Анна Мистунина - Искупление

— Как? — спросил жрец Атуан. — Я не сомневаюсь в ваших способностях, госпожа Сильная, но разве один человек может что-то изменить в таком случае?

— Этого я не могу сказать. Предвидение не дает мне четкой картины, это образы, не более, изменяющиеся образы.

— Другими словами, истребление может все-таки произойти, даже если вы будете с нами?

— Да.

Лица сидящих за столом были мрачнее мрачного.

— Сколько у нас времени? — спросил император.

— Больше, чем у аггаров, — мрачно сказал Карий. — С твоего позволения, государь, я завтра же отправлюсь к ним.

— Завтра им ничего не грозит, — откликнулась Кати. — Потребуется время, чтобы добраться туда. У нас осталось мало грифонов, их нагрузили до предела, так что быстро лететь они не смогут. Время на подготовку — не думайте, что это так легко. Потом начнут выпускать существ, небольшими группами, и подчинять их. Это долгая работа, они устойчивы к магии. Если все пойдет, как задумано, в путь двинутся, как только наберут достаточную армию. Если же… есть возможность, что маги не справятся. Тогда проход раскроется слишком широко, и, может быть, рухнет сам заслон.

— И тогда все, сколько их есть… — начал Карий.

Кати кивнула:

— Устремятся туда, где есть пища.

— Если мы отправимся им навстречу, — спросил император, — успеем ли встретить их вместе с аггарами?

— Отвечу почти наверняка — да. Линии возможностей, которые я видела, сходятся в одном: будет сражение, огромное сражение. С одной стороны — ваши племена, с другой — маги и существа. Можно считать это неминуемым.

— И в этом сражении вы окажете нам помощь своим колдовством? — спросил жрец Атуан.

— Да, если вы ее примете.

На несколько минут повисло молчание, напряженное, пронизанное колеблющимися линиями возможностей. Потом линии дрогнули в последний раз и потянулись вперед, яснее с каждой секундой. По правую руку от Кати шевельнулся Карий.

— Решай, повелитель, — сказал он.

Император поднял голову.

— Я решил. Сильная Кати, мы благодарны вам за предупреждение. И еще больше — за то, что в решающей битве вы будете на нашей стороне.

Он не имел способностей к магии — нисколько. Но Кати заметила, что император избегает встречаться с нею взглядом, словно будущее, теперь неотвратимое, ему тоже открывалось, его тоже пугало.

— Надеюсь, вы согласитесь со мной, — сказал он жрецам.

— Это сложно… с точки зрения вероучения, — заметил Атуан.

— Сложно, но верно, — с усилием произнес Верховный жрец. — Первейшая забота храма — о благе Империи. Если наше понимание блага Империи того требует, мы готовы принять любую помощь. Храм будет с вами сотрудничать, колдунья.

Едкая улыбка, что подарила ему Кати, обычно приберегалась ею для членов Совета Сильных:

— Благодарю тебя, жрец.

— Переговоры с аггарами — твое дело, Кар, — продолжил император. — Отправляйся к ним. Пусть будут готовы. Сборы потребуют времени, но очень скоро мы выступим вслед за тобой.

— Я справлюсь, — пообещал Карий. — Кати…

Улететь с ним, вдвоем, подальше отсюда, от краснорясых жрецов с их недоверием, от любопытства толпы бездельников за дверями. От гибельных золотых кудрей.

— Я останусь здесь.

Он кивнул:

— Я не смог бы позвать тебя с собой, аггарам и одного колдуна много.

— Мы сделаем все, чтобы Сильная не испытывала среди нас неудобства, — пообещал император, и жрецы согласно наклонили головы.

Позже они летели в ночном небе — Мора и Ветер крыло к крылу. Позади был пышный ужин в зале, полной разодетых людей, и множество яств, столько, что хватило бы накормить половину Долины, и дурманящие напитки — Кати пригубила свой кубок в память прежних дней, когда маги в Империи разводили виноградники, и отставила прочь. Она сидела за столом на возвышении с Карием, императором и Верховным жрецом, и десятки глаз ловили каждый ее жест, каждый поворот головы. Кати закрыла магические чувства, но полностью отстраниться не могла. Они резали мясо ножами, которые носили за поясом, обмакивали его в густую подливку и ели руками, утирались салфетками — и снова ели, когда Кати уже и смотреть не могла на еду. Карий усмехался, наверняка вспоминая свой первый обед в Долине, где Кати потихоньку учила его пользоваться вилкой. Как изменился с тех пор когтистый от страха мальчик-полукровка! Теперь его уверенности мог бы позавидовать Сильнейший. Он был магом и был дикарем, и не прятал ни того, ни другого.

Разговор то и дело обращался к нуждам армии — тема, понятная всем, кроме Сильной, привыкшей оставлять хозяйственные дела младшим магам. Поставки, обозы, дневные переходы и жалования командиров перемешивались со стуком ножей, шарканьем ног, бульканьем и перешептыванием в разных концах залы, и скоро Кати совершенно запуталась. Поискала глазами Тагрию. Та сидела за одним из нижних столов и больше не выглядела испуганной замарашкой: синяки были тщательно припудрены, волосы — вымыты и уложены в сложную прическу, а расшитое серебром платье с глубоким вырезом на груди почти превратило ее в красавицу. И если Карий нечасто глядел в ее сторону, то на недостаток внимания других мужчин Тагрия пожаловаться не могла. Она улыбалась, рассказывая о своих приключениях, как если бы те были забавной сказкой и, насколько могла судить Кати, ухитрялась не упоминать ни принца, ни собственные магические способности. Чем, разумеется, лишь подогревала любопытство соседей по столу.

Верховный жрец ел не больше, чем Кати — для столь иссохшего тела и этого казалась много. Тем удивительнее были его цепкий взгляд, быстрый ум и дремлющая в голосе властность. Правитель, имеющий рядом такого человека, обречен стать марионеткой или обрести волю достаточно сильную, чтобы держать его в руках. Император дикарей марионеткой не был.

Теперь, радуясь тишине и прохладным облакам над ночной столицей, Кати спросила мысленно:

«Как тебе удается ладить со жрецом? Помнится, ты его ненавидел».

Сквозь шум ветра в ушах долетел резкий смешок полукровки:

«Я был бы рад убить его святость, а он с не меньшей радостью отправил бы меня на плаху. Но пока от нас обоих зависит выживание Империи, мы смело подставляем друг другу спины. Эта вражда отложена до лучших времен».

«Но не окончена?»

«Нет, никогда. Пока все так или иначе не завершится, можешь ему доверять».

«Если только он вдруг не решит, что не может доверять мне».

«Верно».

Мора взмахнула крыльями, беря выше — Кати от неожиданности запрокинула голову. Ветер с клекотом кинулся вдогонку. Чувства грифоницы не открывались ясно, как при полноценной связи, но Кати уловила в них что-то похожее на кокетство.

— Вперед, Мора, — прошептала она, — Покажи им!

Облака рванулись навстречу, в ушах засвистело. Золотой грифон усиленно замахал крыльями далеко позади. Кати услышала его клекот — сердитый, вызывающий. Мора ответила дерзким криком. Нырнула вниз, почти отвесно, так что у Сильной захватило дух, сгустком черноты пронеслась над самыми крышами и снова устремилась в небо. Ветер настиг ее над шпилями Храма. Прокричав победно чудом не в ухо Кати, самец короткими сильными рывками понесся прочь. Карий на его спине смеялся, вцепившись в гриву. Теперь уже Мора гналась за ними, оглашая ночь задорным клекотом. Когда расстояние вновь сократилось, Кати услышала мысль Кария: