Анна Мистунина - Проклятый

— Спасибо тебе, — неловко сказал он.

Чанрет приблизился и обнял его.

— Я не принесу тебя в жертву своим страхам, как Дингхор. Но будь осторожен.

— Обещаю, Чанрет. Скажи… Чего ты хочешь на самом деле? Захватить столицу… Стать императором?

«Эриан, — против воли стукнуло внутри. — Мой принц…» «Он мой враг!» — тут же возразил себе Кар.

Чанрет рассмеялся.

— Нет, Кар. Не хочу. И не хочу смерти твоему императору. Мы аггары, мы не берем больше, чем сможем унести. Я хочу свободы для наших племен, хочу, чтобы эти земли стали нашими навсегда, и я заставлю твоего императора дать нам это. А если при этом мне придется убить кое-кого в храме, ты ведь не огорчишься?

Кар вздрогнул.

— Ты не убьешь Верховного жреца, — с нажимом сказал он. — Чанрет, ты его не убьешь! Слышишь? Он мой!

— Обещаю, что позволю тебе нанести удар, — кивнул Чанрет. — Но и ты обещай, что вернешься из Тосса живым.

— Обещаю.

— Тогда иди, Кар. Выедете на рассвете, а пока ты должен поспать.

Но Кар не пошел сразу к своему, чудом уцелевшему среди разрушений, шатру. Сердце колотилось до боли в груди, кулаки сжимались — разве тут уснешь! Почти пять лет ждал он мести, того дня, когда своей собственной рукой вонзит нож в горло Верховного жреца. Ждал, то надеясь, то отчаиваясь, даже в лучшие минуты с аггарами не забывал своей мечты. И вот этот день приблизился. Кар уже почти слышал предсмертный хрип ненавистного врага, почти чувствовал на руках его кровь. От волнения трудно было дышать. Кар не знал, куда и зачем идет по темным улицам селения. Встречал друзей — мало кому спалось в эту ночь, слышал голоса, но не понимал ни слова. Прошлое воскресало перед глазами: любовь и ненависть, страх и стыд…

Очнулся он, только увидев костры войска Лидрока. Развернувшись, пошел назад. Взбудораженное событиями селение наконец засыпало, а короткая летняя ночь уже кончалась, восток окрасился розоватым светом. Возвращаясь, Кар увидел идущего навстречу человека. Так же, как он сам недавно, человек этот шел опустив голову и не замечал дороги. Через несколько шагов Кар узнал — и остановился, как вкопанный.

— Аррэтан! — окликнул он.

Девушка подняла голову. В мужской одежде, с длинным ножом на поясе, волосы заплетены в тугую косу — дева-воительница из старых сказаний.

— Кар, — кивнула она. — Ты тоже не спишь?

— Да…

Он внезапно смутился. Недавнее возбуждение схлынуло, сменилось усталостью и чувством вины. Рядом с Чанретом все было легко и правильно, месть сладка и желанна, а смерть в бою казалась высшей наградой. Но рассказать об этом дочери Дингхора… Разве можно? Не в силах понять своих чувств, Кар спросил:

— Почему ты здесь в такое время?

Аррэтан повела плечами.

— Вожди разошлись, но отец не спит. Налмак очнулся, они сейчас говорят… Я ушла.

Не сговариваясь, зашагали рядом. Смотрели оба под ноги.

— Мы уходим утром, ты знаешь, да? — спросила Аррэтан. — Снова туда… И без вас.

— Так надо, Аррэтан, — тихо сказал Кар.

— Я знаю, — откликнулась она. — Я слышала все их разговоры.

Кар не смог придумать ответ, Аррэтан тоже замолчала. Молча спустились к озеру, остановились. В темной воде отражались бледные утренние звезды. Не зная, о чем говорить, Кар наклонился, нащупал мелкий камушек. Запустил в воду. Послышался двойной всплеск, и снова все смолкло.

— Отец гневается на меня, — сказала вдруг Аррэтан.

— Почему? — вскинулся Кар. — Из-за Чанрета? Что послушали его, не ушли сразу? Аррэтан, это я виноват, не ты. Идем, я сам ему скажу…

— Нет.

— Почему?

— Он не за то сердится, — тихо сказала Аррэтан. Помолчав, добавила еще тише: — Я сказала Налмаку, что ему придется искать другую невесту.

Где-то заржала лошадь, ей вторила другая, третья… вдалеке послышались громкие мужские голоса. Потом звуки исчезли, словно между озером и остальным миром упал невидимый занавес тишины. Плескалась вдалеке рыба, еле слышно шелестели на ветру забытые сети. Кар услышал громкое дыхание. Понял — это он сам дышит, тяжело, как загнанный конь. Попробовал не дышать, не смог, и спросил наконец:

— Почему?

— Почему?! — в ее голосе гнев смешался со слезами. — Разве время сейчас для свадеб? Разве оно будет вообще, это время? Зачем, Кар? Уходить к Злым Землям, рожать мертвых детей? Остаться вдовой, когда мужа убьют на этой проклятой войне? Зачем это все?!

Кар медленно выпустил воздух. Набрал опять, заново приучаясь к дыханию. Она отказала Налмаку не ради него. Нет.

— Если я должна молиться и ждать кого-то, — спокойней продолжила девушка, — И знать, что могу не увидеть его больше живым… Я хочу сама выбрать, кого мне ждать.

Воздух пропал окончательно. В груди родилась резкая боль, и вовсе не от раны, о которой Кар и думать забыл.

— Сотня воинов уходит с нами. Кар, если я попрошу, ты поедешь? Со мной, а не на эту войну?

«Нет! Аррэтан!» Он не мог даже крикнуть. Аррэтан вздохнула.

— Я знала. Кар, если тебя убьют… Скажи мне, что ты вернешься!

Совсем недавно обнимал ее, утешая, ни на что не надеясь. Почему же сейчас не может шевельнуть рукой?

Дочь вождя шагнула к нему. Стала так близко, что Кара обожгла близость ее тела. И оцепенение отступило, исчезло без следа. Он схватил Аррэтан в объятия, и девушка с готовностью закинула руки ему на шею.

— Скажи, что вернешься! — повторила она.

— Вернусь, — шептал Кар, не помня себя, покрывая поцелуями ее лицо, узнавая вкус ее губ, скользя руками по телу. — Аррэтан… Аррэтан…

Время остановилось. Если кто-то и проходил мимо — ни Кар, ни Аррэтан не видели и не слышали ничего. Но когда его жадная ладонь проникла под грубую шерстяную рубашку, девушка отстранилась.

— Кар, нет! Разве ты украдешь то, что и так будет твоим?

Кар с трудом удержался от стона. Усилием заставил себя успокоиться.

— Прости меня, — прошептал он. — Это все Империя… Когда я вытравлю ее из себя? Иди сюда, Аррэтан. Я не буду… Клянусь.

Аррэтан скользнула обратно в кольцо его рук. Прижалась. Кар обнял ее, изо всех сил гоня любые чувства, кроме нежности.

— Но что скажет Дингхор? — спросил он.

— Отец гневается, но это пройдет. Он отдаст меня тебе. Но, Кар, — дочь вождя заглянула ему в лицо, в свете зари блеснула зелень ее глаз, — Я не хочу рожать мертвых детей. Я не хочу оставаться вдовой!

— Этого не будет, — сказал Кар, веря в каждое слово. — Мы победим. И вернемся сюда. Наши дети родятся здесь, клянусь. И я всегда буду с тобой, и ты больше не увидишь Ничейной Полосы. Это последний раз, когда ты идешь туда.

— Клянешься?

— Клянусь.

Губы Аррэтан приникли к его губам, и время опять исчезло в сияющей дымке.

— Проводи меня домой, — наконец сказала она. — И не забудь свою клятву.

— Не забуду, — ответил Кар.