Юлия Горишняя - Слепой боец

По тумбам, поставленным в ряд наподобие цепочки гигантских следов, Рият прошла-пропрыгала, звонко шлепая по камню кожей подошв, к военному причалу. Тумбы, между прочим, были слегка разной высоты: с тех пор как строился этот порт, одни из них ушли в песок больше, другие — меньше. Три галеры, казавшиеся невероятно огромными вот так, вблизи, стояли прямо здесь, у каменной полоски, обросшей ракушками и травой по прозванию «борода морского царя», четвертая — в полудюжине своих длин от причала — покачивалась на волне, и в лодку, присланную оттуда, с десяток стражников как раз заводили часть трюмных гребцов, чтоб отвезти их на галеру. Именно туда Рият и направилась, минуя сходни трех прочих кораблей; ей показалось, что она узнает человека, распоряжавшегося у лодки. Сейчас, по прошествии времени, она больше не была склонна винить его в чем-то происшедшем три года назад. В конце концов, тогда, в дни мятежа Калайаса, она и сама очень худо понимала, чего она на самом деле хочет и на чьей она стороне. Рият не разобралась в этом даже и посейчас; немудрено, что этот человек запутался. Должно быть, он неправильно истолковал какие-то ее слова, или желания, или и слова и желания вместе, и случилось то, чему суждено было, случиться. И вообще не так уж и много от него тогда зависело, и не так уж много — от нее самой.

Встреча не была неожиданностью — Рият хорошо знала, что именно сюда перевели его служить, вместе с его кораблем, в то время, когда Малый Совет после мятежа Калайаса перетряхивал войска, укрепляя прибрежные гарнизоны и патрули верными частями. Неожиданностью, и приятной, было то, что он тоже не держал на Прибрежную Колдунью зла. Хотя Рият это не показалось неожиданностью. Она была, как уже сказано, порою необычайно простодушна в отношении того, как она действует на мужчин.

— Я и забыл, какая ты красавица, колдунья, — сказал он, оставив своих гребцов на попечение рулевому лодки и подойдя к Рият.

Да и Рият, признаться, подзабыла, какой он. Полнокровный мужчина, что называется здоровяк, с косою такой толщины, как запястье Рият, с усами пышными, как щетки, с полным ртом белых, крепких зубов, грубоватым умом и сильными руками — нет, она никогда его не переоценивала. Но Рият уже немного отошла после вчерашнего разговора с бани Эзехезом. Такие вот сложные отношения — отношения с людьми, от которых много зависит, — всегда оказывались для нее изматывающими, даже когда были дороги не шутя. Она была рада, что теперь можно отдохнуть немного душой в чем-то простом и ни к чему не обязывающем. «Да, — подумала она, — здесь-то просто».

— Три дня пути, — проговорила она, — разделяют надежнее, чем столетия. — Здесь, похоже, даже не знают, каковы нынче приветствия, что в ходу в столице?

— Откуда? — откликнулся он. — И для кого? Здешние женщины стоят не больше того, что я могу им подарить.

Он не мог сдержать удовольствия от того, что эта женщина вдруг вынырнула из тумана, каким стали уже расплываться для него столичные воспоминания; и Рият приятно было видеть это.

— И чего стоят здешние корабли? — переводя взгляд, спросила Рият.

— Посмотри, — он обернулся, — сама увидишь.

«Борода морского царя» вдруг всплыла, забурлив почти на уровне их ног, неподалеку гребец, не вовремя занесший ногу над сходней, рухнул в воду и загорланил, в брызги разбивая ее руками, а в следующее мгновение корабль, рывком причальных канатов прыгнувший назад, прекратил этот вопль — мог бы прекратить и жизнь, хрустнув костями между своим бортом и стенкой. Мешки с шерстью, вывешенные в нескольких местах вдоль внутреннего борта, смягчили удар, но все же, когда соседи по цепи вытащили этого человека наверх, он был совсем не хорош — захлебнувшийся и обмякший, как тряпка. Впрочем, это произошло уже пару минут спустя, да Рият туда и не смотрела. Галера, стоявшая от причала поодаль, резко взмыла вверх, а потом дернулась и осела, на мгновение показав свой таран из-под воды.

— Что это? — сказала Рият.

— Тягун. Да он стихает уже, — сказал ее собеседник. «Кажется, это тот случай, когда от усердия обезьяна сдохла», — подумала Рият. Стискивая пухлые губы и притопнув башмачком, она сказала, глядя куда-то себе под ноги:

— Во имя милосердия звезд? Неужели я и тут должна вмешиваться?

— Лучше не вмешивайся, — посоветовал он. Оттолкнувшись от близкого берега, волна шла обратно; снова, затрещав, прыгнули корабли, на этот раз зеленая вода побежала и по причалу; Рият охнула, глянув на потемневшие носки своих шелковых башмачков. Разговаривай она вот так с кем-то из своих столичных знакомых, тут бы уже были сочинены стихи о красавице, промочившей ноги. Да, будь на его месте кто-то из тех, от кого тоже немногое зависит, но у кого зато хватает денег, чтобы покупать ликторства, и хватает лени, чтобы равнодушно встречаться и равнодушно расходиться вновь, не желая ради таких никчемных пустяков, как любовь, нарушать привычный распорядок своей души, — стихи были бы уже тут как тут, весьма изящно сделанные, в стиле «блестящая яшма», с точной рифмой и правильным чередованием размерных тонов.

После Имуноквэ такие поводы не принято упускать.

Считается, что море — нечистая стихия; небожительницу оно не посмело бы осквернить.

И кстати, у Рият было полным-полно близких знакомых, способных на расточение любезных стихов. Почему вспомнился именно этот?.. Впрочем, понятно, почему.

— Ну к вечеру-то хоть будут готовы? — сказала она.

— Обязательно. Да у меня даже за час до вечера. Я из них души вытряхну. Конечно, — тут же поправился он, — я только за себя говорю.

— Как хорошо было бы, Синнэ, если б ты в с е г д а говорил только за себя, — отозвалась Рият. И пронаблюдав, как он замолкает, беспомощно стискивая кулаки, — виноваты-то одни, а вот мстим за них мы другим, всегда другим, — добавила: — Ну а теперь ты покажешь мне — где здесь «Девчонка из Синтры».

Люди, которые довольствуются тем, что знают часть, а не целое, имеют свои приятные стороны.

— Что? — Он оглянулся. — Да она где-то снаружи. Ага, вон. Смотри через дамбу. Да, а теперь по солнцу. Вот она, «Синтра-щеки». Красавица, верно? — добавил он мгновение спустя.

Для Рият было слишком далеко, чтобы она могла судить, красавица или нет.

— Настоящая синтриянка. — Он покосился на Рият. — Похожа на тебя. Как все синтриянки. «Что значит — три дня расстояний? Для меня они — один быстрый день».

Уже в те времена считалось, что самые легконогие и хорошенькие танцовщицы — родом из Синтры. И храмы в благоухающих садах добивались, как могли, чтобы празднества их украшали синтрийские гибкие, как змеи, плясуньи, и в те времена, как и сейчас, большая часть узких ущелий нагорья Газ-Дохин была под главенством доготрийской тетрады, а оставшаяся территория с главным городом Синтрой, населенная тем же народом, сохраняла независимость властью каких-то чудес. Возвышения и гибель государств, перекраивая границы, вернули нашему времени вновь то, что было много поколений назад.