Иван Кононенко - Оборотный случай

— Да, дорогой. Ты так хочешь с ним встретиться? — ответила Фальмития.

— Да. Как мне сказали, в восемь — комендантский час, пойду до восьми. Не идите за мной, хочу побыть один, — сказал он и пошел в коридор, предварительно наткнувшись на первый же дверной косяк. Там он накинул на себя куртку и вышел из дома, обдав нас волной сквозняка.

— Место освободилось. Мам, может, усадим сюда Ктори? Я посижу между вами, если что. Поверь, она хорошая, — попросил я.

Матушка робко кивнула и отсела на правую сторону дивана, я соответственно оказался посредине, а Ктори уселась на мое старое место, слева. Мягкость дорогого рионарского дивана пришлась ей очень по вкусу, так как девушка еще долго немножко подпрыгивала, наслаждаясь упругостью набивки.

— Мне дюже приятно, что здесь меня так хорошо приняли, пусть я и… ну… оборотень, — сказала она.

— Я не могла тебя встретить иначе, ведь ты составляла компанию моему сыну, — ответила мудрая женщина. — Мне кажется, столько времени доверять человеку, если он негодяй, нельзя.

— О, не стоит, — смутилась Ктори.

— Тем более, как оказалось, вы не убивали тех людей, вину за убийство которых на вас повесили.

Ой. Тут уж, видимо, я должен покраснеть от стыда. Надеюсь, Ктори не ответит, что вина как раз и должна упасть на нас? Дрожа от ужаса, я быстро поднял голову и посмотрел на Ктори из-за головы матушки. Если она узнает о том, что ее сын — убийца, то без малого отречется от меня. Если она плакала тогда, когда при ней отец убил мышонка, то такой исход очень вероятен!

Но девушка, как назло, не смотрела на меня, а рассматривала узор на столе перед собой. Ничего шептать я ей не мог, так как мама бы услышала. Безвыходная ситуация.

Ктори, мне показалась, молчала слишком долго. Мучительно долго, прежде чем произнести свой ответ.

— Им бы только найти крайнего. А если оборотень — значит, всё, чудовище и убийца.

Ктори, дорогая моя, ты что, так вдохновенно врешь? Ну, конечно, ты говоришь правду, но дело в том, что мы вдвоем как раз и делали то, в чем нас винят! Но за спасение моей чести перед матушкой тебе большое душевное спасибо. Без ощущения материнской любви жить сложней стократно.

Я так и не положил головы обратно на матушкино плечо, поскольку застыл с вытаращенными от изумления глазами. Чего и говорить, способности Ктори к лганью меня поразили. А она уже продолжала болтать с Фальмитией.

— Да, правда. А ты оберегала моего сына, составляла ему компанию и помогла не потерять себя, и я это ценю. А ты из Веоры?

— Нет, — коротко ответила Ктори, нахмурившись.

— Прошу прощения за бестактный вопрос. Позволю себе задать еще один: как тебя ранил оборотень?

Сейчас выпученные глаза опять стали нужны. Как хорошо, что я не сменил выражения лица! Моя мама, сама того не ведая, спасает мою шкуру от Присяги Наемника. Подумать только: еще бы два дня, и срок истек бы! Надеюсь, Ктори не будет возражать и ответит. А если что — я между ними.

Для того ответа Ктори набрала воздух так тяжело, как будто вздохнула:

— Огромный толстый волк чуть не убил меня, если вы об этом.

Ктори передернуло несколько раз подряд. Видимо, она боролась со злобной частью себя, причем успешно.

— Извини, просто мне хочется узнать про тебя побольше, — подкупающе миролюбиво улыбнулась Фальмития.

— Ничего, я понимаю… Но вспоминать об этом очень больно. После всего, что со мной случилось, мне пришлось выживать в Вонгском лесу.

— Правда? Значит, ты бывала там же, где Онир? — спросила мама.

— Да.

— С тех пор ты безвозвратно изменилась, — понимающе кивнула Фальмития.

— Ну, я стала оборотнем. А вообще, лес как лес, если не забредать в чащу. Себя можно защитить при желании.

— Понимаешь, мой сын — обычный человек, и на его сознании пребывание в лесу отразилось сильно. К несчастью, когда вы спасались от вампиров, он побежал не в ту сторону. И теперь, я уже заметила, это не тот человек, что раньше…

— Разве? — удивился я. — Он не так уж и похож на другого.

Фальмития покачала головой:

— Когда он вернулся, то дома была одна я. Он постоянно твердил про Гильдию, что она его защитит и ему нужно туда сходить. Чаще, чем обо мне, эх. Потом пришел отец, когда услышал новость…

— Отец бросил работу? — удивился я. Широко раскрытые глаза пригодились и тут.

— Да, он пришел, как только смог, чтобы повидаться с сыном. На минутку всего лишь. Все это время Онир просился пойти с ним в башню Гильдии, и отец сказал, что к восьми часам он может прийти. Наверно, мой бедный сынок только там может почувствовать себя в безопасности. И я слышала, как Онир в своей комнате шепчет: «Какой Нигиз был страшный, какой Нигиз был страшный»…

Матушка всхлипнула.

Да, смерть Нигиза — это, конечно, хорошо, но от таких ублюдков всегда остаются следы. Сумел напугать моего брата на две недели вперед! А ведь он до этого слыл храбрецом.

— Нигиз — гадкая тварь. Хорошо, что его убили, — сказала Ктори со злостью, и вдруг напряглась, как сдавленная пружина.

В замок входной двери вставили ключ и дважды повернули. Два громких щелчка оповестили нас об этом, хоть и позже, чем слух оборотня. Я посмотрел на матушку:

— Ты ждала гостей? Или это Онир вернулся зачем-то?

Она мотнула головой, и в этот момент дверь открылась и прозвучал мужской крик. Голос принадлежал моему отцу:

— Онир, я дома! Можем пойти в Гильдию магов вместе!

А я только закрыл веки, чтобы они отдохнули! Глупец! Вот когда нужно раскрывать их, и не только от удивления, а от ужаса… Пришел Амарзай де Лор! Отец слишком крутого нрава, чтобы воспринять Ктори как свою. Он же в бешенстве разнесет половину дома! Мама подтвердила мои опасения:

— Он обещал остановить Ктори сердце, как только увидит в следующий раз. Бегите через окно, а я отвлеку его!

Своей привычкой непомерно легко взрываться в приступе ярости, а еще тупым бескомпромиссным упорством в преследовании цели, мой отец и проложил себе дорогу наверх и дослужился до Второй Ветви. То есть — от него нужно было бежать. Сначала уничтожит оборотня, а потом выслушает жену.

— А Онирчик убежал к тебе в Гильдию! Вы разминулись. Поспеши, ты его догонишь!

— Разминулись? Я же слышал голос сына, говорящего с тобой, когда проходил под окном. Или же… это был младшенький?

Объятый ужасом, я на цыпочках подбежал к окну и попробовал его открыть. Оно не поддалось, так как Фальмития уже заклеила его перед зимой и набила пуха с паклей во все щели. Я потряс его как можно сильней, но чтобы не создавать шума.

— Никакого сына тут нет, — неуверенно пробормотала матушка. Я едва слышал ее голос.

— Дай мне, а сам закрой дверь на защелку, — прошептала Ктори и взялась за ручки на раме. Я подбежал к двери и аккуратно закрыл ее, задвинув щеколду поглубже в выемку. Ктори тем временем так сильно толкнула окно, что оно раскрылось. Стекла немилосердно задребезжали, а одно вылетело, вызвав целый всплеск звона. Амарзай не мог не услышать. Как минимум потому, что в ту же секунду дверь дрогнула под страшным ударом.