Холли Блэк - Красная перчатка

— Там написано, что брат — лицемер. Так негодовал по поводу моего предательства, а сам, как выясняется, ничуть не лучше, просто я первый успел.

— Кассель, ты выяснил, кто убийца?

Голос у Сэма странный. Ах вот о чем он подумал! Смеюсь.

— У них есть запись, сделанная в ту ночь, там заснята женщина. Так что это не я.

— Я на тебя и не думал!

— Ну и ладно. Даже если думал — ничего. И спасибо, что подвез.

Вполне естественные подозрения, я его не виню. Затаптываю угасающий костерок.

— Заедем к Данике? Я ей обещал заглянуть.

— Тогда я точно третий лишний, — улыбаюсь я.

— Да нет. Наоборот — она захочет разузнать, что ты накопал. Помнишь, как вцепилась в то досье?

— Так ты ей собираешься рассказать про наши маленькие игры с огнем? Понятно, зачем я тебе нужен — хочешь, чтоб она на меня наорала, а не на тебя.

Но на самом деле я не злюсь. Мне нравится, что Сэм не врет своей девушке, что они влюблены. Даже нравится, как Даника прониклась моим делом.

— Если хочешь, я ничего ей не скажу. Но ты, по-моему, э-э-э… не очень объективно ведешь расследование.

Меня захлестывает волна благодарности, и я почти готов все ему рассказать, но вовремя вспоминаю про только что сгоревшие бумаги — верить нельзя никому.

В машине мы включаем радио. В новостях обсуждают марш протеста в Ньюарке. По утверждениям полиции, во время митинга начались беспорядки, но если верить видео на ю-тьюбе, арестовывали мирных, ни в чем не повинных демонстрантов. Неясно, сколько людей до сих пор за решеткой. В конце ведущие принимаются отпускать идиотские шуточки по поводу голых женских рук.

Сэм быстро переключает канал. Смотрю в окно и не смотрю ему в глаза. Заезжаем в магазин запчастей, и я покупаю новые предохранители и аккумулятор. Сэм объясняет, как все это правильно установить. Чтобы его рассмешить, притворяюсь, что совсем ничего не смыслю в машинах.

Вскоре мы останавливаемся возле роскошного особняка Вассерманов в Принстоне. На лужайке парень в зеленой униформе сгребает опавшие листья. Мама Даники приветливо машет нам рукой и срезает большой оранжевый подсолнух. У нее уже таких целая корзинка.

— Кассель, Сэм, какой приятный сюрприз.

Я думал, настоящие живые люди так не разговаривают, хотя от обитателей подобного дома всего можно ожидать. Миссис Вассерман сейчас совсем не похожа на элегантную леди — измазанная землей щека, поношенные зеленые кроксы, неаккуратный хвост. Но почему-то в таком виде она еще больше впечатляет.

И не скажешь, что перед тобой борец за права мастеров, женщина, которая во всеуслышание заявила по телевизору о своем магическом даре. И все-таки это именно она.

— Здравствуйте, — здоровается Сэм. — А Даника дома?

— Да, а вы не захватите корзинку с цветами? Отнесите, пожалуйста, на кухню, а мне надо срезать оставшиеся кабачки. Всегда так — сажаешь вроде бы немного, а потом раз, все вдруг вырастает в один прекрасный момент, и девать некуда.

— Вам помочь? — зачем-то спрашиваю я.

Сэм косо на меня смотрит.

— Да, спасибо большое, Кассель.

Миссис Вассерман наверняка догадалась, что я пытаюсь скрыться от ее дочери и избежать расспросов. Мы с ней забираем из сарая еще одну корзинку.

— Как у вас дела, Кассель? Я слышала об увольнении Рамирес. Поверить не могу — школьная администрация надеется, что им это сойдет с рук.

Огромный сад — словно картинка: цветущая лаванда, вьюнок, оплетающий деревянные решетки; крошечные помидоры и ярко-желтые тыквы на грядках.

— Да. Ужасно глупо. Я кое-что хотел у вас спросить.

— Конечно, спрашивай.

Мама Даники опускается на колени возле сплошного переплетения зеленых листьев и желтых соцветий и срывает висящий почти у самой земли полосатый кабачок. На руках у нее рабочие перчатки. Ой, я же вызвался помогать! Присаживаюсь рядом и тоже рву один.

— Мне рассказали… про одну правительственную организацию. Для детей-мастеров. Вы про нее слышали?

Женщина кивает. И ни словом не обмолвилась о нашей прошлой встрече — а ведь я тогда ей открыто заявил, что никакой не мастер и мастерами не интересуюсь.

— Достоверно ничего не известно, но любые попытки выработать законодательство, касающееся защиты детей-мастеров, наталкивается на сопротивление со стороны правительства. Именно из-за этой программы. По слухам, она называется привилегированный юношеский отряд, или ПЮО.

Странное название.

— Получается — она существует официально и законно?

— Знаешь, я раньше переписывалась с одним мальчиком твоего возраста, а потом его завербовали в этот отряд. И больше я о нем никогда не слышала. Юные мастера представляют собой большую ценность, пока их не покалечило отдачей. ПЮО пытаются опередить криминальные кланы и первыми наложить на них руки. Отряд специализируется на выслеживании мастеров — иногда настоящих преступников, а иногда и простых людей, виновных в каких-нибудь незначительных правонарушениях. Не самые приятные вещи там с людьми происходят. Кассель, если кто-то тебе рассказал об этой организации, значит, нужно искать адвоката. Им необходимо иногда напоминать о своих гражданских правах, о праве на выбор.

Смеюсь, вспоминая полицейский участок. Наверное, до сих пор еще не всех выпустили. Даника, видимо, ничего матери не рассказала. Даже если серьезно отнестись к разглагольствованиям про гражданские права — где я найду адвоката? Единственный знакомый юрист — Баррон, а он только пару семестров отучился на юрфаке в Принстоне. На маминого адвоката у меня нет денег. Миссис Вассерман тоже свои услуги вроде бы не предлагает.

— Хорошо, постараюсь не влипать в неприятности.

Она убирает за ухо вьющуюся русую прядь, запачкав лоб грязной перчаткой.

— Возможно, это вполне приличная организация, и наверняка многие потом получают достойную работу в правительстве. Просто мне бы хотелось жить в мире, где детей-мастеров не вынуждают постоянно играть в воров и полицейских.

— Конечно.

На что был бы похож такой мир? Вряд ли мне там были бы рады.

— Иди в дом. — Она неожиданно улыбается. — Остальные кабачки я как-нибудь сама соберу.

Дала понять, что разговор окончен. Встаю и признаюсь, сглотнув комок в горле:

— Я не знал про свой дар. Тогда, раньше. Я не специально вам врал.

Мама Даники смотрит на меня снизу вверх, заслонившись рукой от солнца. Похоже, здорово удивилась.

Даника с Сэмом сидят на высоких табуретах. На мраморной кухонной столешнице стоит стакан с холодным чаем и веточкой мяты.

— Привет, Кассель. Хочешь чего-нибудь? Мама в магазин недавно ходила.

На Данике белая рубашка, джинсы и коричневые замшевые сапоги. На глаза ей то и дело падает косичка с фиолетовым кончиком.

— Нет, спасибо.