Александр Белых - Доспехи Крестоносца

Изучив внимательно имеющиеся у Бренинга бумаги еще раз, начальник караула махнул рукой и четверо воинов с трудом закрутили огромный рычаг. Со звоном и лязгом пришли в движения толстые цепи толщиной в ногу и дубовые створки, обитые сталью, на которых парил все тот же орел стали медленно раскрываться.

За створками мужчины наблюдали затаив дыхание. Ведь именно за ними находился единственный выход из этой каменной ловушки, давящей не хуже закрытого гроба.

Ворота с шумом открылись.

- Сколько намерены пребывать в Бруме? - спросил напоследок сержант, пребывающий уже в сединах.

- Только эту ночь. На рассвете мы двинемся дальше, - отозвался Бренинг.

- Что ж, - седовласый кашлянул и вытянувшись, попробовал предать избитому ветрами лицу доброжелательный вид. - Добро пожаловать в Бруму, господа пилигримы!

Глава 11.

"Радушие Джералла".

Архитектура Брумы заметно отличалась от легких и ажурных построек Анвила, мало походила на массивные, но в тоже время изысканные строения Имперского города. Но надо учитывать, что, прежде всего Брума являлась городом суровых, затяжных зим и могучих воинов. Жмущиеся друг к другу крышами, здешние дома образовывали длинные ряды. В пространство между зданиями с трудом мог бы втиснуться боком взрослый человек, а задние стены почти касались крепостных стен. Строились дома крепко и добротно, чтобы и буран выдержать и внезапную атаку врага. С низкими, приземистыми стенами, они имели высокие, покатые узкие крыши. Основания домов были сложены из камня, поднимающегося высотой в метр, дальше шли древесные срубы, с плотно пригнутыми друг к другу бревнами из мореного дуба. Некоторые дома вообще не имели окон, другие насчитывались два-три. И были окна столь малы, что вряд ли бы в них могла просунуться чья-то голова. Помимо ставен, окна затягивал бычий пузырь, отчего они казались мутными, и через них практически ничего нельзя было разглядеть. Из-за высокого основания двери находились слишком высоко от земли и к ним вели ступени.

Лошадей пришлось оставить в ближайшей конюшне. Во-первых, - пропустить с животными мужчин дальше городских стен не позволили упертые стражники, а во-вторых, - учитывая местную планировку, лошади бы только мешали. Так оставив животин у шустрого на вид конюха, Бренинг пригрозил повесить хозяина конюшни верх ногами за ель, если с ними что-то случится. К угрозам наемника свой вклад внес Лейт. Уже уходя, убийца с разворота, не целясь, метнул лежащий на столе нож. Рассекши воздух, клинок воткнулся с дребезжанием над головой конюха, срезав прядь волос. Теперь мужчины точно могли не волноваться за сохранность своих лошадей.

Сумерки наползли на Бруму вместе со свинцовыми тучами, принесшими снегопад. В пронзительном морозном воздухе закружились белоснежными нитями хлопья. Здание и стены отбрасывали на землю причудливые тени, но благодарю снегу и чашам, в которых горели костры, на улицах было еще достаточно светло. Но не людно. За всю дорогу мужчины насчитали меньше десятка прохожих, да и то из них оказалось двое бродяг в рваных лохмотьях с нечесаными волосами и грязными лицами. Увидев мужчин, нищие оживились. Их лица сразу же налились печалью, и скорбно заверещав, они протянуто обратились, выставив вперед ладонь.

- По-да-йт-е-е! - в один голос затянули бродяги. Грязные руки настойчиво тянулись вперед.

- Два дня не евши! - тоскливо завыл первый, а второй даже уронил слезу.

Нежелание помочь незнакомцев явно бродяг не смутила, и, проявив большую настойчивость, голодранцы заградили мужчинам путь.

- Подайте! - вновь заголосил первый бродяга.

Реакция мужчин разделилась. Оливер глядел на нищих, как на экзотических животных, видимо видя подобных субъектов впервые в жизни. Винс ухмылялся краем губ. Сам выросший на улицах, вор прекрасно знал о бродяжестве и попрошайничестве. Таниэль смотрел на нищих с презрительной брезгливостью, стараясь держаться от нищих как можно дальше, что бы ненароком не подхватить от воняющих хуже свиней какую-нибудь заразу. Лейт и Бренинг наблюдали за бродягами не жалости, но и не брезгливо, однако затягивать встречу явно не желали, тесня нищих в сторону. Лишь брат Бризнер, похоже, внял мольбам бродяг, приняв их слова и скорбь за правду. Монах искренне желал помочь попрошайкам и уже потянулся к кошелю.

- Не стоит, святой отец, - Лейт остановил руку монаха на полпути.

Уже ликующие, нищие едва не сдержали крика разочарования.

- Три дня не евш-и-и! - вновь подав голос, напомнил нищий. Лишаться подаяния бродяга явно не хотел.

- Минуту назад ты говорил два, - насмешливо напомнил Таниэль.

Нищий бросил на воина угрожающий взгляд, но стоило повернуться к монаху, как лицо приобрело вымышленную печаль.

- Боги заповедуют относиться благосклонно к тем, кто нуждается. Все мы братья и должны друг другу помогать, - заметил брат Бризнер, глядя на Лейта осуждающе.

- Эти смиренные люди не нуждаются в нашей помощи, - медленно проронил Минтес и прежде чем бродяги попытались возразить, незаметно от монаха продемонстрировал нищим сверкающее лезвие стилета. - Ведь верно?

Смекнули попрошайки сразу. Освободив дорогу и отступив в переулок, бродяги в разнобой закивали головами, от избытка чувств разом лишившись слов.

- Вот и славно. Всего доброго, - попрощался с ними Лейт.

Винс, наблюдавший, чем все закончится, усмехнулся, отмахнувшись от вопросительного взгляда так ничего не понявшего Оливера.

- Куда же они пошли? - вскинулся брат Бризнер.

- Им есть куда идти, уж поверьте на слово, святой отец, - пообещал Кронн. - И нам тоже нужно поторопиться. Идемте. Не отвлекайтесь.

Они прошли квартал, ставший приютом для бедноты, спустились вниз по каменным ступеням, преодолевая внутреннюю стену. Факелы здесь горели ярче и чаще, а стражников оказалось вдоволь. Парами, они патрулировали улицы. Несколько человек охраняло каждый переход между кварталами. Под ногами хрустел и крошился снег, лавируя в тесных улочках, Бренинг уверенно продвигался к таверне, где должен был заночевать отряд.

Тишину, прерываемую гулом разыгравшегося ветра, разбудил гул одинокого колокола, донесшийся из часовни Талоса. Прямоугольная колокольня с шестигранным остроконечным шпилем громадного сооружения, так похожего на мифическое животное, виднелась из любого района города, возвышаясь над постройками.

- Я намерен отправиться в часовню на вечернюю молитву, - тут же заявил о своем намерении брат Бризнер.

- Не поздно ли, святой отец?

- Молиться никогда не поздно. К тому же грех, побывав в Бруме не почтить своим присутствием храм могучего Талоса.

- Вот у меня вопрос, - откликнулся задумчиво Винс. - Если все часовни богов абсолютно одинаковы, так чего их прозвали в честь каждого?