Юлия Скуркис - Роковое наследие

— Вот язва баба!

Анаис на секунду замерла, перехватила ступку поудобнее и стала еще энергичнее разминать пестиком густую массу. Она просматривала только составы, и для удобства маркировала емкости номерами, указанными на рецептах, не обращая особого внимания на имена пациентов. Но тут не спеша отставила ступку с массой, которой предстояло стать суппозиториями, в сторону и начала небрежно перебирать рецепты. «Дарг Лебериус», — значилось в одном из них.

В глазах у Анаис потемнело, голоса окружающих растворились в шуме пульса.

«Я помню твое перекошенное злобой лицо, Дарг Лебериус, и щипцы в твоих руках. — Девушка облизала в момент пересохшие губы. — О, как заманчиво. Отравить бы это чудовище». От подобных мыслей голова пошла кругом. «Что там выписал лекарь? Мазь от геморроя. Ха! Какие страдания я могла бы обеспечить с помощью такого лекарства, — подумала Анаис. — Нет, много времени давать не следует — успеют спасти. Как насчет быстрой, но мучительной смерти?»

Анаис подошла к котелку и принялась медленно помешивать булькающее содержимое. «Не за этим я сюда пришла, — с сожалением подумала она. — Может в ближайшее время проклятый Лебериус загнется сам по себе? Вот ведь, как нескладно все выходит. Подозрение в любом случае падет на меня. Никто не доверяет чужакам… Так, прекрати нервничать».

Анаис перешла к другому камину, где кипятились флаконы.

— Мне бы решетку для сушки посуды, — громко сказала девушка.

Через некоторое время принесли то, что требовалось, и она продолжила работать…

Глубокой ночью, когда все — даже стражи у дверей лаборатории — уже спали, Анаис, наконец, закончила фасовать приготовленные снадобья. Пнула заливисто храпевшего бугая, что сидел на полу, привалившись к дверному косяку, и потребовала проводить ее туда, где можно отоспаться. Стражник с трудом разлепил веки и неприязненно посмотрел на подопечную.

— Плохо за мной приглядываете, — сказала Анаис.

— А какой тебе резон убегать? — хмыкнул стражник. Поднялся и растолкал второго. — Вокруг замка защитный контур. Далеко тебе не уйти, догоним.

— Тоже верно, — буркнула девушка.

Ее проводили до комнаты, больше напоминавшей келью аскета. Серые стены, грубо сколоченный лежак без матраца, подушки и одеяла. И всё.

Когда страж собрался запереть дверь, Анаис опомнилась и крикнула вслед:

— Хлеба и воды принеси! Эй! И не запирай! Сам же сказал, что мне нет резона сбегать.

— Нечего ночью по замку шататься. Еще сопрешь чего.

Через некоторое время явилась заспанная девушка с подносом.

— Госпожа травница, — она поставила ношу на лежак за неимением другой меблировки, — не могли бы вы мне помочь…

Анаис отпила родниковой воды из жестяной кружки, откусила от краюхи и принялась сосредоточенно жевать, разглядывая девушку. Та переминалась с ноги на ногу и зябко куталась в шаль.

— И чем же я могу помочь? — прожевав, поинтересовалась Анаис. Предположила: — Небось, приворотное зелье нужно?

— Нет, — улыбнулась девушка, и на щеках появились очаровательные ямочки. — Мне бы яда немного, желательно с мгновенным действием.

Анаис поперхнулась. Что она слышит от этого белокурой, очаровательной малышки? Немножечко яда. Совсем чуть-чуть, капельку, но чтобы самого страшного и эффективного.

— Я правильно поняла, ты просишь изготовить для тебя хорошей отравы?

— Не для меня лично, — замялась девушка. — Мой отец тяжело болен, и лекарь сказал, что ему не выкарабкаться. У нас нет денег для прерывания жизни. — Девушка всхлипнула. — Даже на обряд освобождения души из плена мертвого тела не набирается.

— А сколько стоят ритуальные услуги? — спросила Анаис, хмурясь.

— Двенадцать золотых — прерывание. Десять серебряных — обряд.

— М-да, — протянула Анаис. — Но ты же знаешь, что самоубийство богами не приветствуется?

— Это не будет самоубийством, — решительно подытожила девушка.

Анаис призадумалась. Не очередная ли это попытка проверить ее на вшивость? Если выяснится, что она стала соучастницей убийства, в лучшем случае ее выставят за пределы государства и никогда больше не впустят. Это — в лучшем.

— У меня нет ядов, — сказала она.

— Я заплачу! — девушка молитвенно сложила руки.

— Завтра я навещу твоего отца, — пообещала Анаис. — Возможно, смогу как-то облегчить его страдания.

— Лекарства уже не помогают, — вздохнула девушка.

Анаис промолчала. Вернула поднос. Девушка ссутулилась и понуро побрела к двери.

Лязгнул замок, и наступила тишина.

Магистр Петерик Слэг остановился у окна, сложил руки на груди и посмотрел вверх, туда, где между башнями Академии виднелся клочок неба. Слэгу никогда не нравился кабинет на первом этаже с видом на двор-колодец. Он мечтал перебраться в другое помещение, куда хоть изредка заглядывает солнце. Хотя «мечтал» — не вполне подходящее слово. Лет десять-пятнадцать назад Слэг еще мог его употребить, но с тех пор много воды утекло.

Петерик хорошо помнил тот день, когда впервые вошел сюда. Он был полон дерзких замыслов и радужных надежд. «В точности как эти двое». Слэг, оглянулся.

Студенты корпели над свитками. Обычное дело. Раз в несколько лет подпорченные плесенью трактаты приходилось переписывать, ведь невозможно бесконечно обновлять их заклинаниями. Проклятая сырость! Проклятый кабинет!

Слэг зашелся кашлем. От мучительного приступа все его тело содрогнулось. «Однажды я выплюну легкие», — мрачно подумал он, отдышавшись.

Студенты лишь первое время отрывались от работы и предлагали посильную помощь, но наставник отказывался. Иногда в довольно резкой форме. И они перестали обращать внимание на его приступы.

Слэг подошел к столу, налил из графина воды, которая, как ему казалось, пахла тиной. Накапал в стакан целебной настойки и сделал пару глотков. Поморщился от набившего оскомину вкуса кореньев и трав. Слэг давно заметил, что зелье перестало помогать. Не то чтобы совсем — дома или в поездках оно действовало, — но стоило принести флакон в кабинет, и зелье теряло силу. Приходилось заказывать новое. Та же история с зачарованными от порчи свитками. У коллег они хранились десятилетиями, но в его кабинете, наверное, была какая-то особенная сырость.

«И стены давят. Нестерпимо давят стены! — Слэг брякнул стаканом о каменную столешницу. Звякнуло. Порез на руке набух кровью. — А ведь только вчера зачаровал на ударостойкость».

Молодые люди вскочили и, несмотря на протесты магистра, бросились неумело перевязывать рану. «С какого же они факультета? — попытался припомнить Слэг. — Явно не со знахарского». Багряные капли шлепались на пол. Магистр откинул со лба сальные космы, сощурился, пытаясь разглядеть который из его подопечных Хотар Лебериус, а который Андо Атранкас.