Анна Мистунина - Проклятый

-- Я попробую. Но не жди от меня чуда.

-- Я верю в тебя, -- прошептала девушка. -- Развести огонь? Если... если у тебя получится, его надо будет согреть.

-- Хорошая мысль.

Поднявшись, Зита направилась к куче оставленных кем-то дров. Толстые ветки и даже стволы, расщепленные и разломанные -- можно было подумать, что над ними потрудился грифоний клюв. Перед входом в пещеру чернело пятно давнишнего костра.

Черная грифоница осторожно подошла к лежащему на боку Ветру. Легла рядом, опустив голову на его спину. Засвистела тихонько, словно мать над больным птенцом. Ветер не шелохнулся. Он дышал, но глаза его были закрыты, и внутренний взор магов ясно видел черную тень смерти над золотым телом. Кати со вздохом отвернулась.

Зажмурилась, собирая в комок Волю и Силу. Их понадобится больше, чем в давний день воскрешения Зиты. Больше, чем когда-либо за триста лет жизни Сильной Кати.

"Карий!" -- позвала она.

Сжимая его руки, проникла магией внутрь, в холодное тело, в остывшую, потерявшую Силу кровь. Его холод передался Кати, когда ее Сила потекла в него. Еще, еще больше, не жалея, не оставляя себе. "Карий! Карий, услышь меня, вернись!"

Тишина. Ни отклика, ни дуновения. С тем же успехом можно было звать камень. Кати приказом запустила его сердце, оно лениво сжалось -- раз, другой... Замерло снова. Упрямо сцепив зубы, чувствуя, как холодеют конечности, Сильная раз за разом оживляла его, разгоняла остывшую кровь, вливая Силу, и звала, звала... Пока неравный бой не погасил ее разум, заставив упасть без сознания на мертвое тело Кария.

-- Кати! Кати, очнись, пожалуйста!

Руки девушки-мага обхватили Кати за плечи. Подняли, поднесли к губам серебряную флягу. Не с кровью -- с чаем. Заставили глотнуть.

Бодрящая горечь привела Кати в чувство. Взяв флягу двумя руками, она благодарно кивнула девушке.

Стемнело. Разведенный Зитой костер трещал, разгоняя мрак.

-- Я испугалась, -- сказала Зита. -- Испугалась, что ты тоже умрешь.

-- Нет. Я просто не рассчитала Силу... Не смогла его дозваться.

-- Не плачь, -- прошептала Зита, потому что в глазах Сильной стояли слезы. -- Не надо, Кати, пожалуйста! Ты не виновата!

-- Я виновата. Виновата, что не остановила его, что допустила этот дурацкий поединок. Что не ушла с Совета. Если б мы прилетели раньше... Но Сильнейший нарочно заставил Совет заседать почти до утра. Знал, что я полечу следом, -- Кати яростно стиснула флягу с чаем. -- Как я его ненавижу!

Зита ласково погладила ее по плечу.

-- Теперь все изменится, ты ведь сама сказала, он ослабел. Кто-нибудь свергнет его. Может быть, даже ты.

Кати покачала головой.

-- Нет. Он владеет нами, телами и душами. Он в совершенстве умеет подчинять. Никто из нас, Сильных, не решится всерьез спорить с ним.

-- Даже сейчас?

-- Сейчас -- особенно. Теперь, когда мы увидели, на что он способен.

-- Но Карий...

-- Карий -- сумел. Я не смогу.

-- Я понимаю, -- тихонько сказала Зита. Дотянувшись, погладила взлохмаченные волосы Кария. -- Он был удивительный.

-- Да.

-- Когда он узнал, что ты его сестра... Он умирал, я это видела, но его чувства были такими яркими. Как будто он впервые тебя увидел, и ты сразу стала ему дороже всего на свете.

-- У дикарей родственные связи много значат. Гораздо больше, чем у нас.

-- Тогда зачем ты от него скрывала?

Кати долго смотрела в пляшущие огоньки костра. Треск сучьев, неровное гудение пламени странно контрастировали с холодной неподвижностью смерти.

-- Потому что я ему не сестра, -- ответила, наконец, Кати. -- Амон был любовником моей матери много лет. Тогда он был всего лишь Сильным. Он хотел ребенка, и мама хотела. У нее был наложник, раб. Дикарь. Мама должна была отослать его, как только вернула себе способность к размножению. Но Амон чем-то ее обидел. И она взяла к себе в постель раба.

-- И что? -- прошептала Зита. Ее глаза были огромными, как две черные пропасти.

-- Мама забеременела. Когда она убедилась, что ребенок не от Амона... Она убила раба. Боялась, что если он останется жив, кто-нибудь догадается или увидит в его памяти. И меня пустят на кровь.

-- Значит, ты...

-- Я не дочь Амону и не сестра Карию. Я, как и он, полукровка.

-- И никто не знает? -- спросила Зита чуть слышно.

Кати улыбнулась.

-- Теперь знаешь ты.

-- Я никому не скажу, Кати. Никогда!

-- Я тебе верю, моя девочка. Хотя сейчас это не так уж важно, положение Сильной достаточно высоко, чтобы не бояться быть пущенной на кровь.

-- Представляю, как ты боялась раньше!

-- Очень. По счастью, внешне я похожа на мать, иначе мы не сохранили бы тайну. Мама рассказала мне все. А через месяц ее любовник вызвал ее на поединок и убил, чтобы стать Сильнейшим. Когда она умирала, он сказал ей не тревожиться -- он будет хорошо заботиться о своей дочери. Мне тогда было десять лет.

-- И он заботился?

Кати кивнула.

-- Он обучал меня сам, пока мне не пришло время учиться в Зале Познания. А я умирала от страха, что он увидит в моей памяти правду. Моя Сила росла не от его уроков, а оттого, что я постоянно ее напрягала, закрываясь от него.

Кати замолчала. Задумчиво качнула в руке флягу, отставила. Зита робко нарушила тишину:

-- Скажи, Кати. Ты Сильная. Он, -- девушка взглянула на Кария, -- чуть не победил Сильнейшего. И оба вы полукровки. Разве это не значит, что...

-- Что Сила доступна и дикарям тоже? А почему, ты думаешь, мы так стараемся убивать всех полукровок? Только из-за чудесной младенческой крови?

-- Не знаю. Я не думала.

-- Мне кажется, Сильнейшие давно все поняли, еще при старой Империи. Поэтому и стали убивать младенцев-полукровок.

-- И никто не знал, пока не появился Карий.

-- Да.

-- И что теперь, Кати? Что ты будешь делать?

Кати со вздохом оглядела мертвого мужчину, плачущую над Ветром грифоницу. Склонилась поцеловать Кария в холодный лоб. И поднялась -- с трудом, все-таки она потратила много Силы.

-- Ничего. Я давно сделала свой выбор. Похороним его и вернемся в Долину.

Зита осталась на месте.

-- Карий тоже выбрал, Кати, да? И вот что получилось.

-- Да.

-- А я?

-- Твой выбор впереди. И он не будет легким.

-- Это я уже поняла. Кати, давай попробуем еще раз. Вместе. У меня немного Силы, но...

-- Девочка моя, это бесполезно. Поверь.

-- Пожалуйста, Кати!

Сильная замерла, в сомнении вглядываясь в собственную душу, ища там надежду, способную напитать Силу для еще одной, последней попытки. Потом решительно развернулась к грифонам.

-- Ветер!

Он не шевельнулся, он даже не слышал, отрешившийся от мира живых. Глаза Кати сверкнули гневом.

-- Ветер!!! -- огненная вспышка обожгла зверя. Грифоница отскочила в испуге. Запахло палеными перьями. -- Поднимайся!

Боль ожога пробила брешь в отстраненности грифона. Он дернулся, открыл глаза. Кати подтолкнула его ногой.