Маргарет Уэйс - Второе поколение

— Увидел кого?! — воскликнул Юстариус, обмениваясь взглядом с Даламаром. — Рейстлина?

— Да.

Лица сидящих магов помрачнели.

— Да, это был он,— прошептал Карамон,— он спал рядом точно так же, как спал, когда мы были детьми... Тогда его часто мучили кошмары... Я будил его и вытирал слезы, а потом веселил, заставляя смеяться... Затем он обычно засыпал, успокоившись... И когда я его увидел...

— Ты видел только сон! — выкрикнул Даламар.

— Нет, — решительно покачал головой Карамон, — все было слишком реально. Я видел его лицо так же ясно, как сейчас вижу вас. Точно такое же, как на границе с Бездной, только теперь разгладились ужасные морщины, печать Зла и алчности покинула черты Рейстлина. Он был такой умиротворенный... словно отдыхал, как сказала Крисания. Это было лицо моего брата, а не того незнакомца, которым он стал...— Карамон вновь промокнул глаза. — На следующий день я отправился обратно, успокоившись и зная, что все в порядке. В тот день я впервые в жизни поверил в Паладайна, я знал, он оценил жертву Рейстлина и благосклонно принял ее.

— Он переиграл тебя, Юстариус, — раздался чей-то голос. — Что ты скажешь о подобной вере?

Оглянувшись, Карамон увидел, как из теней залы вышли четыре фигуры. Троих он узнал мгновенно — даже в слабом свете и несмотря на слезы, застилавшие глаза, — это были его сыновья. Двое старших, нарочито громко гремевшие броней, казались угнетенными, и неудивительно, после стольких историй про Башню, услышанных от него и его друзей... И так же как и сам Карамон, старшие сыновья не доверяли магии и не любили ее. Они, как обычно, охраняли младшего, стоявшего в середине. Палин с тревогой оглядывался по сторонам с того момента, как они вошли.

Юный маг приблизился к Юстариусу, не поднимая глаз, и поклонился, как полагалось ученику низшего ранга. В свои двадцать он не стал еще даже помощником, и будет оставаться учеником еще добрых пять лет, до тех пор, пока не пройдет Испытание — этот изнурительный экзамен, проверяющий навыки и таланты в Искусстве, который должны сдать все, кто хочет обрести новые знания. Полноправный маг владеет слишком большой силой, поэтому Испытание разработано для отсечения малоталантливых и относящихся к профессии слишком легкомысленно. Оно крайне эффективно — ведь провалившийся погибает. Безвозвратно. Человек или эльф, пусть даже людоед, вошедший в Башню Высшего Волшебства, навсегда передает тело и душу магии.

Палин был так взволнован и обеспокоен, словно прибыл в Башню именно для того, чтобы пройти Испытание. «Но это смешно, мальчик еще слишком молод», — напомнил себе Карамон. Конечно, Рейстлин прошел Испытание как раз в этом возрасте, но только по особому решению Конклава. Он был необычайно искусен для своего возраста, но все равно Испытание едва не погубило его. Силач словно наяву видел, как брат лежит на запятнанных кровью ступенях Башни... и сжал кулаки: «Нет! Палин умен и подготовлен, но еще не готов и так молод...»

— Если только не... — зашептал он себе под нос, — не дать ему пару лет для принятия решения, а там, глядишь, он и сам откажется.

Словно услышав отца, Палин приподнял голову и чуть улыбнулся. У пожилого воина сразу потеплело на сердце — может, это сверхъестественное место открыло сыну глаза?

Четверка приблизилась к полукругу кресел, на которых сидели Юстариус и Даламар, а напротив нахохлился напряженный Карамон. Увидев старших сыновей в боевой готовности (а они при необходимости могли наломать дров), силач, чуть ободрившись, принялся разглядывать четвертого, который первым заговорил с Юстариусом о вере.

Незнакомец выглядел удивительно, Карамон никак не мог припомнить, видел ли он похожих людей, хоть и объездил большую часть Ансалона. Цветом кожи тот походил на мореплавателей Северного Эргота. А голос незнакомца был таким, словно он привык отдавать команды, перекрикивая рев ветра и шум волн. Карамон даже оглянулся украдкой, не стоит ли позади него появившееся из ниоткуда парусное судно...

— Карамон Маджере, я думаю? — Незнакомец быстро подошел к воину, неловко вскочившему на ноги. Сила его рукопожатия заставила Карамона удивленно вытаращить глаза и вызвала легкую усмешку незнакомца. — Данбар Первый Помощник с Северного Эргота, Глава Белых Мантий.

Карамон изумленно разинул рот:

— Маг?

Данбар привычно расхохотался.

— Твои сыновья отреагировали точь-в-точь как ты! Да, мы с ними уже познакомились, боюсь, в ущерб моему присутствию тут. Прекрасные парни! Старшие сражались вместе с рыцарями против минотавров у Каламана! Потому я немного задержался. — Он, извиняясь, глянул на Юстариуса. — Мое поврежденное судно бросило якорь в Палантасе, мы получили пробоины в боях с теми же пиратами.

Карамон еще более удивленно посмотрел на него.

— Я — морской маг, — пояснил Данбар, смеясь. — Боги, до чего же сыновья на тебя похожи!

Он вновь пожал руку пожилому воину.

Карамон облегченно улыбнулся — теперь все обязательно будет в порядке, особенно после того, как маги узнали историю про Рейстлина. Сейчас он заберет мальчишек, и они отправятся домой... Внезапно силач заметил, что Данбар пристально смотрит на него, словно читает мысли. Лицо мага стало совершенно серьезным, он повернулся и прошелся по зале цепкими, короткими шагами, словно под ним была ненадежная, кренящаяся палуба. Затем резко повернул и уселся по правую руку от Юстариуса.

— Что ж...— Карамон вновь покрутил меч, с надеждой посматривая в лица архимагов. Они смотрели на него с одинаково странным торжественным выражением. Силач ощутил прилив уверенности. — Думаю, мы все решили... Я рассказал вам о Рейстлине...

— Да, — Данбар кивнул, — многие вещи мы услыхали в первый раз.

Морской маг вновь бросил испытующий взгляд на Палина.

— Поэтому, — вновь прокашлялся Карамон, — пора нам в путь... Главы Лож выглядели по-разному: Юстариус — смущенным, Данбар — грустным, Даламар — строгим, — но все молчали. Воин неспешно поднялся и махнул рукой сыновьям, когда Даламар не выдержал.

— Еще не время уходить, — бросил темный эльф. — Надо обсудить несколько вопросов.

— Тогда говори, не тяни! — сердито крикнул Карамон, вновь поворачиваясь к магам.

— И скажу, раз остальные не могут. — Даламар брезгливо посмотрел на коллег.— Может, все и забыли, с чем столкнулись двадцать пять лет назад, но не я.— Эльф машинально провел рукой по порванной мантии и криво усмехнулся.— Никогда мне этого не забыть... Ибо мне не застят глаза никакие видения. Сядь, Карамон, сядь и услышь правду, которую так бояться произнести эти двое...

— Я не боюсь, Даламар, — хмыкнул Юстариус. — Однако история Карамона имеет прямое отношение к нашему делу.

Эльф замер на несколько секунд, а потом, уступая превосходству архимага, откинулся назад в кресле, демонстративно закутавшись в мантию.