Сергей Петренко - Апрель. Книга вторая

Всё чаще земля на востоке мне представляется сном. Мрачные страницы и светлые вспышки. Полуденный зной накрывает дремой, смежив веки, я перебираю цветные стеклышки историй. Приблизив то или иное к глазам, я вдруг падаю в бездну, мгновенный страх беспомощности — этот миг я не властен над реальностью — головокружение… и сон длится снова.

Бывает утро, когда, ещё не проснувшись, ты живёшь в ожидании радостного дня. Солнце уже поднялось высоко, а ты ещё нежишься в постели, ещё весь там, в волшебных краях снов, тебя окружают друзья по приключениям, таким странным, что их невозможно пересказать, и ты ещё захвачен вихрем чудес… но уже чувствуешь солнце, и говоришь всем: подождите минуточку, я только сбегаю туда, в утро , проведаю, попробую, вернусь…

Бывают сны, о которых знаешь, что они случились взаправду. Где-то — то ли в прошлом, то ли в какой-то другой стране. Она такая настоящая, что достаточно отворить дверку…

Бывает прошлое, неотличимое от снов.

Бывает утро, когда всё случившееся с тобой смешивается в невероятном фейерверке — ты вспоминаешь всё сразу и не можешь понять — совсем маленький ты или сам прочитал уже целую полку книжек? Ты умеешь летать или тебе надо бежать долго-долго, чтобы подняться на самый высокий холм и увидеть, как много вокруг земли! На миг тебе становится страшно, потом охватывает восторг — всё взаправду, всё это было, было!

Старый дом, такой весь скрипучий и живой! Я соскользну с постели, и где-то наверху отзовётся, хрустнув рассохшейся дверкой буфет. Что-то прошуршит неуловимо, как будто слетевший от сквозняка листок бумаги…

Но зачем я так медлю, прислушиваясь? Утро зовёт! Распахнув дверь, я сбегаю по лестнице, мелькнув стремительной тенью в потемнелом зеркале в старинной раме. Я бегу, но внутри я как будто замираю, ожидая…

Никто не окликнет. Я один в доме.

Я спускаюсь по узким улочкам, привычно избегая попадаться на глаза. Я знаю, что никто не остановит меня, не спросит. Давным-давно у подножия холма на берегу ручья стоит дом, в котором живёт мальчик. Он живёт там один, и это так же естественно, как роса на траве ясным летним утром.

Город кончается, ручей, изгибаясь, ныряет под обрыв. Там небольшая роща и крохотное озерцо, и полянка на берегу. Я разрываюсь между желанием остановиться, замереть, вслушиваясь в тени времени — или наоборот, не смотреть туда, ускорить бег!

Такое уж это утро, одно-единственное в году, первое утро жаркого солнца и проснувшейся земли. Как будто в воздухе просыпается память, словно призрак, она ищет того, кто способен её принять — и находит.

Это заповедная поляна — люди не приходят сюда. Здесь нет заборов и табличек, что-то другое охраняет потаённый уголок у ручья. Шепот воды или ветра? Не знаю. Город близко, но за много-много лет я не встречал тут никого из людей. Последним, кого я видел на нашей поляне, был Кирис. Много-много лет назад.

Нет, лучше не останавливаться. Я помню, как это было однажды — я встал у ручья и на минуту закрыл глаза. Дал унести себя песне воды и листьев. Потом стало холодно, и заболели ноги, я огляделся — солнце давно село…

А сегодня я должен успеть добежать до Пристани. Почему-то я знаю, что сегодня это особенно важно. Именно сегодня, особенно сегодня, первый раз за много-много лет.

Я обогнул озеро и побежал дальше — тоже вдоль ручья. Маленький водопадик, вода промыла почву до камней, отшлифовала их, плеск воды — будто смех, в какой-то миг мне даже показалось… я был уверен! Что за дрожащими струйками прячется он, Брэндли. И я дал себя обмануть, отодвинул плети травы, чтобы заглянуть ещё и в пещерку под глинистым козырьком. Какая-то птичка рванулась в небо из кустов надо мной. Я улыбнулся, вспомнив одну из наших игр…

Мир изменился. Он не мог не измениться. Мир начал меняться ещё тогда, тысячелетие назад. Едва лишь Кристалл был создан, он изменил структуру мироздания. Но никто этого не заметил и не понял.

Затем Кристалл был разделён. Казалось, эти маленькие кусочки прозрачного камня не опасны для мироздания. Далеко не так опасны, как эксперименты магов Огня с подземными силами… Я понимал, что Троготт использует души людей, питая ими Кристалл. Но даже Троготт не знал, что делает Кристалл с окружающим его миром. Я думаю, по-настоящему об этом не догадывался даже сам Тионат. И всё же именно он создал Острова — такими, какими их узнали мы. Возможно, он сделал их обитаемыми, основал на них новое государство. Только чтобы удалить Кристалл от материка.

Острова давно уже не существовали в реальном мире. Они вышли из Кристалла — или Кристалл когда-то давным-давно поглотил их в себя — этого уже просто не узнать теперь.

Главная тайна Островов была не в магии Огня. Силу Огня не так сложно контролировать — её достаточно было бы пригасить единожды. С этим справится средней руки Золотой. Но что Эдели могли поделать с рвущейся изнутри Кристалла энергией Белого Пламени? Ничего. Они толком и не понимали, с чем имеют дело.

Хранители Кристалла искали свой способ обуздать высшую стихию. Они знали, что Тионату удалось это сделать извне — создав Двойников. Но повторить этот опыт они не могли — ведь Кристалл был разделён.

Века проб и ошибок. И однажды они были уверены, что получилось. Великий ветряной маг Нимо принял в себя силу Пламени и выжил.

Но… Держать её в себе он не мог. Или не хотел.

И так нас стало двое.

Снова — двое.

Мы лежим на краю обрыва.

Мягкий камень, превратившийся в песок, исчернён тысячами крапинок-норок — там, под нами, целый город ласточек-береговушек. Мы лежим головами к обрыву и видим только небо и подрагивающие стебельки травы. Иногда над нами проносятся тёмные, стремительные силуэты.

— А почему я не могу превратиться в ласточку?

— Потому что ты — настоящий. Из этого мира…

…Знаешь, почему я не мог раньше найти Острова? Нужно, чтоб кто-нибудь настоящий их увидел и узнал. Поверил. И стал ими жить.

Потом наступила зима. И ласточки улетели на юг. Но я знаю, я точно видел, что одна стая направилась на запад. Там ведь тоже не бывает зимы…

Я бегу. Я тороплюсь. Утро уже не просто тёплое — оно горячее!

Один раз в несколько лет начинает дуть ровный и сильный тёплый ветер с запада. Один раз в несколько лет в конце апреля устанавливается летняя погода, и рощи шумят уже совсем зелёные, и уже пушисто гладит ноги трава на холмах. Однажды в воздухе появляется запах… Такой прохладно-свежий, как будто в середине лета, в самой глубине ночи на лесной поляне распустился необыкновенный цветок…

Я замираю на краю обрыва. Море очень далеко, но отсюда я вижу блеск залива. Песчаный обрыв пустой, я успел, ласточки ещё не прилетали.