Виталий Момотюк - Посмертие. Второй шанс

— Но этого не случилось?

— Не случилось. Греф сказал, что мир изменился. И ещё он сказал, что люди тоже должны измениться, если хотят выжить. И после этого сказал, что люди должны жить, а не прятаться. Греф говорил воинам, что Убийцы прилетают сюда потому, что люди прячутся. Люди прячутся, а Убийцы думают, что у людей мало воинов и они слабые. А Моран сказала — «Врага остановит только его кровь». Он сказала, что только смерть и кровь их воинов заставит вождей Крылатых Убийц прекратить посылать отряды в наши земли. Тогда вожди и воины согласились с их словами. И вожди обнажили свои клинки. И Шаманы тоже согласились после этих слов.

— Они не согласились, женщина. Они не могут оставить воинов без помощи духов, иначе племя просто не доживет до следующего прилёта Крылатых Убийц. Разве я не прав?

— Ты шаман. А это означает, что ты — мудр. Ты прав: они так и сказали на совете. Но ты согласился сражаться с Убийцами ещё до того, как услышал мои слова. Почему?

— Потому, женщина, что не имеет значения, будут воины Быков сражаться с ними сами, или вместе с воинами Волком. Убийцы будут мстить всем людям в этих лесах. Может быть, они даже отыщут селения хиддим. А потому я не могу позволить, чтобы воины чужого племени мстили за смерть моих соплеменников сами. Что я тогда скажу духам умерших, когда окажусь в Стране Теней?

— Но ты бы не стал этого делать, если бы Греф не пришёл к тебе?

Угрул несколько секунд помолчал.

— Я не знаю, женщина. Моё сердце уже давно требует отомстить за погибших соплеменников. Но каждый раз разум не давал мне обнажить оружие и повести мужей племени на битву. Может я не стал бы делать этого и в этот раз. Кто знает? Но этот странный воин принял решение за меня, и потому я иду на битву с радостным сердцем. И он сказал правду: мир действительно изменился. Именно по этому кости молчат, хотя по–прежнему светит Солнце и дуют ветра. Хотелось бы увидеть, взойдёт ли светило над лесами и завтра.

— Ты увидишь это.

— Что ты ещё услышала, если так уверенно говоришь такие слова? Какой план у вождей Быков? Как они собираются разбить врага, от которого прятались многие поколения людей?

— Этого я не знаю. Но они согласились со словами Грефа. Они готовы сражаться так, как предложил Белый Зверь.

— Белый Зверь? — переспросил Ургул, — Они так называют этого человека?

— Да. Они называют его Белый Зверь и верят в то, что он приведёт их к победе. Так сказали воины своим женщинам. Это всё, что я слышала в их лагере. Но я знаю, что месть за наших людей свершится.

— Свершится, — подтвердил Угрул, — Но вот как много воинов погибнет в сражении? Этого не знают даже Предки.

— Но если сражения не будет, то ты так и не узнаешь этого. И души наших соплеменников так и будут взывать о мести из Страны Теней. И не будет тебе покоя, шаман! Воины ждут твоих слов, Ургул. Веди их в сражение и не думай о смерти. Тропа нашей жизни всё равно приведёт нас всех в Страну Теней. Но только от тебя зависит, что ты ответишь душам убитых Крылатыми Убийцами.

Угрул с удивлением посмотрел на Язиму. «Так говорят вожди на совете. Но никогда ещё мои уши не слышали, чтобы так говорила женщина», — подумал он.

— Да, мир действительно изменился. Пошли, женщина, — сказал шаман вслух.

И они зашагали к собравшимся в поход и ожидающих приказов своего вождя воинам. А в тенях деревьев серыми глыбами застили послушные воли шаманов оборотни. И Ургул, глядя на них, подумал, что даже если им и не будет дарована победа, то всё равно о них будут слагать легенды. Легенды о том, как люди впервые перестали прятаться и бросили вызов столь могущественному врагу.

К восходу второй луны дождь практически прекратился, так что под магическим куполом, призванным ослабить влияние осадков, было почти сухо. Ворчали в беспокойном сне трикстеры, которые вот уже несколько суток не поднимались в небо. Трещали и шипели в кострах сирые ветки, принесённые в день из лесу. Скучающие часовые лениво посматривали на темнеющий лес, изредка прислушиваясь к особо громким звукам ночной жизни. Им, как и трикстерам, уже до одури надоело это вынужденное сидение, а никакой особой опасности в этих местах не предвиделось в принципе. Только сила привычки и необходимость выполнять приказы заставляла солдат исполнять свой долг.

Но старший десятник Баалейн не разделял такого пренебрежительного отношения своих подчинённых к службе, хотя и понимал причины его возникновения. В иных обстоятельствах он бы и сам наверняка поддался бы соблазну лености. Однако недавняя гибель заместителя заставила его взглянуть на некоторые вопросы с иной точки зрения. Интуиция не позволяла ему согласиться с тем, что его старый товарищ Тарлааен погиб по глупой случайности, слишком увлёкшись преследованием фиримар. Да, вроде бы абсолютно логично и правильно растолковал ангья Релеенарин все следы, обнаруженные на месте гибели элдалиэ, но… Не был уверен Баалейн, что они успели обнаружить и прочесть все следы. Да и не верил он попросту, что опытный воин Тарлааен мог погибнуть вот так вот глупо. Не верил, а потому и не находил себе покоя во время этой вынужденной стоянки.

— Всё спокойно? — спросил он, подойдя к двум стоящим караульным.

— Всё спокойно, старший десятник, — ответили они ему почти хором, вытягиваясь и беря «на караул».

Баалейн внутренне порадовался выправке своих подчинённых. Строго говоря, во время походов от стоящих в карауле солдат не требовалось соблюдения абсолютной выправки: достаточно было соблюдения субординации к вышестоящему начальству. Иное дело караулы во дворцах правителей. Так что это движение, отработанное до автоматизма, только подтвердило тот факт, что старший сотник не зря потратил огромное количество дней и ночей, приучая молодое пополнение к соблюдению правил и требований воинской службы.

За спиной негромко хмыкнул назначенный ангья Релеенарином новый заместитель старшего десятника. Баалейн пристально всмотрелся в лица караульных, но те сумели сохранить каменное спокойствие.

— Смотрите в оба и слушайте внимательно, солдаты. Не забывайте — мы находимся в походе. А посему я требую от вас добросовестного исполнения своих обязанностей. Хорошего солдата отличает от разгильдяя именно дисциплина, пусть даже он приставлен охранять клумбу в саду. Понятно?

— Да, старший сотник, — чётко, но без крика ответили караульные.

— Хорошо. Продолжайте наблюдение.

Отойдя от костра на достаточно удалённое расстояние, старший сотник повернулся к своему спутнику.

— Каэрлеон, — обратился он к своему спутнику, — ещё одна такая выходка, и рискну объясниться с ангья Релеенарином.

— Простите, Баалейн, но…