Анна Мистунина - Проклятый

— Я не ошибся в тебе, брат! Ты задержал их!

— Как ты… — Кар повел рукой, указывая на взбудораженное селение, шатры вокруг. — Когда ты все это успел?

Чанрет изогнул в улыбке тонкие губы.

— Я не мог позволить тебе знать все. Ты не был полностью на моей стороне, ведь правда?

— Правда, Чанрет.

— А сейчас?

— Сейчас… — Кар рассеянно погладил коня между ушей. Поднял взгляд. — Ты не станешь вредить Дингхору и Аррэтан?

— Зачем? Понимаю, он внушил тебе, что я мечу на его место. Разве ты еще не понял, что это не так?

— Ты хочешь быть Вождем вождей. И Дингхор тебя уже не остановит.

— Никто меня не остановит.

— Я… Я пойду за тобой, Чанрет. И убью любого, кого ты велишь.

Вытянув руку, Чанрет хлопнул его по плечу.

— Хорошо. Я еду к Дингхору. Надеюсь, двух часов нам хватит на разговоры. А потом приходи ко мне.

Два часа спустя перед хижиной Чанрета собрались не только приглашенные. Те, кто в открытую поддерживал его, кто сомневался, и даже многие из противников пришли, кто из любопытства, кто желая выразить поддержку или попросту заслужить место получше. Люди толпились, жались к самому входу. Каждый хотел оказаться ближе, когда выйдет тот, кого уже почти в открытую звали Вождем вождей. Кар слышал, как эти слова предавались от одного к другому. Как будто древние легенды вдруг ожили и явились среди бела дня.

Кар пришел одним из первых, и теперь оказался возле входа, где плотнее всего столпился народ. Крепко пахло потом, намокшими повязками и целебной мазью: мало кто остался невредим в недавнем сражении. Негромкие голоса взволнованно гудели со всех сторон.

Чанрет вышел, и голоса разом смолкли. Как будто повеяло свежим ветром: хмурые лица ожили, полные надежды — озарились уверенностью. Кар смотрел, и не узнавал друга, побратима, с которым провел бок о бок столько лет. Три дня сделали Чанрета истинным вождем.

Он раскинул руки.

— Братья! Пришел час нашей свободы.

— Пришел ли? — раздался хмурый голос.

Чанрет обернулся туда, где у самого входа стоял кузнец племени.

— Пришел, Никут. Поверь мне. Поверьте мне все, — в глазах Чанрета, когда он оглядел собравшихся, пылал огонь. — Вы мои братья, мое племя. Два года я тайно встречался с воинами и вождями других племен. Убеждал, спорил, давал обещания. Со мной все… почти все аггары. Все, кто не хочет больше терпеть Империю, их войска, их жрецов, кто готов отстаивать наши земли в бою! А вы, вы, мои братья? Вы поддержите меня?

— Да! — первым сказал Калхар.

— Да! — голос Кара потонул в гуле других голосов.

— Ты красиво говоришь, Чанрет.

Кузнец — ростом обычному воину по плечо, но широкий и кряжистый, как столетний дуб, с огромными руками и похожей на глыбу косматой головой, широко расставил ноги и наклонился вперед, разглядывая Чанрета, как, бывало, разглядывал свежевыкованную подкову или нож. Казалось, Никут не может решить, что делать с дерзким выскочкой: бросить в огонь или оставить, пусть послужит?

— Ты красиво говоришь, — повторил он. — Все это мы какой год слышим, да только слышим и то, что вождь не больно-то тебя за это жалует. И, сдается мне, он знает, что делает. Убедил, значит, все племена? С Рассветными Холмами, что Ранатора убили да мою дочь силой увели, Долгой Долиной, что поубивали пастухов и угнали лучших коней — не на них ли в бой собрались? — теперь, значит, у одного костра греться?

— На племя Долгой Долины позавчера напали, как и на нас, — ответил Чанрет. — Много воинов пало, среди них вождь. У Дубовой Рощи перебили половину мужчин, племя ушло к Злым Землям. Разве тебе мало? Я могу продолжить. Империя только за эти дни погубила больше, чем все наши стычки за десять лет! Никут… Ранатора не вернешь, а насчет твоей дочери я поговорю с Лидроком…

— Сколько их здесь? — крикнул кто-то из задних рядов.

— Уже семь с половиной тысяч, — сразу откликнулся Калхар. — И еще подходят.

Чанрет кивнул.

— Мы отправляем женщин с детьми и стариками к Ничейной полосе, с ними уходят по сотне мужчин в каждом племени. Мы вернемся за ними, когда эта земля по-настоящему станет нашей.

Никут прищурился.

— И вы хотите с семью тысячами выступить против Империи? Против десятков тысяч? Ты обезумел, Чанрет!

Чанрет ответил спокойно:

— Дай нам два дня, и прибудут еще столько же. Мы не хотим открытой схватки. Наш план прост — задержать здесь императорские войска, дразнить их, по возможности не вступая в бой. Тем временем с пятью тысячами мы проскачем по окольным дорогам Империи и захватим столицу, как это было уже однажды сделано. Император не ждет нападения, его войска рыщут по нашим землям. Нас некому будет остановить.

Повисла изумленная тишина. Только громкое дыхание воинов Круглого Озера нарушало ее. Чанрет обводил собравшихся глазами.

— Все вожди поддержали меня, — добавил он.

— А Дингхор? — спросил кто-то.

— Дингхор… Да.

— Но с чего ты решил, что столица беззащитна? Разве у императора мало солдат?

— Я знаю, что жрецы решили покончить с нами. Так сказал один из них в драке у Восточного Бора, прежде чем его убили. Думаю, к тем войскам, что уже здесь, идут новые. Императору нечего опасаться ни с севера, ни с юга, он пошлет сюда всех.

— Ты не можешь знать точно! — возразил Никут.

— Не могу, — согласился Чанрет. — Но Гарион из Тосса наверняка уже собрал для нас сведения. Я прошу тебя, Калхар, отправиться к нему. Мы не выступим, пока ты не вернешься.

— Я готов, — откликнулся Калхар.

— Не один, — добавил Чанрет. — Кто присоединится к нему, братья?

Прежде, чем кто-то успел вызваться, Кар протолкался вперед.

— Позволь мне, Чанрет.

— Опомнись, Карий, — ворчливо сказал Никут. — И себя погубишь, и Калхара.

— Позволь мне, — молодой статный воин Ордитар шагнул ближе, отодвинув Кара. — Мы обернемся за семь дней.

Чанрет колебался. Взгляд его переходил от Кара к Ордитару, Никуту, и обратно.

— Чанрет… — начал Кар.

Не договорил. Встретился с другом взглядами. «Дингхор не пустил меня. Я решил быть с тобой, не с ним. Не поступай со мной, как он!»

Чанрет понял. Медленно кивнул.

— Поедет Карий. Будь осторожен, Кар.

«Я — не Дингхор, — добавил новый вождь взглядом. — Ты еще увидишь».

— Глупости… — проворчал Никут, но взглянул на Чанрета и закашлялся. — Сдается мне, ты теперь тут решаешь. И куда Дингхор смотрел?

Махнув рукой, кузнец повернулся и пошел прочь. Аггары пропускали его, чтобы тут же еще теснее столпиться вокруг Вождя вождей.

— Я не забуду, братья, как вы поддержали меня, — тепло сказал он. — Отдохните, пока есть время. Сегодня нам нечего страшиться.

Один за другим воины стали расходиться. С каждым Чанрет прощался лично. Наконец возле хижины остался только Кар.