Марк Даниэль Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка

Кровь Беатрис капала в источник, превращаясь в полот­нище света, и она скручивала свет в многоцветную нить, ко­торая уходила в недра источника, вилась между листьями до­ходящего до звезд дерева и уходила еще дальше, к свету за его пределами.

Беатрис возникла за порогом пещеры, бледная девочка стояла рядом с ней, они держались за руки. Луис никак не мог снять с волка оставшиеся веревки, потому что зверь дер­гался, вертелся, пытался броситься, угрожая раздавить чело­века огромным телом.

Женщина с обожженным лицом говорила что-то, но са­ма она таяла, ее присутствие было все труднее замечать. Только что она была, а в следующий миг осталось лишь воспоминание, еще мгновенье — и не осталось вовсе ни­чего.

— Вынь меч у него из пасти. Он сам перегрызет оставши­еся веревки, если ты вынешь меч.

Однако Луис не сводил глаз с жены.

— Ты умерла, Беатрис, — сказал Луис.

— Да, кажется. Но ради тебя я найду способ вернуться к жизни. Я выбрала тебя, Луис, и я буду с тобой. Не с этими призраками из прошлого. С одним тобой.

— Я должен пойти к волку, чтобы защитить тебя в веч­ности.

Бледная девочка уже стояла рядом с ним. В руках она что- то держала, вроде бы нити, или струйки крови в воде, или потоки света. Она пропускала их сквозь пальцы, и они рас­ползались, опутывая Луиса.

— Это твоя судьба. Теперь уже не разорванная и убитая, теперь без слез, разлук и смертей, — сказала девочка. — Ум­ри ради ее покоя, умри, чтобы мы смогли навеки освободить­ся от этой муки.

Боги перебили викингов и великанов и теперь с воплями поднимались по склону холма. Волка удерживало всего не­сколько веревок, хотя меч по-прежнему торчал в пасти.

— Я не могу добраться до последних веревок, волк отшвы­ривает меня.

Заговорила девочка:

— Тогда вытащи меч.

Боги приближались. Рыжий воин с боевым молотом. Од­ноглазый старик с петлей на шее галопом несся на восьми­ногом коне. Его призрак, топтавшийся у входа в пещеру, исчез.

Луис поглядел на меч и понял, что погибнет, если вытащит его.

Зверь рвался вперед, его ужасные челюсти были на рас­стоянии вытянутой руки от Луиса. Ему стоило лишь взять и выдернуть меч.

— Она родится снова?

— Снова и снова.

— Луис, спасайся сам. Еще не поздно. Так сказали мне во­ды источника. Ты сможешь жить.

Беатрис подошла к девочке и потянула к себе нити из ее рук, стараясь обуздать их: спряденная в нить кровь, кровавый свет, свет жизни в один миг струились над Луисом, а в следующий — уже позади него.

Луис обратился к девочке:

— Я просто человек, — сказал он, — я не вечный. Вы, как вы сами говорите, богини судьбы. Значит, вы заботитесь о судьбе этих демонов. Вы просите, чтобы я положил конец правлению дьяволов, выпустив на свободу Сатану. Я не ста­ну этого делать.

— Держите волка!

Девочка громко вскрикнула, когда Беатрис вырвала нити из ее рук. А потом она упала и исчезла.

Боги пробежали мимо Луиса, набросились на волка, при­жали его к земле, схватили веревки, чтобы снова связать его. Зверь рванулся вперед, к Луису, громадная голова с треском ударилась о землю на расстоянии вытянутой руки от него. Он все еще мог бы вынуть меч, если бы захотел.

Веревки, которые удерживали волка, были достаточно длинны, длинны настолько, что голова зверя высунулась из пещеры, он дотянулся до того места, где странный мертвый бог творил свою магию. Он мог бы разорвать Луиса в клочья, но, кажется, чувствовал, что сам уже обречен. А в следую­щий миг Луис заглянул в зеленые глаза волка и остолбенел. Земля как будто ушла у него из-под ног, он увидел, как в бес­крайней бездне над ним кружат звезды. Страдания волка ста­ли его страданиями, жажда битвы стала его жаждой битвы, вскипающая враждебность клокотала в нем, бурлила непри­крытая ненависть и злость. Волк вложил свое сознание в со­знание Луиса, вселился в его плоть.

Луис стал волком. Между ними больше не было разницы. Луис видел богов такими, какими они были на самом деле — своими злейшими врагами. Он сбросит свои путы, разорвет их в клочья, упьется их кровью.

Рагнарёк — это слово полыхало в мозгу, шипело, словно опущенное в воду раскаленное клеймо. Сумерки богов. Вот в чем его предназначенье, вот для чего он рожден!

Но в следующее мгновенье бог с боевым молотом ударил зверя по голове, одноглазый старик обмотал ему передние лапы веревками, и странного вида призраки — наполовину вороны, наполовину женщины, рассмотреть которых было невозможно, так быстро они метались вокруг — налетели со всех сторон и затащили волка обратно в пещеру.

Луис хотел броситься за ним, сделать то, чего не сумел сде­лать, выхватить меч из пасти волка и освободить его, осво­бодить себя.

— Луис. — Рядом с ним стояла Беатрис. Она взяла его за руку и поцеловала.

— Мы встретимся снова, — сказала она, — в вечности. Ищи меня. Найди меня.

— Я никогда не покину тебя.

— Однажды ты уже привязал меня к жизни, — сказала она, — теперь я отпускаю тебя, чтобы ты жил.

Она выпустила его руку, и его потащило вверх через нити света, через сияющую радугу, он увидел под собой корабль из ногтей мертвецов, услышал свист ветра в ушах, пока нес­ся между ветвями древа из света. А потом он снова оказал­ся в пещере с источником.

Элиф видел, что Змееглаз затащил Беатрис в озеро, под во­ду, однако он был поглощен ритуалом и тем, что приказывал ему источник. Он не мог подойти к ней. Волкодлак обязан был довести обряд до конца, помочь Луису снова подняться по мировому древу в свой собственный мир. Человек-волк не мог даже закричать на Змееглаза, он продолжал бормо­тать заклинания, оставив часть своего сознания на берегу в ожидании Луиса, а часть — в пещере.

Луис сначала сопротивлялся, но вскоре затих, и держать его было легко. Элиф так и держал, глядя прямо на волка. Зи­яющая рана тянулась по боку чудовища до самой груди. Го­лова свесилась набок, он тяжело дышал.

— Давай, ну давай же! — говорил Элиф Луису. — Сделай то, что требуется. Сделай то, что ты должен.

Волк теперь лег в озере на бок, опустив голову под воду. Он не двигался. Когда Элиф пригляделся в мертвящем свете пе­реливающихся камней, то увидел, что из брюха зверя тянется что-то, похожее на белую веревку. Седовласый воин все-таки расправился с ним. Неужели волк погиб раньше бога? Змее- глаз-то до сих пор жив. Элиф ослабел от восторга. Готово, дело сделано, волк погиб, а бог остался в живых в Мидгарде.

Ученый возвращался, словно сгусток света, заключенный в свет, словно сверкающая рыбка в неводе из нитей света. Элиф взял его за руку, полностью вернул свое сознание в пе­щеру, и Луис, отплевываясь, поднялся из вод источника. Элиф оттащил его к ближайшему месту, где он мог лежать, не погружаясь в воду с головой. Он протащил его над задни­ми лапами волка, уложил на тело зверя, а затем развернулся к Змееглазу. Мальчишка выпустил Беатрис и посмотрел на Элифа.