Павел Кузнецов - Удачная охота

Воительница не ожидала, что её неожиданный удар окажется столь легко блокирован, поэтому пропустила мой встречный удар, и уже её плечо обожгло болью. Контратака была проведена на пределе моих возможностей, стала следствием бесшабашной удали, готовности пожертвовать выгодной позицией, но достать противника. Так что я тоже схлопотал возвратный удар по кисти, оставивший пусть небольшую, но ощутимую царапину.

Дальше мне постоянно приходилось блокировать пакостные удары косы, приходящие в самый неудобный для меня момент. Настоятельно не хватало третьей руки для борьбы с ней. — «Ну, стерва! Только дай победить, обязательно оттаскаю тебя за эту самую косу! Будешь первой альтой, с которой я реализую эту свою сокровенную мечту».

Рана дала о себе знать резким снижением темпа альты. Похоже, она до последнего момента держала себя в руках, на одной воле вытягивая даже те скорости, которые были свойственны мне. Но её выносливости существовал предел, и я стал свидетелем его достижения. Я тут же воспользовался снижением темпа, сильно насев на воительницу, и не прошло и пары десятков секунд, как она оказалась обезоруженной. Одной рукой я держал её за косу, превозмогая неприятные ощущения от обилия в ней металла, второй приставлял клинок к горлу. Альта, какой бы гордой ни была, вынуждена была признать своё поражение, ставшее очевидным. Получив признание, я так и потащил её за косу прочь из фехтовального зала. Она слабо барахталась, но была неспособна на серьёзный протест, слишком много сил у неё утекло вместе с кровью.

У самых дверей, с той их стороны, меня дожидались Виктория со Стасей. Я просто распахнул дверь и показал глазами на косу в своих руках.

— Я повредил ей артерию. Она дралась на одной воле, невзирая на потерю крови, так что ей нужна срочная помощь. Вы сможете что-нибудь сделать?

Вместо ответа женщины метнулись внутрь зала, бесцеремонно отстранив меня с прохода. Только взглянув на бледную как смерть Киру, Виктория тут же забрала у меня из рук её косу и потащила обратно в зал, бросив мне мысленно:

«Милый, извини, но тебе придётся подождать за дверью. Не хочу, чтобы ты это видел сейчас».

Я только пожал плечами и вышел в коридор, не желая спорить с возлюбленной из-за таких пустяков. С одной стороны, мне было жалко молодую дурёху, и это чувство не мог победить даже здравый смысл, настойчиво предупреждающий о самых неблагоприятных для меня самого последствиях в случае поражения. С другой стороны, в душе присутствовало некоторое количество злорадства. Но не из-за победы, к которой я отнёсся совершенно спокойно, а из-за осознания, что, оказывается, коса служит основным способом транспортировки альты с места на место. Это меня просто умиляло, и умиление быстро затмило даже весёлое злорадство. Почему-то на душе было спокойно и светло, точно что-то, наконец, окончательно встало на своё место: теперь я знал об альтах достаточно, чтобы окончательно успокоиться. Не дававшая мне до этого покоя проблема с косой окончательно разрешилась, причём так, как я и рассчитывал.

Лёгкий ветерок лениво шевелил листву огромных деревьев, от чего они словно бы шептали некое заклинание, или вели неспешную беседу на своём чуждом человеческому языке. Мы сидели среди громадных стволов, и наши позы повторяли умиротворение окружающей нас природы. Альты умудрились притащить в город этот кусочек леса, который только по недоразумению можно было назвать «садом».

«Надеюсь, победив альту в бою, ты полностью удовлетворил своё самолюбие?» — поинтересовалась у меня Виктория мысленно. Только теперь, впервые за прошедшие с нашего воссоединения два дня, женщина решила поговорить на отвлечённые темы. До этого всё наше общение сводилось к обучению нерадивого меня всевозможным премудростям жизни альт. И первым делом возлюбленная научила меня общаться мысленно. Это оказалось довольно просто, тем более что раньше мне уже приходилось сталкиваться с таким общением, пусть и интуитивно, в порядке ответа на мысленные вопросы самих альт. Сложнее было передавать свои чувства мысленным посылом, но и эту науку мне удалось довольно быстро освоить. В любом случае, мысленная беседа для меня была возможна лишь с самими альтами.

«Причём здесь моё самолюбие?» — я послал даме сердца целый букет своего недоумения.

«Тебе не нравилось, что альты тебя шпыняют, пользуясь своими преимуществами в физической силе и скорости. Дуэль произошла из-за этого, и не пытайся меня переубедить».

«Ты ошибаешься, милая. Остальные альты хоть и шпыняли, но не пытались меня при этом унижать, а вот Кира начала наше знакомство с унижения, она относилась ко мне совсем иначе, чем остальные. У меня не было и никогда не будет никаких претензий к Стасе и, тем более, Алисии, я их очень люблю и уважаю. Девочки позволили мне многое понять в жизни альт, показали их душевную и… физическую красоту. Кирия была исключением, и, как боевой офицер, по-другому я повести себя просто не мог».

«Но ведь было ещё что-то?» — загадочно посмотрела на меня женщина.

«Мне просто очень хотелось потаскать альту за косу, это моё желание было последней каплей», — на это замечание мы оба беззвучно рассмеялись. Однако шутка-шуткой, но я вынужден был объяснить женщине, что в ней больше серьёзного, чем во всех наших предыдущих словах.

«Рассказал бы мне о своём желании, зачем было головой-то рисковать?» — возлюбленная подхватила мою игру.

«Идея родилась по ходу развития нашего с Кирой общения. Да и как ты отнесёшься к подобному предложению? Я же не знаю, может быть, коса у альт священна и неприкосновенна. Только тогда, в фехтовальном зале, когда ты тащила за неё Стасю, я узнал о такой возможности, но было уже поздно отступать».

«Ладно, я уже поняла, что ты неравнодушен к косам альт, обещаю не возражать, если решишь попользоваться моей во время наших любовных игр. Ты мне лучше скажи, почему стал откровенно нарываться, девочка же мне всё подробно рассказала. Если бы ты так её не оскорбил, а оскорбление действительно было серьёзным, на её месте и я бы вынуждена была извлечь клинки, вы бы спокойно поговорили и разошлись».

«Не знаю, милая. Наверное, мне захотелось поучаствовать в воспитании твоей ученицы, с таким отношением к людям она долго с нами уживаться не сможет», — стал я вмиг совершенно серьёзным.

«Тьфу ты, совсем забыла, что мой избранник — имперский офицер. Сколько лет ты гонял молодёжь во славу императора?»

«Сейчас мне двадцать пять, обучение я закончил в двадцать, и сразу был направлен в северные гарнизоны унтером. Через два года получил младший офицерский чин. Итого, уже пять лет, как гоняю новобранцев. Кстати, в Академии я был старшим среди своего отделения, фактически командовал им, пусть и не так, как солдатами в гарнизонах. Выходит, можно к пяти годам смело прибавить ещё шесть лет, начиная со второго года обучения, когда я был произведён в командиры отделения».