Марк Даниэль Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка

Она кинулась в комнаты препозита. Никто из стражников не попытался ее остановить, когда она распахнула двери.

В первой комнате оказалось четыре больших сундука, один заперт на замок. У этого человека имеются тайны, и она не упустит возможности разгадать хотя бы одну из них. Беатрис взяла тяжелый канделябр и сбила замок. Он отвалился, кре­пления выскочили из древесины. В сундуке оказались шар на цепочке, пять книг, солдатская одежда и плащ с капюшо­ном, какие носят в пустыне.

Она взяла одну из книг. Написана по-гречески, со множе­ством схем и таблиц, «Подлинное и точное описание магиче­ских практик древних. Ключ Соломона». Она взяла следующую книгу. «Ночные труды». Эта написана на латыни, и пергамент относительно новый, на страницах много зачеркиваний и ис­правлений — явно какая-то записная книжка. Она перевер­нула страницу и прочитала название главы: «О жертвоприно­шении». Здесь были наброски и рисунки разных положений звезд, список предметов, которые оставляли «на развилках до­рог», и описание полученных результатов.

Беатрис не питала никаких иллюзий относительно того, что она листает. Это самые что ни на есть проклятые бума­ги. Однако же начальник священных покоев бросил их. На­сколько же он отчаялся? И что будет делать дальше?

— О боже! — За дверью закричали, послышался звон ме­талла. Сражение.

Она оглядела комнату. В противоположной стене дверь. Она прихватила с собой книгу и направилась к двери, но не успела она протянуть руку, чтобы открыть ее, как дверь с тре­ском распахнулась, и она отскочила назад.

За дверью стоял варяг, высокий окровавленный человек с бешеными глазами. Она развернулась, чтобы бежать, но еще один оказался у нее за спиной. Да они повсюду! Беатрис не сомневалась, что сейчас умрет. Она подумала о Луисе, о будущем, которого у них никогда не будет, о детях, кото­рых они не вырастят, и мире, которого никогда не повидают. Она христианка, она не позволит поганым язычникам взять ее без боя. Беатрис замахнулась ножом, однако великан ви­кинг перехватил ее руку и завернул кисть за спину. Она вскрикнула и выронила оружие. Воин схватил ее за волосы свободной рукой, заставляя поднять подбородок.

Варяг, стоявший перед ней, указал на нее концом меча. Как и многие северяне, он был одет пестро и безвкусно, с головы до ног в ярко-красном, как будто искупался в крови.

— Эта?

— Эта.

Она не видела того, к кому он обращался, но голос был женский.

— А она дойдет до назначенного места? Судя по всему, она на сносях.

— Она дойдет. Так было предсказано.

— И что теперь?

— Вы захватили Нумеру?

— Вот-вот захватим.

— Тогда ведите ее туда. Времени нет. Брось всех на осаду тюрьмы.

— Вход очень узкий. Один воин может неделю оборо­нять его.

— Если один может оборонять, то один может и захватить. Ты мечтал умереть за меня, Болли, так вот, сейчас самое вре­мя. Захвати тюрьму. Ты же герой. Если ты не сможешь, то не сможет никто.

— Мы захватим тюрьму.

Воин, державший Беатрис за волосы, ослабил хватку, и рослый викинг в красном отступил в сторону. Перед ней стояла маленькая рыжеволосая женщина, немолодая, но кра­сивая. Только на одной щеке был чудовищный шрам.

Женщина заговорила с Беатрис на языке северян:

— Прости нас. — Затем она обратилась к тому воину, ко­торый держал Беатрис: — Поведешь ее за нами. Не дай ей сбежать.

— Хорошо, вала.

И Беатрис толкнули в дверной проем.

Из лодки, причалившей к берегу за лагерем викингов, высади­лось пять человек, трое в мундирах почтовой службы, один в платье мелкого дворцового чиновника, и еще один — рослый и бледнокожий, с ярко-рыжими волосами — в одежде дворцо­вого слуги. Двое подняли носилки, к которым было привязано тело женщины. Любому, кто наблюдал за ними со стороны — если кто-то наблюдал, — они показались бы похоронной про­цессией. У одного носильщика за спиной болталась лопата, а за пояс была заткнута небольшая кирка, рыжеволосый слуга нес моток веревки. Однако женщина на носилках была жива — как только они причалили, рыжий слуга смочил тряпку водой из фляги и обтер ей рот, выдавив на губы несколько капель.

Бледное солнце догорало, и поднималась луна, слабо све­тящийся диск за серой завесой облаков, круглый, но едва по­блескивающий, словно монета сквозь толщу мутной воды.

Мужчины, не разговаривая, спешно шагали вверх по хол­му. Двое бежали чуть впереди, выставив копья. Копейщики были крупными и страшными с виду — рослый грек с блестя­щей бородой и чернокожий с пугающим взглядом и огромным мечом за поясом.

В лагере варягов было почти пусто. Женщины и дети се­верян побежали вслед за воинами в город, прихватив с со­бой даже скотину и собак.

Начальник священных покоев торопливо шагал сквозь темноту, сжимая в руке факел, придерживая вещмешок на поясе. Они поднялись по склону к селению из лачуг. Здесь то­же почти не осталось народу — обитатели трущоб побежа­ли за викингами, надеясь на поживу, — поэтому небольшой отряд быстро прошел через эту, по сути, свалку.

Подниматься по крутому склону, неся Стилиану, было не­легко, поэтому мужчины время от времени менялись места­ми. Только начальник священных покоев не брался за носил­ки — ему даже не пришло в голову предложить свою помощь, а если бы он предложил, остальные посмотрели бы на него с презрением. Знатным людям полагается отдавать приказы, а не трудиться самим.

Даже сквозь завесу мглы они видели, что внизу, в городе, разгорается нешуточный пожар. Никто не проронил ни сло­ва, они молча поднялись на первый холм и пошли между ва­лунами. Здесь в воздухе вилось множество мух и стоял запах разложения. Начальник священных покоев догадался, что где-то под этими камнями лежит Исайя, после смерти такой же мерзкий, как и при жизни.

Продвигались с трудом. Препозит шагал впереди. Когда- то он перепрыгивал через эти валуны, а теперь осторожно перебирался, высматривая, куда поставить ногу, время от времени даже помогая себе руками. Он стареет, и это чув­ствуется. Символы, эти яркие живые буквы, пламенеющие у него в сознании, которые, подобно плющу, обвивались во­круг его сердца, кололи кожу, словно шипы, и холодили его, как лед, теперь отдалялись от него. Он уже не мог протянуть руку, чтобы взять какой-нибудь из них, как плод с дерева, и отправить его убить мятежника, скачущего во главе армии, прогнать тьму с небес или же прекратить беспричинную ги­бель людей на улицах. И не сможет, пока не предпримет кое- что, чтобы вернуть власть над рунами.

— Здесь? — Это спросил человек с лопатой, худощавый, жилистый грек невысокого роста, который указывал на рас­щелину между камнями.

— Так сразу не поймешь, — сказал начальник священных покоев. — Подождите.