Анна Мистунина - Проклятый

И только проводив Аррэтан к дому вождя и вернувшись к своему шатру, вспомнил. Как будто молния ударила в дымовое отверстие, и в багровой вспышке разом исчезло все, кроме боли. Серебряный свет луны, спящий город, золотые волосы брата. И голос, голос его, Кара, и те же слова, что опять прозвучали сегодня ночью. «Я всегда буду рядом. Клянусь».

Две жизни, такие непохожие, пересеклись. Повеяло тьмой. Кар шагнул, не глядя, ударился коленом о низкую скамью. Сел, обхватив голову. «Нет. Это неправда. Ложь. Это не то, совсем не то! Я не оставлю Аррэтан! Я люблю ее. Мое место, мой дом только здесь!» Предчувствия — вещь ненадежная. Если повторять это снова и снова, поверишь, и предчувствие растает, как тает в утреннем свете ночная тьма. «Я вернусь. Вернусь. Вернусь!»

Постепенно страх ослабил хватку, Кар глубоко вдохнул. Он жалкий сумасшедший. Прекраснейшая в мире девушка хочет быть его женой. Кто мог подумать еще вчера? Неслыханное среди аггаров дело: Аррэтан отвергла лучшего воина племени, расстроила свадьбу, пошла против воли отца. И все ради него, чужака с непонятным проклятием за спиной. А он, безумец, страшится призраков прошлого! Прошлое мертво. А если нет — значит, умрет. Скоро. Кар сам нанесет удар, Чанрет дал ему такую возможность.

Таким, согнувшимся на скамье, погруженным в полусон, где кровавые образы переплелись с любовными мечтами, и застал его Калхар. Пришло время собираться в Тосс.

Копыта мягко ступали по земле. Тропа спустилась в покрытую лесом ложбину, где от ручья разбежалась тремя извилистыми тропками. Калхар, не колеблясь, выбрал правую. Он молча ехал впереди, уверенный, словно хорошо знал кратчайшую дорогу в Тосс, столичный город, подаривший области свое имя. Кар тоже молчал. Земли аггаров остались позади, теперь каждая встречная деревенька, каждый камень у дороги, даже звонкая песня зяблика будили страх и нетерпение, слишком острые, чтобы можно было в них разобраться. Даже воздух здесь был воздухом Империи. Кар глотал его с жадной ненавистью, будто конченный пьяница — заветное вино.

Калхар, по счастью, не спрашивал, что с ним творится, да Кар и не смог бы ответить. Они не обменялись и десятью словами с тех пор, как вчера вечером чудом избежали встречи с императорскими солдатами.

Небо тогда затянули рыхлые тучи, в редкие просветы между ними с трудом пробивался лунный свет. На ночлег остановились поздно. Стреножили лошадей, Калхар насыпал им корм. Кар доставал из седельных сумок походный ужин — сухие пшеничные лепешки, сыр, ломтики вяленого мяса, когда услышал далекий гул. Звук быстро приближался, сотрясая землю, скоро в нем уже можно было различить стук множества копыт и звон оружия.

Оставшихся до появления всадников минут хватило, чтобы увести лошадей глубже в негустой лесок. Калхар обхватил их морды, закутав плащом и крепко прижав к себе. Кар тенью скользнул обратно. Шум проезжавшего войска теперь слышался совсем рядом, за полосой колючих кустов на склоне холма. Царапая руки, Кар тихонько раздвинул ветки. Темная река из коней и всадников заполнила долину. Казалось, ей не будет конца. Потом потянулась пехота — ровным шагом, шеренга за шеренгой, без песен и разговоров, лишь изредка резкий металлический удар или чей-то кашель нарушали жуткий ритм. Полулежа в траве, Кар с тоской смотрел, как имперские полки шествовали из Тосса туда, где стояло лагерем молодое войско аггаров. И только проводив глазами последние ряды, вернулся к мрачному как ночь Калхару.

— Много, — Калхар не спрашивал, он знал ответ.

— Да, — сказал Кар. — Вернемся?

— Чанрет сказал ехать в Тосс.

Кар пожал плечами, но спорить не стал. Чанрет предусмотрел это… наверное. Да и проку от двух припозднившихся воинов аггарам не будет. Лучше быстро выполнить поручение, и тогда уж возвращаться — к этой ли битве, к следующей. Их много еще впереди.

После краткого сна поехали дальше. Теперь Калхар избегал открытых мест. Глядя в его прямую спину, Кар знал, о чем тот думает, и сам гадал каждый миг, началось ли позади сражение, кто из друзей успел расстаться с жизнью, а кому еще предстоит умереть прежде, чем опять сядет солнце. И благодарил Бога, что Аррэтан прошлым утром ушла с женщинами на восток. И там небезопасно, да, но лучше уж там, чем посреди сражения.

Ушел на восток и Дингхор. Частью ввиду слабого здоровья, частью — уступая настояниям дочери. Главной же причиной, как подозревал Кар, было усиление Чанрета. Из всех вождей Дингхор единственный не поддержал его сразу, и теперь, когда Чанрет, встав во главе объединенного войска аггаров, не нуждался ни в чьей поддержке, Дингхору осталось лишь уступить место. Он еще звался вождем, но власть утекала из рук, та власть, которой он уже никогда не передаст Налмаку.

Прощаясь, Кар с трудом заставил себя поднять глаза. Он ждал упрека, или, хуже, презрения. Но Дингхор непонятно посмотрел — и обнял его, не обращая внимания на удивленные взгляды.

— Иди с Богом, мальчик, — сказал он. — Береги себя.

— И ты, — выдохнул Кар, — Дингхор… Прости меня!

— Прощаю, — ответил вождь серьезно. — За все, что было и будет. Скачи, мальчик. Следуй за своей судьбой.

И, развернувшись, хромающей походкой вернулся в свою хижину. Калхару вождь не сказал ни слова.

Аррэтан не вышла проводить Кара, и он, пережив минутную обиду, понял. Девушка сказала достаточно, теперь очередь за ним. Кар должен исполнить данное обещание. Вернуться к ней, и вернуться с победой. Вот только непонятные слова Дингхора занозой проникли в душу, странно перекликаясь с недавним предчувствием. Был в них привкус неотвратимости, а ведь никто иной, как Дингхор, учил Кара, что каждый сам выбирает себе судьбу.

— Заночуем здесь. Утром будем в Тоссе.

Кар встряхнулся. Погруженный в раздумья, он и не заметил, как почти стемнело. Низкие тучи все так же висели над землей, обещая грозу, но за весь день с неба не упало ни капли. Только воздух становился все тяжелей, да недовольно шумели верхушки деревьев. Тропа, верно служившая весь день, привела к излучине широкой реки. Обрывистый берег круто уходил вниз. Поодаль от тропы возвышались две поросшие лесом скалы. Впадина между ними могла дать защищенное с трех сторон укрытие на ночь — совсем неплохо, в прошлую ночь и такого не было.

— Ниже брод, за ним деревня, — добавил Калхар. — От деревни до города всего час езды, да и дорога там многолюдная. Лучше заночевать здесь.

— Хорошо, — согласился Кар.

Холодный ужин запили водой из родника, что бежал из-под скалы к реке. Вскоре Кар уже лежал, завернувшись в плащ, и слушал ровный шум бегущей воды. Рядом дышал Калхар. Негромко хрустели травой лошади, порывы ветра изредка доносили собачий лай. Небо Империи застилали тучи. Кар закрыл глаза и принялся вспоминать Аррэтан: ее голос, ее короткие взгляды, когда, будучи невестой Налмака, дочь вождя не могла в открытую даже смотреть на другого. Ее умелые руки, промывавшие раны. Те же руки на его плечах, руки влюбленной, а не целительницы. Ее губы. И тот краткий миг, когда его пальцы ощутили нежность ее кожи под одеждой. О да, он вернется. И тогда ничто уже не остановит его.