Марк Даниэль Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка

— Это вряд ли. Судя по тому, что мне рассказывали, она была обычная женщина. Придерживалась старой веры, прав­да, обладала даром ясновидения. До меня доходили разные слухи о нашей семье. Когда я подросла, служанка отвела ме­ня в холмы и там, при свете месяца, научила обрядам, каких я никогда не узнала бы от приемных родителей.

Беатрис перекрестилась.

— Так значит, это ты заключила союз с дьяволом?

— Нет. Я верю в Христа, который умер за наши грехи, про­сто я знаю, что Бог не может ограничиваться одной сущностью, одним воплощением. И еще я знаю, что он бродит в образе Гекаты, богини ворот, зажав в руке луну вместо фонаря, и осве­щает путь в земли мертвых, освещает путь из земель мертвых.

Беатрис хотела встать, однако Стилиана жестом удержала ее.

— Вспомни, как я предостерегала тебя, госпожа Беатрис. Это все не шутки. Черное небо, гибель людей — все это никак не связано со мной. Я всего лишь предчувствовала беду. На­верняка у твоего отца при дворе были гадатели и ясновидя­щие, развлекавшие вас. Можешь считать меня одной из них. Я видела, как приближается тот человек, еще до того, как он появился. Я приказала схватить его и допросить, я сама ходи­ла к нему. Я пыталась провести обряд, чтобы увидеть будущее, но так и не смогла ничего увидеть. Вокруг него я видела толь­ко смерть, и, как и ты, была до смерти перепугана сама.

— Тогда почему ты не убила его?

— Потому что его защищает могущественный бог, или же демон. И каждый, кто попытается пойти против него, под­вергнет себя чудовищной опасности. Все было неясно, виде­ние было неясным. Я бросила волка в темницу, чтобы у ме­ня было время подумать. Твой муж выпустил его. И это только подтвердило мои опасения. Кто-то его защищает.

— Кто же?

— Это можно узнать. Хотя бы попытаться.

— Каким образом?

— Позволь мне провести обряд в твоем присутствии. Да­вай вместе войдем в твои сны. Я отправлюсь с тобой. Я уви­жу то, что видишь ты.

— Это же ворожба!

— Считай, что это такая молитва. Я не прошу тебя молить­ся дьяволу или темной богине. Молись Христу. Проси его указать тебе путь. Сделай это вместе со мной сегодня ночью, когда скрытая в тучах луна станет полной, и лабиринт, веду­щий нас к истине, окажется залит ярким светом, который не в силах заслонить никакие облака. Тогда мы сможем найти путь и понять сущность этого страшного человека. Мы смо­жем вместе попасть в небесные сады, где Христос является в столь разных обличиях.

— Но я рискую погубить свою душу.

— Ничего подобного. Разве ты сможешь отправиться ту­да, если Христос не пожелает? Разве ты сможешь предстать перед лицом Создателя, если он тебя не призовет? Пойдем, моя дорогая, верь в Бога.

Беатрис подумала о человеке, оставшемся в ее комнате. Муж называет его своим другом, однако она помнила ту пло­тоядную улыбку, игравшую на его лице во сне, те чудовищ­ные кошмары, преследовавшие ее во время болезни, тот странный знак, который как будто крался, припадая к зем­ле, и завывал в ее сердце.

— Я пойду с тобой, — решила она.

— Тогда вперед.

Госпожа Стилиана протянула руку, помогая Беатрис под­няться с колен, вывела ее из часовни и увлекла за собой по коридору. Они миновали стражника и повернули налево, пошли новыми коридорами, стены которых украшали лес­ные пейзажи. Коридоры были пустынны. В любом другом месте дворца за тобой наблюдало множество глаз. Однако в покоях госпожи Стилианы не было никого.

В конце концов они оказались в самом невзрачном кори­доре, где перед дверью стоял стражник. Стилиана просто подняла палец и указала на дверь. Стражник вышел и закрыл ее за собой. По порыву холодного ветра Беатрис догадалась, что эта дверь ведет на улицу. На крючках в стене висело три темных плаща. Стилиана дала один Беатрис, другой надела сама, накинув на голову капюшон.

— Придется немного подождать, — сказала Стилиана.

— С радостью, — отозвалась Беатрис, приваливаясь к сте­не и силясь перевести дух. — А чего мы ждем? — спроси­ла она.

— Наш транспорт, — сказала Стилиана.

— Я не смогу ехать верхом.

— Это лодка, а не лошадь.

Женщины ждали в молчании. Уже скоро дверь снова от­ворилась, стражник вернулся и, ничего не сказав, занял свой пост. Стилиана вышла в дверь, Беатрис двинулась за ней.

Длинные отсыревшие мостки вели к воротам. Ночь была темная, а у них с собой была только маленькая лампа. Одна­ко уши и нос Беатрис подсказали ей, где они находятся — на берегу моря. Женщины подошли к воротам. Засов разбух, и Стилиане пришлось потрудиться, чтобы отодвинуть его. Беатрис не могла даже представить, какую тайну так стара­тельно оберегает придворная дама, что сама, словно простой стражник, дергает засов на воротах.

Когда ворота распахнулись, Стилиана указала в сторону от дворца. Беатрис всмотрелась в темноту. В ночи висело два огня. Маленький огонек двигался. Глаза Беатрис не сразу привыкли к темноте, но потом она поняла, что этот огонь го­рит на обещанной лодке. Они двинулись к узкой полоске пе­ска. Когда они проходили через ворота, Стилиана поклони­лась на три стороны.

Беатрис сильно обеспокоил этот жест, явно имеющий от­ношение к языческим обрядам, однако она уже приняла ре­шение: назад она не повернет. Если бы Стилиана желала ей зла или помышляла убить, она не стала бы так утруждаться. Беатрис ощутила, как ребенок в утробе шевельнулся. Она прижала руку к животу.

— Еще рано, детка. Подожди, пока мы завершим то, что должны.

Лодка оказалась маленькая, обычная рыбацкая, хотя до­бротная и крепкая. В ней сидели мужчина средних лет и маль­чик-подросток, судя по одежде, рабы, и оба очень смуглые.

— Мы сможем переправиться?

— Маяк прекрасно видно, и от дворцовых окон падает столько света, что вернуться обратно будет не трудно. Мы сможем.

Мальчик помог женщинам сойти в лодку, мужчина взял­ся за весла.

— Ну и времена настали, дамы, — заметил гребец.

— Да уж, — откликнулась Стилиана.

— Стоит ли ей ехать в таком положении?

— Нужда велика.

Беатрис поразило, с какой непринужденностью Стилиа­на общается с этими людьми, позволяет им задавать вопро­сы, не приказывает помнить свое место. Между ними не бы­ло никаких социальных преград, она не пыталась выказывать свое превосходство. Отец Беатрис часто говорил, что по­добное обхождение со слугами неминуемо приводит к бе­де. Ее отец, Руан, двор. Та жизнь казалась теперь такой да­лекой.

Они тронулись в путь, и дворцовые огни померкли у них за спиной, теперь им светила только их маленькая лампа и большой фонарь в темноте.

— Я прямо как Харон, — пошутил гребец. — Я получу свою монету?

— Что? — не поняла Беатрис.

— Перевозчик мертвых, — пояснила Стилиана. — Древ­ние греки считали, что между нашим миром и миром мерт­вых течет река, и Харон перевозит через нее.