Анна Мистунина - Проклятый

Плечи Кара затряслись в беззвучном смехе. Он слишком долго был аггаром, если сразу не подумал о такой возможности. Как можно забыть, что любая крепость берется изнутри? Он проверил кошель на поясе. Денег, что дал в дорогу Чанрет, не так много, но на сегодня хватит. Толика удачи — и до рассвета Кар будет в замке.

Он не удивился, когда стражники свернули к первой же таверне. Кар не пошел за ними сразу. Выждал, неразличимой тенью припав к стене соседнего дома. Сквозь мутные стекла окон таверны пробивался слабый свет. Изнутри долетали пьяные голоса и стук ножей о тарелки, громкий смех. Время от времени дверь распахивалась и наружу выплывала помятая фигура одного из посетителей. Нетвердой рукой держась за перила, тот принимался справлять нужду прямо с крыльца — Кар брезгливо морщился, но своего наблюдательного поста не покидал, — или спускался, пошатываясь, и уходил прочь по темной улице.

Раз Кар увидел, как незадачливого пьяницу всего в двух десятках шагов от дверей таверны окружили вынырнувшие из темноты фигуры. Лиц и одежды, конечно, не разглядел, но шорох вынимаемых из ножен клинков разобрал прекрасно. Через пару мгновений грабители растворились во мраке, а протрезвевший от страха гуляка пошел дальше, избавленный от всего, что могло представлять маломальскую ценность, но живой. Как следовало понимать, ему еще повезло.

Наконец, решив, что стражники уже достаточно набрались, Кар приблизился к дверям таверны. Распахнул их ногой, отметив мимоходом, что впервые открывает двери таким способом. Дверной колокольчик звонко возвестил о прибытии нового посетителя.

Закопченные лампы вдоль стен больше чадили, чем давали свет. В очаге тлели угли. И без того небольшой зал в полумраке казался вовсе тесным, свободных мест почти не было. Неприятно пахло горелым жиром и кислым хлебом, тяжелым винным дыханием. Кар, пошатываясь, двинулся меж столов. Он вертел головой с видом человека, не совсем понимавшего, где находится и что ищет. Капюшон плаща бросал тень на лицо, перчатки прятали смуглую кожу рук — впрочем, при скудном освещении в том почти не было нужды.

Будто случайно Кар заметил свободное место в дальнем от очага углу. И, конечно, по чистой случайности за тем столом уже сидели два подгулявших замковых стража. Один, чье лицо от виска к губе пересекал грубый шрам, тихонько покачивался, уставившись на дно внушительной кружки и казался погруженным в полудрему. Другой пожирал глазами парочку гулящих женщин. Обе были увлечены беседой с немолодым господином — судя по одежде и вышивке, именно господином, случайно или под влиянием горести забредшим в дешевую таверну. Как можно было догадаться, вскоре господин выберет одну, и тогда вторая может достаться стражнику. Вернее, сможет, если у того хватит денег.

Горестная гримаса стражника выдавала его тяжкие на сей счет сомнения. Когда Кар тяжело грохнулся на скамью рядом, тот едва удостоил его взгляда. Шрамолицый, напротив, сразу оторвался от пустой кружки.

— Что за новости, — прорычал он. — Не помню тебя!

— И я тебя не помню, — согласился Кар.

Стражник хохотнул.

— Умен! Меня здесь все знают. А ты кто таков?

— Какая разница, если выпивку беру на всех? — Кар вальяжно, будто вельможа на отдыхе, махнул подошедшему хозяину.

— Эй, я тоже… Мне тоже! — забеспокоился до того безучастный любитель девушек.

Икнув, Кар нетвердо повторил:

— Ему тоже.

— Есть будете? — грубовато поинтересовался хозяин.

— Неси, — величественно разрешил Кар и снова икнул. — Все неси!

Он потряс кошель, склонив голову прислушался к звону монет. Усмехнувшись, хозяин отправился выполнять заказ. Шрамолицый немного смягчился.

— Ладно уж, выпью с тобой, раз просишь, — пробурчал он. — Но капюшон твой мне не по нутру!

— И мне он тоже не по нутру, — печально признался Кар. — Но она сказала, таких уродов, как я, сроду не видела…

Стражники разразились лающим смехом. За другими столами начали оглядываться, чего Кар совсем не хотел.

— А ты сними капюшон-то! — предложил любитель девушек. — Мы и решим, какой ты урод!

— Сниму, — согласился Кар, поднимая принесенную хозяином кружку. — Когда… Совсем… Напьюсь!

Вслед за выпивкой на столе появилась еда, и повеселевшие стражники не заставили повторять приглашение. Скоро выяснилось, что зовут их Актус и Гремон, что жалования они не видали с весны, потому как молодая герцогиня и думать не думает о слугах да и сама, поговаривают, уже в долгах, и давно пора искать место получше; к тому же скоро война, и оба подумывают завербоваться в императорское войско…

Кар ел и пил мало, молясь, чтобы стражники не заметили его сдержанности. Ни объедаться, ни тем более напиваться не входило в его планы. К тому же баранина оказалась частью подгоревшей, частью — недожаренной, хлеб — перекисшим, а пироги после Гарионовой стряпни не хотелось называть пирогами. Но к тому времени, как пожилой господин выбрал-таки себе девицу по вкусу, стол опустел. Тогда Кар заказал еще вина. И еще, все больше чувствуя себя игроком, чья удача вот-вот ускользнет из рук. С двумя не столковаться, это ясно. Если не получится…

Девушка прошла, покачивая бедрами, через зал к стойке. Ее грязно-алое, местами порванное платье в неверном свете выглядело почти нарядным, дешевые украшения блестели, как настоящие драгоценности. Личико было миловидным, даже если знать, что румянцем на щеках и задорным блеском в глазах девушка обязана больше вину, чем здоровью и молодости.

Актус проводил ее взглядом.

— Кра-асавица, — невнятно протянул Кар.

— Ты слишком пьян, — огрызнулся стражник.

— Да к тому же урод, — шрамолицый Гремон утробно хрюкнул и опять приложился к кружке.

— У меня есть деньги… — Кар опять позвенел кошельком, потом громко зевнул. — Я приглашу девчонку…

Он уронил голову на стол и захрапел. Стражники сидели молча. Время шло, и Кар уже решил, что просчитался, когда тяжелый вздох Актуса ознаменовал окончание поединка с совестью, и мозолистая рука потянулась к кошелю. Кар выждал мгновение и поднял голову.

— Не-е, — старательно произнес он. — Не трогай.

Застигнутый врасплох Актус схватился за меч, Гремон, помедлив, тоже. Кар, словно не замечая, поднес к губам кружку.

— Но я же могу дать в долг? — спросил он словно сам себя. Сделав глоток, ответил рассудительно: — Могу. Хочешь, я дам тебе в долг?

На лице Актуса отразилась работа мысли. Пальцы на рукояти меча разжались.

— А как я тебе верну? — спросил он наконец.

Кар долго думал. Стражники уставились с таким живым интересом, что он чуть не рассмеялся.

— А давай я приду сюда через неделю?

Актус грохнул на стол руку ладонью вверх в общепринятом жесте сделки.