Анна Мистунина - Проклятый

Но замок навис над рекой неприступной серой громадой. Пусть и лишенный изящной царственности строений колдунов, он невольно вызывал уважение; в молчаливом грубом величии мерещилась насмешка. Случись война, нападающим придется изрядно потрудиться, чтобы взять родовое гнездо герцогов Тосских.

Кар придержал коня, не доезжая широкого бревенчатого моста, что вел через реку, здесь широкую и бурлящую, к замковому холму. Ворота, конечно, заперты. Вернуться в город и, перейдя по другому мосту, подойти к задним воротам? Но результат, скорей всего, будет тем же. Высокая стена увенчана зубцами, по четырем ее углам высятся круглые башни. Можно ли надеяться, что стражу там не держат? Кар покачал головой: нет. И почему он решил, что легко попадет внутрь? Так уверился в священной правоте мести? Впору отправляться просить помощи Гариона, только так будет еще глупей. Никто в Империи Кару не поможет. А помощь аггаров он отверг сам, когда собрался вершить свою личную месть немедленно и в одиночку.

Вернуться? Кар упрямо сжал губы. Нет, ни за что. Он пришел сюда, и уйдет, только добившись своего. Если придется, будет годы бродить под стенами, пока не найдет пути за них. Или не подстережет герцогиню в другом месте, она ведь выезжает на прогулки и наверняка охотится. Нужно купить лук, недаром ведь присмотрел оружейную лавку. Что же до спутников Лаиты… их месть будет жестокой. И пусть.

Остаток дня Кар провел на берегу реки, выжидая и присматриваясь. Он отыскал укромное место в небольшом удалении от дороги, где весенним половодьем подмыло берег, и образовалась неглубокая ниша. Выше по берегу живописным обрамлением раскинулись ивы, отчего река немного напоминала зеркало в красивой зеленой раме, как трещиной, перечеркнутое темной линией моста. Здесь Кар мог оставаться незамеченным и в то же время не упускать из виду замковых ворот. Они раскрывались трижды: пропустить взмыленного всадника, судя по одежде — гонца; затем отряд из двадцати конников — среди них выделялись алыми сутанами четверо жрецов. Вечером, когда в окнах замковых зданий заиграли теплым светом огни, тот же отряд, но уже без жрецов, проехал обратно.

На ночь Кар устроился под теми же ивами. Огня не разводил, опасаясь привлечь внимание, хотя ночь выдалась зябкой, и от реки тянуло холодом. Поужинал Гарионовым пирогом — старый булочник наполнил седельные сумки обоих путников. Холодный и весьма помятый пирог оказался ничуть не хуже свежего, Кар с аппетитом подобрал все крошки. Рядом хрустел овсом ко всему привычный конь. Напоив его и завернувшись в плащ, Кар приготовился ждать утра.

Жизнь в племени аггаров давно избавила его от былой изнеженности. Если ночью Кара и терзала бессонница, виной тому не отсутствие тепла и мягкой постели. Рассвет принес целую охапку звуков: кричали петухи, скрипели городские колодцы, от ближайших ворот доносился пронзительный звук рогов. Пропел рог и в замке. Почти сразу по дороге загрохотали колеса повозок. Ворота распахнулись навстречу, и повозки, груженые дровами, мясом и мешками с мукой проследовали внутрь. Ворота закрыли, но вскоре открыли вновь; опустевшие повозки загремели по мосту обратно, а навстречу уже тянулась вереница груженых ослов.

Кар, невидимый в своем ивовом укрытии, провожал их взглядом. Едва ли кто ожидает увидеть в роли возницы колдуна, так что не стоит и уговаривать кого-нибудь уступить на время свое место. Спрятаться в повозке? Быть может… Планы рождались один за другим, Кар отметал их и тут же принимался строить новые.

Свежий ветер с реки овевал лицо, прогонял последние сомнения. Конь поднял морду от травы — спокойный и почти ко всему безразличный, плохой помощник в бою и удобный спутник в долгой засаде. Ожидающе посмотрел на человека. Кар привычно оседлал его. Хотел было вскочить в седло, когда над рекой разнесся звук рога и ворота замка снова раскрылись. Словно ворох разноцветных лоскутьев выбросили наружу и отправили катиться с холма вниз. Изысканные наряды, веселые лица, горячие скакуны. Герцогиня Тосская в сопровождении свиты отправилась на прогулку. Копыта весело застучали по мосту. Ближе, ближе… Еще немного, и Лаита, свежая и сияющая, в синем, под цвет неба — или своих глаз, одеянии, в блеске крупных алмазов на груди и в волосах, окажется совсем близко. Кар схватился за меч. Отпустил, вытащил нож. Он понимал, что расстояние слишком велико, что попасть в скачущую почти над головой всадницу не сможет, лишь достанется разгневанной страже, но совладать с собой не мог. Он уже отвел руку для броска, но широкотелый кавалер в огненном плаще, поравнявшись с герцогиней, случайно заслонил ее. Галантно склонился, говоря что-то. Кар с досадой опустил нож. Через мгновение кавалькаду скрыла высокая линия берега. Когда они показались снова, Кар не сумел разглядеть Лаиту за спинами замыкавших всадников.

Он долго смотрел вслед. Потом вскочил на коня и направил его по следам ускакавшей кавалькады, но не преследуя, а направляясь в город. Нужно как следует подготовиться. Охота будет долгой.

Прождав целый день, а может, и дольше, Калхар один вернулся в аггарам. Кар вспоминал об этом со смущением, но без особой тревоги. Куда больше его занимала невозможность проникнуть за стены герцогского замка. Позже вернется, если будет жив, позже все объяснит — или воздержится от объяснений. Сейчас все неважно. Все, кроме серых зубчатых стен да резвого бега породистых лошадей, несущих на прогулку или на охоту обитателей замка.

Кар приобрел надежный лук и стрелы с ладными трехгранными наконечниками. Долго выбирал место, где будет подстерегать выезжающую герцогиню. Он не торопился. Неважно, сколько пройдет времени, однажды ему повезет, и свита не успеет заслонить Лаиту. Однажды…

Но прошло три дня, а стрелы остались неиспользованными. Каждое утро Лаита выезжала на прогулку, и каждое утро Кар, скрытый в зарослях ив, натягивал тетиву — и опускал лук. Стрелять можно было только наверняка — второго выстрела ему сделать не дадут, а позиция каждый раз оказывалась неудачной. Словно Бог, благоволивший Империи, нарочно мешал планам проклятого колдуна. Дингхор сказал бы, что Бог не делает разницы меж людьми, и Кар так же ценен, как любой другой. Но Дингхор осудил бы убийство из мести, тем паче убийство безоружной женщины, поэтому Кар старался не вспоминать Дингхора. Старался он не думать и об Аррэтан: мысли о ней размягчали душу. Ночами, во время короткого рваного сна, нежная дочь вождя являлась ему, но за ее спиной Кар различал чувственную тень Лаиты и просыпался, стуча зубами и крепче кутаясь в плащ.

Потому-то Кар и засиделся допоздна в тот вечер, когда бессонница обернулась неожиданной удачей. Четвертый день охоты миновал, такой же напрасный, как и предыдущие. Спать не хотелось. В прореху туч ненадолго заглянула ущербная луна, и в ее рассеянном свете Кар заметил движение за рекой, у ворот замка. Несколько минут — и стало ясно, что раскрылась спрятанная в стене калитка. Две темные фигуры скользнули наружу, калитка закрылась. Двое нетвердой походкой начали спускаться к мосту. Перешли — над рекой разнеслись негромкие мужские голоса. Направились в город. Кар, оставив в зарослях привязанного коня, пошел следом. Он ступал неслышно, как будто преследовал пугливую дичь, но скоро убедился, что в том нет нужды. Мужчины были пьяны. Кар подошел ближе. В рассеянном свете немногих окон разглядел ночных гуляк. При оружии, но без плащей, в одних только стеганых камзолах, что надевают обычно под кольчуги. Стражники, наверное. Сменились с дежурства и отдыхают по-своему. Попойки в караульной — обычное дело, но этим не хватило, и они отправились в город на поиски дальнейших приключений.