Дмитрий Дашко - Враг всего сущего

— А ты, Буравчик, перебьешься.

— За что, Молотильня? — жалобно заныл тот.

— За дело, — объяснил Майк. — В следующий раз не будешь втихаря за моей спиной пакостить. Понял?

— Понял, — вздохнул Буравчик и поплелся на место. С Молотильней спорить опасно.

После того как Майк распределил выпивку, осталась еще добрая половина бутылки. Он допил прямо из горлышка и, удовлетворенно крякнув, сказал:

— Эх, хорошо! Жаль, кудесник так наворожил, что я теперь больше половины бутыля за раз выпить не могу. Веришь — душа не принимает!

Я осушил кружку и почти сразу с непривычки закашлялся. Самогон оказался крепким, небо и язык обожгло. Потом по телу пробежало приятное тепло, в голове зашумело. Я закрыл глаза и почти сразу провалился в глубокий сон.

— Эй, вставай! — тихий шепот, прозвучавший над самым ухом, заставил оторвать голову от подушки. Рядом колыхалась в лунных лучах бесплотная фигура призрака.

— Барон, опять вы, — с досадой произнес я, а затем, оглянувшись по сторонам и убедившись, что все живые в камере, кроме меня, спят, проворчал: — Даже в тюрьме от вас не укроешься!

— Тюремные стены не могут стать преградой тому, чей дух неупокоен, — витиевато произнес призрак. — Есть важная информация. Вам стоит ее узнать.

— Говорите быстрее, спать хочется.

— Буквально полчаса назад Никавери призналась, что обратиться к мадам Жозефине ей посоветовал мой племянник Герхард. Идея с приворотным зельем тоже принадлежала ему.

— Хм. Фактически он свел Никавери с убийцей. Интересно, знал ли он о яде?

— Не знаю, — с грустью произнес барон. — Оказывается, девушка одновременно крутила роман и со мной, и с Герхардом. Долго не хотела в этом признаваться, жалела меня и боялась огорчить, но потом не выдержала.

— Мило. Почему Герхард уступил вам Никавери и даже подговорил воспользоваться приворотным зельем?

— Никавери говорит, что он проявил настоящие рыцарские чувства.

— Времена рыцарей канули в Лету. Давно уже не верю в благородные порывы, особенно в сердечных делах, — буркнул я. — Допустим, племянник задумал вас отравить руками ничего не подозревающей Никавери. Что он выиграл в этом случае?

— Ничего, — задумчиво пояснил барон. — Все имущество я завещал жене. Других наследников нет.

На память пришел разговор, случайным свидетелем которого я стал во время первого визита в дом баронессы.

— Слышал, что ему отошла ваша наследственная должность. Помощник Казначея или что-то в этом роде.

— Да ну, — махнул рукой призрак. — На самом деле практически никому не нужная должность, дань традициям, своего рода награда за особые заслуги перед короной. Еще до эльфийской войны мои предки отличились, и король решил облагодетельствовать наш род, даровав наследственную должность помощника Казначея.

— В чем она заключается? — нетерпеливо произнес я. — Какие обязанности у помощника Казначея?

— Известно ли вам, что вход в королевскую казну защищен особыми заклинаниями: любого, кто дерзнет войти, не имея права, испепелит?

Я кивнул головой. Подобные, только не столь могущественные заклинания охраняют немало богатых домов в столице и пригородах. Воры стараются обходить такие дома стороной, поскольку мало кто желает сгореть на работе в буквальном смысле слова.

Барон продолжил:

— Лишь Главный Казначей может беспрепятственно посещать королевское хранилище без риска превратиться в горсточку пепла. Вора не спасет любая, даже самая прочная броня. Все известные амулеты бессильны. Есть только один способ обойти заклятие. Его придумали чародеи, наложившие заклятие. Они оставили особый магический обряд, называющийся Паутиной, и посвятили в него членов королевской семьи. Он очень сложен и является большой тайной, во всех тонкостях его знает только король. Никто другой не в силах провести обряд как подобает. Стоит упустить малейшую деталь, и человек, подвергающийся обряду, умрет.

— Главный Казначей проходит через обряд Паутины?

— Да. Король выбирает доверенное лицо, назначает его Главным Казначеем, совершает обряд. Но подобному обряду подвергается еще один человек — помощник Казначея. Он должен заменить Главного Казначея в случае, если тот болен, куда-то уехал или…

— Умер? — догадался я.

— Да, — кивнул призрак. — На то время, пока король лично не назначит нового Главного Казначея, все обязанности возлагаются на помощника. Мне приходилось за всю жизнь лишь однажды выполнять работу Главного Казначея, когда тот тяжело заболел, а королю срочно потребовалась крупная денежная сумма. Признаюсь, посещение королевского хранилища произвело неизгладимое впечатление.

— Представляю, — хмыкнул я. — Добра у наших монархов, должно быть, скопилось немало. Кстати, неужели королевская казна охраняется только заклятием? Это слишком рискованно.

— Нет, конечно, — пробормотал барон. — Хоть заклятие считается непреодолимым, существует еще и отряд королевской стражи. Думаю, казна находится в безопасности и ей ничто не угрожает. После каждого посещения хранилища Казначей или его помощник тщательным образом обыскиваются.

Внезапно в коридоре послышались голоса. Кто-то направлялся к нам, побрякивая связкой ключей, и этот кто-то был не в радужном расположении духа.

— Кажется, мне пора, — заметил призрак, прежде чем раствориться в стене. — Удачи, Гэбрил!

— Аналогично, — пробормотал я, вновь устраиваясь на подушке.

Дверь распахнулась. В камеру вошли трое полицейских во главе с лейтенантом Морсом. Один стал светить фонариком, остальные довольно бесцеремонно осматривали заключенных. Наконец луч фонаря наткнулся на меня. Морс коротко приказал:

— Берите этого и ведите в мой кабинет! Будет сопротивляться, врежьте по ребрам.

— Оставьте в покое мои ребра, я сам пойду, — произнес я, приподнимаясь с нижнего яруса нар.

— Что-то ты слишком хорошо сохранился, — слегка разочарованно произнес лейтенант, когда мы оказались в коридоре. — Похоже, Молотильня не оправдал моих ожиданий.

Лейтенант втолкнул меня в кабинет, где ждал человечек с узкими вытянутыми чертами лица, делавшими его похожим на лису. Он сидел на скамье, поджав ноги, и хмуро смотрел в одну точку.

— Здрасьте! — сказал я.

Человечек оживился.

— Это он?

— Да, — подтвердил Морс. — Гэбрил по прозвищу Сухарь. Частный сыщик, думаю, бывший.

— Прекрасно! — почти крикнул человечек. — Подготовьте бумаги на его освобождение. Немедленно.

— Как же так? — возмутился полицейский. — Мы подозреваем Гэбрила в убийстве. Улик достаточно, чтобы отправить на виселицу. О каком освобождении может идти речь?

Человечек с раздражением проговорил:

— Я, кажется, ясно выразился, что мне нужны бумаги на его освобождение из-под стражи. Второй раз повторять не собираюсь. Если через пять минут бумаг не будет, считайте, что ваша служба в столице закончилась. Вас будет ждать самая гнусная дыра в Полярном Округе. Знаете, что в столице говорят о тех краях?