - опадает тысячелетняя кора, ветви, корни, обнажая голое тело порученца в сердцевине. Или быть может, древесная форма не способна существовать без связи с землей? В любом случае, порученец без чувств, но жив, потому ветер подхватывает его и подносит к капсуле с Авиновым.

- Толик вас слушает, вы что-то хотели ему сказать? - припомнив первую попытку что-то сказать, я создал пленку воздуха, что повторила колебания воздуха возле меня-что-стоял-с-Таней , - Ничего не хотели сказать? Я так и подумал.

Тело выплыло обратно.

Пол и стены со стороны улицы разорвало десятком грязно-коричневых корней, мигом выстреливших в нашу сторону и бессильно ударившихся о барьер. Еще одно корневище подхватило 'банку' с Авиновым и хотело было забрать его отсюда, но капсула с покрасневшим тестем словно вросла в воздух, потому как и была материализованной силой воздуха.

- Кто-нибудь! - гаркнул Виктор, пытаясь ударами и техниками разбить барьер, но стало только хуже. Невидимые стены начали сжиматься, заставив Авинова встать по стойке смирно, а чуть позже - присесть на пол, потому как потолок тоже опускался вниз. Приходилось давить его волю, возрождать наверняка давно забытый страх в его душе, чтобы быть воспринятым всерьез и услышанным.

- Не убивай его, - тихо шепнули в ухо, - не надо.

Тот я, что стоял рядом с ней, легонько кивнул.

Банка с Авиновым и охранники поплыли через пространство дома и особняка к оставленным машинам. Автоматически отметил почти полностью разрушенное левое крыло дома и сжавшегося виновника - пространства в невидимой тюрьме хватало, чтобы свернуться калачиком, а стены все еще продолжали уменьшать пространство.

- Могу ли я надеяться на ваше благоразумие и понимание ситуации вашими людьми? - тихо, но вполне отчетливо произнес тот я, что вместе с Таней провожал процессию из бесчувственных тел. Поверхность барьера продублировала слова.