Генри Олди - Сборник Чистая фэнтези

— Не в курсе?! — прокуратор Цимбал взмахнул вторым письмом, сбив в полете вялую осеннюю муху. — И про эту жемчужину эпистоляции он тоже не в курсе?!

— Он в курсе, — возразил железный барон. — Это наш ответ на их запрос.

— Овал Небес! Мой лучший сотрудник — авантюрист! Куда катится страна? Может быть, перейдем к заключительному посланию?

Третье письмо явилось взорам.

— Судя по печати, еще одна депеша орденской канцелярии, — пожал плечами барон. — Думаю, квест объявлен сорванным по форс-мажорным причинам. И отменен до лучших времен. Другого варианта не вижу. Прокуратор возликовал:

— Он думает! Друзья, Зануда думает! Чудо из чудес!

— Конни, дело обстоит скверно, — вмешался капитан, беря со стойки тяжеленный семнаш. Вертясь вокруг крошки Штернблада, семнаш дружески повизгивал и вилял острием. — Канцелярия распространила официальное сообщение, что квест считается открытым. С завтрашнего дня. Согласно Завету, со всеми последствиями для идеалов и цивилизации. Орден удовлетворился вашим ответом.

Анри смотрела, как бледнеет несокрушимый барон. И ничегошеньки не понимала.

— Господа! — смилостивился прокуратор, лелея в душе призрак дыбы, клещей и ушной воронки. — Позволим нашей рискованной светлости объясниться!

Сбитая муха копошилась у туфли прокуратора. Клонясь к закату, солнце гладило лучами доски навеса — с запада на восток. Каркал ворон на ветке граба. Чесалась мочка правого уха. Комплекс примет ясно говорил: спектакль, разыгрываемый Цимбалом, — ширма. За которой, как за любой ширмой, кроется смысл, видимый лишь посвященным.

— Итак, запрос, — вздохнул Конрад фон Шмуц.

В столичной канцелярии Ордена Зари со вчерашнего дня знали о трагедии, потрясшей черно-белый «Приют героев». Еще бы не знать! — если стряпчий Тэрц вчинил иск по всем правилам, заявив материальные и моральные убытки в размере казны среднего королевства. Адвокаты Ордена ломали головы, воздвигая бастионы кодексов, форты параграфов и контрэскарпы статей против агрессора, саблезубого хищника, вскормленного пылью архивов и вспоенного кровью ответчиков. Но финансы есть финансы, а порядок есть порядок, особенно для рафинированных идеалистов.

Идеалы, господа, — это учет и контроль.

Согласно Завету, за день до официального начала квеста Орден должен направить квесторам последний запрос. Перечень заявленных рыцарей, датировка, десяток общих фраз — и чистая, не требующая ответа риторика: готовы ли приступить без промедления? К сожалению, риторика обернулась гнилой конкретикой — запрос принесли, а отвечать некому.

Ни да, ни нет; ни альфа, ни омега.

О чем, безусловно, знали заранее: и в канцелярии, и в гостинице.

— Деточек наших убивать?

— Сами найдем!

— Из-под земли достанем. И в землю закопаем.

— Я с вами.

Съезд родичей был готов к походу и мести за молодежь. С идеалами у взрослых, опытных людей туговато, зато озлобления и решимости не занимать. Вторгнуться в Майорат, на погибель вероломному Аспиду? — хоть завтра.

— В нашем возрасте рискованно откладывать дела в долгий ящик, — сказал рассудительный Эрнест Ривердейл.

И добавил еще кое-что, о возрасте и ящике.

Карга Вертенна сплюнула через плечо, Кош Малой сделал знак от сглаза; рыхлый Икер Панчоха-Тирулега сотворил таинственное знамение, а Мария Форзац погладила собаку. Барон, не будучи суеверным, согласился с пожилым графом, втайне лелея мечту, что в ближайших городских воротах стариков-мстителей задержит наряд ликторов — допустим, за потенциальное нарушение «Пакта о Нейтралитете». Поскучаем недельку под домашним арестом, остынем, тем дело и кончится.

— Дамы и господа! Позвольте предложить вам блестящую идею…

Увы, в мечты барона вторгся мастер казуистики и вождь бумажных крыс, не к ночи вышеупомянутый стряпчий Тэрц. Он обратил внимание собравшихся, что в орденском запросе указаны только фамилии рыцарей-квесторов — Вертенна, Ривердейл, Панчоха и так далее, — а имена пропущены для краткости или согласно каким-то малоизвестным традициям Ордена Зари. Таким образом, формально родичи получали зыбкую возможность положительно ответить на запрос, запустив карусель квеста. И назавтра выступить в поход на условно-законных основаниях.

Завет, статья, параграф, примечания.

Могу в письменном виде.

Совет Тэрца барон полагал бредом свихнувшегося крючкотвора, почище шестиногого скорохода Йована Сенянина. Канцелярия Ордена не могла принять такой ответ к рассмотрению, имея в наличии иск Трепчика-младшего. Канцелярия просто обязана была объявить квест сорванным, а лжеквесторов — нарушителями Завета и скрытыми врагами идеалов. Такой вариант вполне устраивал здравомыслящего Конрада. Поэтому он, в числе прочих родичей, спокойно подписал ответ и удалился на встречу с вигиллой, — никоим образом не ожидая подвоха.

И вот на тебе!

Мир, незыблемо стоявший на черепахе канцелярий, зашатался.

— Кто ж мог предположить, сударыня… А теперь не согласитесь ли вы ознакомить собравшихся с новой версией событий?

Для экономии времени Анри просто восстановила экран Великого Немого, накрыв им всех, включая стойку с алебардами.

— Благодарю, коллега, — сказал перед началом сеанса начищенный до блеска раскольник, ворочаясь в гнезде. — Если хотите, могу помочь с концентрацией флогистона. Нет? Ну, как хотите…

В лезвии огромной секиры проступило лицо.

Просперо Кольраун, боевой маг трона, деликатно улыбался.

Копя ману в праздности, согласно Нихоновой школе, Просперо был слишком бережлив, чтобы после бессонной ночи куда-то ехать во плоти. Бассейн, массаж, фрукты-галлюцинаторы; успокаивающие пляски рабынь с бубнами, медитативный квинтет свирельщиков. Но отчего бы и не протянуть из бассейна в дом старого друга тоненькую ниточку амбит-связи? Для нас сто поприщ — не крюк…

Следующие полчаса Анри бранила себя за преступную потерю бдительности. Не отследить присутствие чужого инстант-образа! Проморгать структуральные изменения мана-фактуры в саду! Расслабиться наипозорнейшим образом! — и тебя, подруга, никак не обеляет тот факт, что это сам великий Кольраун, чистильщик гробницы Сен-Сен, победитель Септаграммы Легатов, дрессировщик Василиска Прекрасного…

Интересно, откликается ли он здесь на прозвище Альраун?

Или обижается, как обычно?

Проверять Анри не рискнула.

— Все, что ни происходит, к лучшему, — задумчиво пробормотал Месроп Сэркис, глядя, как экран после финала идет рябью, сворачиваясь.