Наталья Резанова - Дорога висельников

– Ничего себе, сходили на праздничек! – пробормотал, оглянувшись, Ингоз.

Никто ему не ответил, да и не нужен был ответ.

Когда они снова удалились в лес и стало ясно, что погони нет, остановились передохнуть. Кружевница сползла на землю и тут же завалилась спать. Остальных подобная наглость скорее порадовала. Не пришлось выслушивать рассуждений на тему: «Говорила же я!» Но прочим, прежде чем спать, нужно было решить, что делать.

– Худо у вас разведка поставлена, – укорил Сигвард представителей Дороги.

Возразить было трудно, но Ингоз все же возразил:

– Да не было у них прежде ничего подобного! Иначе мы бы знали!

– Возможно, и не было, – сказал Перегрин. – Я слышал, как этот… мастер говорил о плохом годе и что жертвы нужны не такие, как раньше… Или что-то в этом духе. Не исключено, что прежде они обходились мордобоем и возжиганием костров.

– Вот, и мэтр подтверждает…

Но Сигвард не дал себя сбить:

– Если раньше Куаллайд не был, согласно вашим утверждениям, врагом Дороги, то теперь врага мы нажили. Даже если владелец рудника во всю эту хрень с кобольдами не верит, мы лишили его старшего мастера.

– Да старый козел сам сдох!

– Это ты Куаллайду будешь доказывать. Или охранникам его.

– Наплевать! Что они без Гархибла смогут!

– А ты уверен, что Гархибл погиб? Я этого не видел.

Ингоз промедлил с ответом, придумывая, как получше уесть Сигварда, чем дал возможность высказаться Пандольфу:

– Помер Гархибл, не помер, разницы нет. Помер – так парни его еще злее будут. Это вот все она виновата! – Пандольф ткнул пальцем в сторону мирно спящей Кружевницы. – На кой черт ей понадобилось гранату бросать?

– Вообще-то она спасала вам жизнь, – уточнил Перегрин, но для Пандольфа это прозвучало неубедительно.

– С какой стати? Без нее бы справились. Нечего было лезть, только хуже все сделала. Говорю я – все зло от баб!.. Так о чем бишь я? В общем, сядут они нам на хвост, как пить дать.

– Нечего каркать! – укорил напарника Ингоз.

– Я не каркаю. А сдается мне, пришла пора, ради которой я с вами и потащился.

– Идти за помощью?

– Верно. Может повернуться так, что придется вас прикрывать. А то и отбивать.

– Мы тебе не мяса шматы, чтоб нас отбивать, – не сдержался Ингоз.

– Пока еще. Но будете, если вовремя не подоспеть. А кроме того, ежели здесь такая пакость творится со смертоубийствами, надобно, чтоб Воллер об этом знал.

– И то, – на сей раз Ингоз согласился. – Пожалуй, надо ему сообщить.

– Что ж, поезжай, – сказал Сигвард. – Поскольку сейчас мы будем продвигаться лесом и путать следы, искать ты будешь не нас, а наших преследователей – если они будут.

– В точку. Вы пойдете тихо, а вот они наверняка двинутся с шумом и треском. Если, конечно, Кружевница допрежь ничего такого не учинит. Ладно, устал я, наутро ехать надо, а до утра всего ничего…

– А то другие не устали! Меньше оглоблей надо было махать!

– Это не оглобля была, слепота карнионская!

– Спите! – приказал Сигвард. Именно приказал, а не предложил. Перебранки Ингоза и Пандольфа утомляли его больше драк и погонь. – Я посторожу.

– А я сменю вас, – предложил Перегрин. – Все равно ведь не засну.

Спустя несколько минут Ингоз и Пандольф уже дрыхли. Перегрин тоже улегся, завернувшись в плащ, а Сигвард остался сидеть. Но усталость брала свое, и через некоторое время он почувствовал, что глаза начали слипаться. Чтоб стряхнуть сонливость, он встал и прошелся кругом, прислушался и осмотрелся. Ничего не было слышно, кроме фырканья лошадей и храпа сотоварищей. У Пандольфа получалось густо и басовито, а у Ингоза с присвистом. Спящая Кружевница не казалась порождением преисподней, несмотря на сажу на лице. Может, как раз из-за этого вид у нее был совсем беззащитный. Сигвард почему-то вспомнил младшего брата. Но брат сейчас был на вражеской стороне, и он прогнал эти воспоминания.

А вот Перегрин, как и грозился, не спал – глаза у него были открыты. Когда он заметил взгляд Сигварда, то приподнялся и сел.

– Отдыхайте, капитан. Вы это заслужили. Вам нынче пришлось приложить немало сил, чтобы спасти наши жизни.

– Не мне одному. – Сигвард сел рядом с Перегрином. – И прежде, чем я передам вам стражу… Я не верю, что старший мастер загнулся сам в такой подходящий момент. В убийство посредством волшебства я тоже не верю. У меня не было времени разглядывать покойника, но все же – чем вы таким в него запульнули?

– Откуда в вас такая недоверчивость, капитан? Вроде бы молодой еще человек…

– Просто я буду спокойней спать, зная, что на часах – человек не безоружный. А никакого оружия при вас я прежде не примечал.

– Ну, если взглянуть с этой точки зрения… – Перегрин вытащил из-за пазухи предмет, который большинство людей приняли бы за флейту. Но Сигвард к большинству не принадлежал.

– Не знал, господин Перегрин, что вы разделяете развлечения тримейнских придворных щеголей.

– Вам известно, что это такое?

– Сарбакана, бласрор или граватана. Духовая трубка, одним словом. Бьет мелкими стрелками.

– …а в Италии ее называют сербоната. Удивлен вашими познаниями, капитан. На войне – по крайней мере в европейских войнах – это оружие совершенно бесполезно, а к придворным развлечениям вы вряд ли причастны.

– У меня был друг, которому приходилось путешествовать по Италии и Испании, а также бывать при дворе. Он и рассказал.

– Да, вероятно, в Тримейн эти игрушки завезли из Италии либо Франции. Но придумали сербонату не утонченные синьоры, а заморские дикари. У них это – настоящее оружие.

– Вы бывали в Дальних Колониях?

– Вы бы удивились, узнав, где я бывал… И как много жестокосердных людей пытались ограбить беззащитного старика.

– Стрелы, надо думать, отравлены?

– Вообще-то я использую шипы акации. В крайнем случае терновника. Но – да, отравлены. Пробовать стрелять самому не советую: дело требует определенных навыков.

– Как всякое оружие. И подозреваю, оно у вас не единственное.

– Случай покажет.

На рассвете Пандольф уехал. Все было обговорено ночью, поэтому церемоний прощания разводить не стали. Он забрал лошадь, на которой приехал, и даже Сигвард, обычно защищавший интересы Кружевницы, возражать не стал, хотя изначально лошадь предназначалась ей. Сайль тоже не возражала, ибо продолжала спать, а продрав глаза после отъезда Пандольфа, возмущения не выразила.

Нужно было определиться с продолжением пути, но Ингоза с утра интересовало иное.

– Ах ты, черт! Мы же в эту проклятущую Орешину за жратвой потащились. А купить-то ничего не успели. Надо пропитание добывать.

– Сегодня – не надо. – Кружевница вытащила на обозрение кожаный мешок, который ночью служил ей подушкой. – Пока вы вчера в поселке дурью маялись, а колдун сказал, чтоб я вещички собирала, то я заодно и на кухню заглянула. Хозяин-то перетрухнул, в погребе спрятался. Вот я и думаю – чего добру пропадать? На, лопай. И вы, господа, милости прошу.