Наталья Резанова - Дорога висельников

Он попробовал было подольститься к Перегрину:

– Мэтр, а вот говорят, что есть люди, способные добыть огонь из воздуха…

– Есть, – спокойно ответил Перегрин. – Некоторые его даже изрыгают. Они называются – ярмарочные фокусники.

– А что, магия такого не может?

– Может. Но ее не растрачивают по мелочам.

– Какие мелочи, если мы тут простудимся, заболеем и умрем?

– Говори за себя, – заметил Сигвард.

– Ну и что? Куда вы без проводника? Кто вас до места доведет? Кружевница?

– Задолбал уже! – Кружевница с кряхтением поднялась на ноги и не без труда доковыляла до своего заветного тюка (не зря отказывалась она ехать). Порылась там, извлекла флягу.

– Вот это дело! – обрадовался Ингоз. – Не ожидал от тебя…

– Заткнись. – На негнущихся ногах Кружевница подошла к печально дымящему костру и плеснула на него из бутыли. («Совсем девка спятила», – прокомментировал Ингоз.) Закупорила бутыль, убрала ее в карман безрукавки, взамен достала кремень и кресало, добыла огонь и подпалила сухой хворост. Пламя побежало по веткам, словно никакого дождя в помине не было. Вскоре костер пылал высоко, с треском, не хуже, чем вчера в Орешине.

– Однако! – заметил со своего места Сигвард. – Это и есть зажигательная смесь, о которой ты упоминала?

– Заготовка для нее. Одна из возможных.

– Что-то вроде греческого огня? – уточнил Перегрин. – Я читал о нем.

– Я тоже. Фигня ваш греческий огонь, хлопот от него больше, чем пользы. Рецепт мой собственный, прост и дешев.

– Пахло как будто аквавитой, – глубокомысленно произнес Ингоз.

– Имеет место быть. Сама получаю; зря, что ли, перегонный куб пришлось соорудить. Но пить все равно не советую – туда кое-что примешано.

– Ну, я еще не настолько простыл, чтоб аквавиту пить. Это Пандольф может, в Эрде, при морозах тамошних, еще и не то лакать приучишься, чем эту настойку аптекарскую. А ты, капитан, пил аквавиту?

– Пил. Немцы и голландцы нынче вовсю пьют ее вместо вина. Хорошо согревает. Да и в Тримейне кое-кто не пренебрегает.

Ингоз на некоторое время впал в задумчивость, терзаемый смутными сомнениями – то ли утянуть бутылку у Сайль и попробовать согреться изнутри, то ли все же внять предостережениям.

Перегрин тоже внес свою лепту в обсуждение:

– Во Франции мне доводилось пробовать виноградное вино двойной перегонки. Божественный напиток! Не чета тому, что нынче проникает и в Тримейн. Но тамошние виноделы держат способ его приготовления в строжайшей тайне. Если бы Сайль удалось эту тайну раскрыть, можно было бы заработать большие деньги.

– Эх, мэтр, не травите душу! – вздохнул Ингоз. – Вино! Может, господа заводчики тут его и пьют, и то сомневаюсь. Пиво, пиво, сплошное пиво. А ведь в Карнионе не зря говорят: «Пиво пить – все равно что покаяние приносить». Я тут покаянья принес лет на десять вперед. От Кружевницы, конечно, толку никакого…

– Гляди-ка, он уже не мерзнет. – Сайль плюхнулась на землю. – Пакости говорить начал, стало быть, простуда миновала.

– А все-таки хорошо, что ты вчера свой тюк до пожара вытащить успела. – Ингоз пригрелся у костра и стал добрее. – У тебя ж там не только аквавита с добавками. Ты быстро сработала. И еще жратвы прихватила. Хотя мало, конечно, – тут же добавил он, спохватившись, что переборщил с похвалами. – Еще день – и придется снова еду добывать. Рыбу, что ли, начать ловить?

– Зачем ловить? Можно гранату в реку бросить, рыбы наглушить, – предложила Крудевница.

– А что? – оживился Ингоз. – Так быстрее будет.

– И заодно всем сообщим, где мы. Мало вам Орешины? Ну ладно Сайль, но ты бы, Ингоз, должен соображать, – сказал Сигвард. – И как вашу лавочку раньше не расхлопали?

– Но-но! Где бы ты был, если б не «лавочка»? – возмутился Ингоз. – На виселице болтался бы.

– Короче. Идем прямо к цели, не задерживаясь и не отвлекаясь.

– Правильно! – поддержала Сигварда Кружевница. – Взорвем, что надо, к чертовой матери – и по домам.

– Если взорвем, – уточнил Ингоз.

– Неважно. Не взорвем – так замеры сделаем. Вон господин Перегрин все прежде писал что-то – так пусть и это себе запишет.

Согревшись, можно было смириться с непогодой. Огонь, еще вчера являвший омерзительную угрозу и сопровождавший сатанинские игрища, сегодня воплощал некое подобие уюта. И даже подозрительные зелья Кружевницы, выпустившие пламя на свободу, не мешали этому.

– Вот что, – неожиданно предложила Сайль. – Пандольфа нет, давайте я тоже посторожу.

– Никак совесть проснулась? – патетично вопросил Ингоз.

– Нет, просто ноги болят.

– Хорошо, – согласился Сигвард. – Твой черед – первый, затем Ингоз, я и Перегрин.

– Ладно. Хотя, по правде, не понимаю я, зачем нужны эти игры со стражей. Мы не на войне.

– Мы – хуже чем на войне. Там обычно ясно, чего ждать. И раздолбаи в солдатах долго не живут.

Сигвард вообще-то метил в Ингоза, но Сайль приняла «раздолбаев» на свой счет.

– Да я же не отказываюсь!

– Герой! – хохотнул Ингоз. – Заставить Кружевницу сторожить – это уметь надо. Только что она будет делать, если на нас нападут? Пока она будет рыться в своем тюке, нас прирежут.

– Я просто подпалю тебе пятки, чтоб ты всех распугал своими воплями.

Ингоз счел шутку вполне добродушной.

– По нынешней сырости я бы, может, и не возражал. Не у всех такая рыбья кровь, как у тебя. Порядочным людям тепло надобно. Лучше бы от солнца, а нет его – и от костра.

– Верно, Святой Трибунал заботится, чтоб люди согрелись. Особенно те, кто на кострах.

После этого замечания Кружевницы Сигвард искоса посмотрел на нее – и перехватил взгляд Перегрина.

А Ингоза это не покоробило. Он принялся укладываться поближе к огню, приговаривая:

– А ты сиди, сиди, смотри по сторонам. Если только не отчебучишь чего, чтоб не заснуть. Вон как вчера мы решили, что ты непременно в записки мэтра бы заглянула, если бы не пожар.

– А я и заглянула. Однако хитер твой мэтр. Ни черта не разберешь в его записях. Язык неизвестный. А может, шифр. Короче, не поняла я.

Они разговаривали тихо, но Перегрин услышал. И отозвался:

– И очень жаль, что ты ничего не поняла.

Сигвард отметил, что Перегрин впервые обратился к Кружевнице на «ты».

Дрыхла ли Сайль на посту или пыталась расшифровать записи Перегрина – значения не имело. Ночь прошла спокойно. Туманный промозглый рассвет сменился солнечным утром, таким ярким, словно посреди осени вновь наступила весна. Костер за ночь прогорел. Наспех перекусили остатками вывезенных из Орешины припасов и отправились в путь. Ингоз, правда, немного позанудствовал на тему «чем будем кормить лошадей» и поругал Кружевницу, что она перед пожаром не озаботилась утащить из конюшни по мешку овса и ячменя. Кружевница была не в настроении переругиваться. По всей вероятности, боль в мышцах поутихла, и она беспрекословно взобралась на мула.