Анна Московкина - Исток

— А ты скольких хотела?

— На тебя и меня одного хватит, красавица, — улыбнулся один из них.

На колдуна он мало походил, скорее на воина. Немолодого, но матерого и опытного, от этого еще более опасного. Они ждали их на полянке у разведенного костра. Сейчас воин сидел, накинув одеяло, но рядом лежала перевязь с саблями, одну из которых мужчина сосредоточенно правил, когда путники приблизились к костру. Сабля легко вернулась в ножны. Он выпрямился, отбросил назад длинные волосы, седые, как и длинные вислые усы, и густые, сросшиеся на переносице брови. А вот морщин было мало, и стариком он не выглядел.

— Не переживай, этот кобель женат, — успокоил девушку второй. И тут же добавил: — А я нет!

Жарка, удивленная таким пристальным мужским вниманием, начала рассматривать следующего претендента. Тот оказался высоченным, худым и очень красивым, даже слишком красивым для мужчины. Каштановые волосы связаны в шелковый хвостик. Солен, коротко остриженный по последней человеческой моде, невольно провел рукой по волосам.

— Парни, вы давно в Инессу не заезжали? — Колдун подошел к седому и протянул руку. Тот пожал ее, а потом сгреб Майорина в охапку и крепко обнял.

— Я недели три, а Филипп так вообще два месяца в Илнесе безвылазно сидел, пока от Верховной сообщение не пришло.

— У тебя целибат? — фыркнул Майорин, обращаясь к Филиппу.

— О чем они? — шепотом спросил Солен у эльфа.

— В Илнесе почти нет женщин, там обучают мальчиков.

— Иди ты. Нашел кого слушать, это Хорхе от юбки дальше полета стрелы не отходит. Да и ты тоже, — ответил Филипп, он протянул колдуну руку, но обниматься не рвался.

— Знакомьтесь. — Майорин обвел рукой собравшихся, поочередно представляя спутников.

Путники представились. Филипп долго жал руку полукровке и очень неохотно ее отпустил, хорошее воспитание не позволяло зайти дальше. Жарка вырвала руку, гневно сверля молодого колдуна взглядом. Он лишь усмехнулся, мол, все сначала недотрог строят. Хорхе только скалился, вспоминая жену. Со скалкой в одной руке и сковородкой в другой, в случае колдуньи это было не только опасное сочетание, но и смертельное.

— Разделимся? — предложил Филипп, разворачивая карту.

— Смысла нет. — Воин оглаживал вздыбившийся на ветру пергамент, так и норовивший хлестнуть по лицу углом с красиво вырисованными Черными горами. — Только запутаемся.

— Что в Милрадицах? — Город был на пути от Инессы к месту встречи.

— Да ничего.

— Покажи места, где пропало наибольшее число детей, — попросил колдун.

Филипп послушно обвел пальцем всю долину.

— Шутить изволишь?

— С чего бы! — Воин обнажил зубы, трети из которых не хватало. — Все верно, Майорин. Дети пропадали по всей Долине. В том-то и смех, что, зная где, мы не знаем ничего.

— А если по источникам? — с надеждой протянул колдун.

— А теперь ты шутишь, — хмыкнул Филипп. — Это в Долине Источников-то, где через каждую версту выходит сила?

— Поэтому он и выбрал это место. — Колдун задумчиво водил по карте пальцем. Жарке так и хотелось метнуть в движущуюся мишень ножичек или звездочку, девушка плюнула и метнула. Зарубленная ни за что полевка, по недоразумению еще не залегшая в спячку, истошно заверещала. Девушка подобрала кинжал и брезгливо вытерла носовым платком. Майорин на все манипуляции внимания не обратил и продолжил размышлять вслух: — Или они, или она.

— Кто-то, — подсказал эльф.

— Кто-то, — согласился колдун, не оценивший эльфийского сарказма. — Думаю, все же надо искать по источникам.

— Да тут их как грязи, до самой Инессы штук тридцать.

— Значит, мы обойдем их все.

— Времени уйдет уйма.

— Правда? — Майорин издевательски вскинул голову. Он прекрасно знал, что времени не осталось вовсе. — Даже тех детей, которых удалось сосчитать, хватит на создание небольшой армии химер.

— Мобильной, — добавил Велор.

— Что? — Филипп нахмурил красивые брови.

— А зачем им, по-твоему, исток?

Осенний день короток, и сумерки быстро прекратили попытки выверить что-либо по карте, зато приблизили долгожданный ужин. Жарка, полагавшая, что она хочет есть больше всех, по-детски ныла:

— Нельзя попозже пойти? Когда птичка испечется? — Птичка, насаженная на толстый прут, сделала еще один оборот, соблазнительно показывая поджаренный бок.

— Нам оставят. — Велор стащил плащ, негодный для запланированного дела, и поежился — к ночи морозец кусался совсем по-зимнему.

— Сначала гоняйся им по лесу за дичью, а потом поесть не дадут по-человечески.

— Ты полукровка, — срезал убийца.

— По-полуэльфьи!

— Ты ее с первого раза сняла. Что ты ноешь!

— А где плата за профессионализм? — Несмотря на нытье, девушка уже застегивала пояс с метательными ножами и натянула темную шапочку, скрывшую золотистый стог волос. — Мог бы и один сходить!

— А если меня убьют, кто похоронит мой хладный труп по всем канонам?

— По каким? Есть народы, у которых честь быть сожранным лесным зверьем. — Колдун усмехнулся и сладострастно впился зубами в прожаренное крылышко. — Шпашибо, Жафка! Птишко прелефь!

Полукровка подтянула голенища сапог и отвернулась от костра, всей спиной выражая свое мнение.

— Пошли, Жафка! — Велор легонько пристукнул ее по затылку, толкая в недружелюбный ночной лес.

Майорин проводил убийц взглядом, за их спинами даже ветки не колыхались, они тенями растворились среди деревьев.

— Куда это они? — Хорхе присел напротив, плотнее укутываясь в одеяло.

— За нами «хвост» идет уже три дня, решили посмотреть какой.

— Наверняка лисий с темным кончиком. Как думаешь, готова?

— Горячее сырое не бывает. — Майорин снял закоптившийся прут с обескрыленной птичкой с двух рогатин и ловко разобрал по частям в подставленные миски с перловкой. Птичка, конечно, хорошо, но насытить четверых здоровых мужиков и пару прожорливых эльфов не в состоянии. На счастье остальных, пара прожорливых эльфов растаяла в лесу.

По обочине дороги росли вполне приличные сосны, не очень старые, но статные, внушающие немое уважение ко всему лесу за их зеленые гривы. Но подлые сосенки обманули, а шутник леший завел в низину, заботливо подставляя под ноги незамерзающие ручейки и чавкающую землю. Велору то и дело казалось, что из-за деревьев вынырнет зеленобородый старец и погрозит узловатым пальцем, так похожим на корень, о который эльф чуть не споткнулся. Работать в лесу эльфу нравилось, он легко приноравливался и к неровной земле, и к ветвям, и к дикому зверью, которое эльфов не боялось.

Но здешний лес Велор невзлюбил с первого взгляда, а точнее шага, после которого сапог стал мокрым и холодным. Жарка тихонько сопела позади, недовольно и очень тихо. С точки зрения профессионализма, вели они себя крайне неосторожно и расслабленно, но сидящие у костра все равно ничего не заметили. Двое, чьи лица освещались неровным вздрагивающим пламенем, и не думали таиться, спокойно разговаривая. Велор настороженно замер, рассматривая преследователей, и даже не сразу заметил, как его подчиненная своевольно вышла к свету и сварливо спросила: