Нина Хоффман - За гранью снов

— Чего ты хочешь от моего сына? — спросила мать Джулио.

— Я просто хочу остаться здесь и не возвращаться назад, — ответил чужак. — Я не хочу больше жить в аду.

— Так, значит, ты никуда и не уходил? Я-то думал, что Натан выгнал тебя, — сказал Джулио.

На мгновение повисла тишина.

— Не знаю, — сказал Табаско. — Мне и вправду показалось, что меня вытащили и прогнали. Я потерял тебя. Но как только ты попал сюда, я снова очнулся. Но я уже не целый. Всего стало меньше: я менее злой, менее подлый, менее голодный, менее сильный, — он потрогал свой бицепс, повел плечами, дотронулся до щеки. — Я теперь в твоей форме. Я это знаю. Я уже не я, но я и не стал полностью тобой.

— А те вещи, которые ты заставлял меня проделывать: водяное лезвие, зеленое пламя, эта музыка.

Табаско ждал.

— И что с ними? — спросил он наконец.

— Как тебе это удалось?

— Что это за вещи, сын? — спросила Хуанита.

Джулио поднял руку и посмотрел на нее. Он согнул указательный палец, вспомнив, как из него вырвалось лезвие, которое разрезало магические путы, и зеленое пламя, которое исцелило порез на руке Таши. «Ты можешь делать такие вещи, когда пожелаешь?» — спросил он.

«Конечно. Хочешь, чтобы я сделал это прямо сейчас?»

«Не знаю».

«Эй, смотри». — Джулио смотрел, как поднялись обе его руки. Он потер большими пальцами все остальные, и из них вырвались цветные языки пламени: зеленые, оранжевые, синие, красные, желтые.

— Прекрати! — крикнула Хуанита.

Джулио потер ладони, и огни исчезли.

— Ничего не испортили, — сказал Табаско. — Просто для красоты.

— Так ты что-то вроде дьявола? Демон?

— Может быть.

— Что ты задумал сделать с моим мальчиком? Ты хочешь причинить ему вред?

— Ему вред? Ему — моему дому? — Табаско поглубже внедрился в кожу, мышцы, органы, вены и артерии, добрался до мозга костей Джулио. Он растекся по извилинам его мозга. — Конечно же, нет. Я сделаю все, чтобы мы оставались в безопасности.

— Даже не вздумай хоть как-нибудь обидеть моего мальчика, — заявила Хуанита. — Только попробуй что-нибудь сделать ему, и я припомню все, что знаю о вашем брате и о том, как вами управлять. Понятно?

«Она действительно может что-то нам сделать?»

«Она никогда не врет. Если только дразнит. Но сейчас она не дразнит», — подумал Джулио. Он никак не мог решить, чью сторону принять. Его матери, которая хочет защитить его? Он хотел быть в безопасности. Или же этого незнакомца внутри него, предлагающего такие способности и силу, о которых он так давно мечтал? Он не мог объединиться с Табаско против своей матери. А вот с ней против Табаско? Он надеялся, что ему и не придется этого делать. — «А ты хочешь причинить кому-то вред?»

«Я? — Джулио почувствовал, как мысли Табаско заметались цветными огнями, пока наконец не стали гореть ровным белым пламенем. — О, да. Тому, кто вызвал меня и управлял мною. О, да. Я бы навредил ему, если бы мог».

— Джулио!

Джулио моргнул. Он почувствовал запах горящего дерева и увидел, что кухонный стол начал дымиться там, где лежала его ладонь. Он отдернул руки и посмотрел на дымящиеся черные отпечатки рук на белой столешнице.

— Прости. — Он посмотрел на свои ладони: они были нормальными.

— Кто из вас извиняется? — спросила мама.

— Это я, Джулио. Я спросил у него, хочет ли он навредить кому-нибудь, и он сказал, да, тому человеку, который управлял им. Это тот самый незнакомец, который выбил меня из моего тела. Ни мне, ни тебе он вреда не желает.

Глаза Хуаниты загорелись черным огнем.

— До того человека я сама хочу добраться.

Несколько секунд она и Табаско в полном согласии смотрели друг на друга с одинаковой яростью. Хуанита отвернулась первой. Она осмотрела обгоревший стол и сказала:

— Красиво получилось. Можешь сделать так по всему краю?

Джулио нахмурился и спросил у двойника.

— Конечно, без проблем. Но будет ли это практично? Я бы мог просто закрасить заново. — Он провел пальцами по обгоревшим отпечаткам. Они были глубокими и неровными.

— Сделай узор, и мы покроем его лаком. Эй, Табаско, может, ты станешь дизайнером по мебели. Походим по дворовым распродажам по субботам. Посмотрим, что можно купить подешевле. Переделаем вещи и будем продавать их в салоны и галереи.

— Ладно. — Джулио улыбнулся и облокотился руками на стол. Теперь, когда он внимательно наблюдал, он почувствовал, как в его ладонях зажегся огонь и они въелись в дерево. Он даже чувствовал вкус угольков, приятный, с древесным дымком. Он двигался вдоль кромки стола, экспериментируя: то сгибая ладони, то растопыривая пальцы. Пока наконец не сработала пожарная сигнализация.

Услышав ее пугающий писк, Табаско раскаленными руками зажал уши. На мгновение Джулио ощутил жгучую боль и запах паленых волос. Потом внутри что-то шевельнулось, и боль исчезла.

— Глупая штуковина, — сказала Хуанита. Она влезла на стул, сняла крышку с аппарата сигнализации и вынула батарейку. Писк прекратился.

«Если мы собираемся жить в таком виде, нам нужна какая-то защита», — подумал Табаско. По всем открытым участкам кожи Джулио пробежали зеленые огоньки, потом защекотало под рубашкой и под брюками.

— Что ты делаешь? — спросила Хуанита.

Рука Джулио поднялась как бы сама собой. Из нее вырвалось пламя цвета сосновой хвои и обволокло Хуаниту. Сначала она закричала. Но потом взглянула на свои мерцающие руки сквозь завесу зеленого пламени и удивленно произнесла:

— Совсем не больно. Что это?

— Защита. Так я не обожгу тебя по ошибке, — сказал Табаско. — Огонь — это моя сущность, а здесь он действует сильнее, чем там, откуда я пришел. Этот мир гораздо более хрупкий. — Рукой Джулио он прочертил в воздухе какие-то знаки, и огонь пропал. Он дотронулся до уха, потрогал опаленные кончики волос. — Я еще многого не знаю.

— В следующий раз, когда соберешься сделать что-нибудь подобное, скажи мне. Ладно? — попросила Хуанита. — Я хочу успеть сказать «нет».

— Хорошо, — согласился Табаско.

А Джулио сказал:

— Контроль импульсов — не его сильная сторона.

— Ради бога, — взмолилась Хуанита. — Научи его этому в первую очередь.

— Я постараюсь, — ответил Джулио.

— Поцелуй меня, — попросил Табаско.

Хуанита наклонилась и быстро поцеловала его. Она и сама удивилась. А Табаско дотронулся до этого места на щеке и улыбнулся ей.

Джулио обжаривал сэндвичи с сыром, а Хуанита делала салат с латуком, зелеными перцами, тертым сыром, томатами, красным луком и семечками подсолнуха.

«Что это за запахи?» — спросил Табаско, наклоняясь поближе к сковороде и вдыхая аромат поджаренной хлебной корочки и плавящегося сыра чеддер.

«Не лезь пока. Это ужин. Очень скоро ты уже сможешь это попробовать».