Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия

– Тогда я вообще ничего не понимаю! – обвиняюще заявила сильфида.

И тут в разговор вмешался Лавренсий Снурр:

– Знаете что, ребятки… Я ведь подольше вашего на свете живу, на пару тысяч годков, а может, и поболе… Разного повидал. И давно меня такой вопрос занимает: отчего демоны эти… ну, которые боги… Эх, не мастер я речи говорить! Короче, почему они так редко поодиночке заводятся? Обычно целой кодлой – это я в хорошем смысле… Сами судите: есть в Аполидии Зевес – и при нем куча всяких, я уж по именам не помню… Афана? Афена? На севере – Один, и асы с ним, десятка дватри, поди, будет. Семейство целое…

– И к чему это ты клонишь? – вдруг насторожился Хельги.

– К чему клонюто? А помните, в Среднието века, Кальдориан окаянный…

– Пресветлый!!! – хором, не сговариваясь, простонали Годрик со Спуном.

– Да хоть какой, не о том речь! Полежал он в могиле в обнимку с Граалем, полежал – и что с ним сталось? А потом с Лапидариусом вашим? Изменились ведь! Потом, в наше время уже, верховный мангоррит коснулся источника неведомой Силы – тоже демон знает во что превратился, из убитых восстал. Вы сами рассказывали!

Тут уж и Эдуард понял, куда ветер дует, обиделся:

– Ты что?! Ято ни с чем не обнимался и не касался ничего!

Лавренсий Снурр ухмыльнулся во всю свою зубастую пасть.

– Будто бы? Думаешь, в наставнике твоем меньше силы, чем в том Граале? Другое дело, обращаться он с ней не умеет… А я так рассуждаю: демоны – они образуются из смертных. Того же Кальдориана взять. Только у него, видно, семейства не было, вот и остался один. А у кого родня есть – наделяют ее своей силой. Может, невольно, а может, и по воле своей. Чтобы не расставаться, не видеть, как мрут от старости, один за другим… Вот и возникают демоны уровнем пониже…

Хельги слушал слова чудовища и чувствовал, будто животворный бальзам льется на его свежую душевную рану. Выходит, не все потеряно? Не все так безысходно в его бессмертной судьбе? И самого страшного , того, что ждало в отдаленном грядущем, о чем невыносимо было даже думать, можно избежать?!!

Эдуард тоже оживился:

– О! Выходит, я теперь как бы бессмертный?! И значит, мне никакое оружие не страшно? Как демону?

– Не обольщайся! – поспешил осадить Аолен. – Это значит только одно: простая сталь берет тебя чуть хуже, чем нормального, неизмененного смертного. Не более того. Но есть еще и драконье серебро, и куча другой магической дряни – не забывай об этом!

Из дневника Хельги Ингрема

…Общество Лавренсия Снурра пошло на пользу всем нам, и мне в особенности. Прежде я не раз задавался вопросом: что сталось с нашими предшественниками? С теми, кто спасал этот мир до нас? Куда они подевались, почему Силам Судьбы потребовалась замена в нашем лице? Я часто думал об этом, и ответы, приходившие на ум, были неутешительны.

Но теперь, после слов Лавренсия Снурра… Нет. Об этом пока рано – боюсь сглазить.

Подумаю о проблемах более насущных, а именно: кто на нас напал? В смысле кто именно нанял убийц, потому что сами, по собственному почину, они не нападают никогда.

Весь сегодняшний день мы рассуждали об этом. Версий было несколько. Став Наемниками Судьбы… тьфу! Терпеть не могу это название, в нем слишком много идиотской патетики в духе бардов и менестрелей. Подозреваю, что именно они его и сочинили. Проклясть их всех, что ли, на досуге?

Короче, став Наемниками, мы перешли дорогу многим. Первое, что приходит на ум: лорды решили отомстить, ведь мы грубо нарушили их планы. Нашли нас с помощью магии и направили по следу убийц, поняв, что справиться самостоятельно не в силах. Вот только Орвуд сомневается: стоит ли месть таких материальных затрат? Дюжина убийц стоит немногим меньше сотни солдат! К чему такие расходы, если дело проиграно, и гибель врага уже ничего не может изменить?

Кроме того, не стоит списывать со счетов других наших противников. В свое время под видом наемных убийц действовали, притом весьма профессионально, мангорриты. Вдруг ктото из них уцелел?

Недобитые некроманты, случись таковым сохраниться, скорее всего, стали бы мстить с помощью колдовства. Но могли и поостеречься пускать его в ход, чтобы не привлекать внимание Коллегии.

А есть еще и последователи Пращура – вдруг ктото из них был проклятым и не попал под действие нашего камня Ло?

И наконец последнее. Вдруг ктото новый, доселе нам неведомый, задумал навредить миру и решил заблаговременно устранить возможную помеху, убрать нас со своего пути? Пожалуй, этот вариант самый нежелательный. Теперь нам придется постоянно быть начеку. Из охотников мы превратились в жертву. Очень, очень неприятно. Хотя коекого из рода сильфов это, похоже, развлекает… И если быть до конца откровенным, коекого из рода спригганов тоже. Только бы Орвуд не заметил – он будет ругаться.

Макс меня сегодня тоже ругал. Я успел к нему заскочить. Нет, не за то, что я спровадил клиента в мир цакаса, то есть цимбака , а за то, что не запросил отдельную плату. «И суть тут не в корысти, просто так дела не делаются, – сказал мне Макс. – Один мир – одна цена, два мира – другая. Бизнес есть бизнес».

Я немного огорчился, тогда Ирина предложила: пусть это будет бонус от фирмы за участие в спасении мира. Бонус – это понашему премия, я так понял. Но, на мой взгляд, клиент и без того свое получил, в процессе, так сказать, спасения. Обошелся бы и без дополнительной награды.

Но сделанного не воротишь, впредь буду умнее…

У Лавренсия Снурра мы договорились задержаться еще на пару дней. Это собьет с толку возможных преследователей, а нам даст время отдохнуть и подумать в спокойной обстановке, что делать дальше. Фактически мы пришли к тому, с чего начинали. Мир между делом спасли, но в главном, в поиске невест, не продвинулись почти ни на шаг.

Ильза наша ни о чем думать не хочет. Она целый день возится с Паскуалем Снурром. Он уже немного подрос – размером стал почти с Рагнара – и начал учиться говорить. Не понимаю, чего такого замечательного находят дамы в нечленораздельных звуках, издаваемых младенцами? Почему впадают в такой восторг и умиление? Очередная загадка женской натуры. Должно быть, все дело в материнском инстинкте, и мне этого никогда не постичь.

А вообще, надо отдать должное: Паскуаль – далеко не самый худший вариант, если сравнивать его с другими младенцами. Орет, но в меру. Помню, в свое время дети Бандароха Августуса, Маркс, Энгельс и Ильич… Тьфутьфу! Чур меня, чур! Не надо о них вспоминать! Как бы опять беды не накликать!.. Похоже, я становлюсь суеверным.