Вера Чиркова - Портрет прекрасной принцессы

— Кстати… а как он поживает?

— Твоими молитвами, — проворчала Клара, по моим эмоциям догадавшаяся, что с предыдущим вопросом покончено, — он так рьяно взялся за осаду этой крепости… что отступать скоро будет некуда.

Да, еще одна издержка высокого положения — принимать решения сразу и навсегда. Передумать в последний момент король уже не сможет… если, разумеется, не хочет войны.

— Опять секреты, — шутливо надулась Ортензия, — когда уже их станет меньше?

— Сегодня, — входя в гостиную под руку с Мари, пообещал расслышавший слова сестры Хенрик, — сегодня станет меньше на один секрет. Но я предлагаю вначале пообедать, мы принесли полную корзину всяких вкусностей… и еще Джус отправил вам несколько ящиков различных останских сладостей и приправ, слуги таскают их сейчас с балкона.

— Да зачем нам столько? — попробовал возмутиться я, но, рассмотрев виноватое лицо Хенрика, сообразил, что все не так просто.

— Это я… рассказал Мари, что у тебя появились друзья в Шладберне, — несчастно оглянувшись на роскошную рыжевато-золотую гриву жены, признался маг, — а она похвасталась отцу.

Вот теперь все понятно. Джус и раньше не забывал присылать нам останские гостинцы, а теперь, видимо, решил, что неплохо бы приучить к ним и северных гостей.

— Может, отложишь свой сюрприз на завтра? — безуспешно пытался я увильнуть от прогулки, на которую упорно тянул нас Хен.

Вкусности, принесенные им, оказались острыми и аппетитными останскими блюдами из мяса и рыбы, а выставленные на стол в дополнение к ним знаменитые куропатки Ортензии заставили меня банально объесться. И теперь я был расположен только к тихому семейному чаепитию на веранде, а никак не к топанью по лестницам.

Однако все остальные, похоже, вовсе не против прогулки, даже Рамм с Нувиной, последними заявившиеся в столовую. И то, как мне кажется, лишь потому, что знахарка искренне поверила в уловку Ортензии. Не зря же она притащила шкатулку с нитками.

Поглядывая на Нувину, выглядевшую значительно моложе и привлекательнее без темного платка и бесформенного платья, я запоздало сообразил, что таким простым, но эффективным способом девушка пыталась избежать излишнего внимания пациентов.

Зато теперь, судя по довольному блеску глаз северянина и разрумянившемуся лицу девушки, ей можно больше не беспокоиться за свою безопасность. Рамм и Каф теперь никого и близко к знахарке не подпустят.

— Грег, давай я открою портал, — не выдержала Кларисса, — нехорошо так упрямиться, когда тебя уговаривает столько друзей.

Вообще-то уговаривают только они с Хенриком, Зия и Мари почему-то упорно молчат, и я постараюсь не забыть позже выяснить, в чем тут дело. Но раз уж Клара готова расщедриться на портал, то и мне становится интересно, что они там задумали.

— Ладно, открывай, уговорила, — снисходительно разрешил я, помогая Зии подняться со стула.

Приятно хоть иногда почувствовать себя баловнем судьбы.

Портал доставил нас на выложенную из плит дорожку, огибающую нарядные клумбы, и я вначале даже не понял, где нахожусь. А потом оглянулся на замок, и в груди неприятно заныло. Это было именно то место, откуда раньше я мог пройти к старой голубятне и куда теперь мне бы хотелось попасть в самую последнюю очередь.

Разумеется, разумом я твердо знал, что самое главное для меня здесь не залы и клумбы, а та, к которой я стремлюсь вернуться из любых дворцов и замков. Но иногда мне хочется иметь тихий уголок, где можно почувствовать себя самим собой, где не предосудительно надеть простую старую рубашку и сбросить туфли.

И старая голубятня казалась именно таким уголком, чем-то напомнившим детство, заросшие буйными кустами и лопухами тропинки, по которым я уходил к полузаброшенным сараям с куском хлеба и книжкой за пазухой.

— Грег, — мягко позвала Клара, — обернись, тут стоит полог невидимости, сейчас Хен его снимет.

Ох и не хотелось мне оборачиваться… но Зия смотрела так встревоженно, да и Хен как-то побледнел.

— А вы уже все видели? — со вздохом спросил я и повернулся лицом к голубятне.

Давая себе обещание ни единым жестом или словом не выказать своего разочарования, если мне не понравится то, что понастроил тут старичок архитектор.

— Оп! — цирковым жестом махнул в сторону стены мутного тумана Хенрик, и она начала медленно таять.

Сначала по сторонам от дорожки, плавно отступая вправо и влево, проявились уже осыпанные бутонами кустики шиповника и сирени, за ними желтели плети ив, а возле самой стены темнели кипы туй и тянулись вверх сосны.

А прямо посредине открылся засыпанный чистым песком берег узкого прудика, в котором весело сновали серебристые мальки и плавало несколько круглых листьев кувшинок. Дорожка упиралась в простой деревянный мосток, с каких деревенские женщины полощут летними вечерами белье и прыгают в речку мальчишки.

Зашумел в тонких ивовых ветвях ветерок, разгоняя последние клочья тумана, и посреди прудика обнаружился небольшой шлюп, словно вставший на якорь в тихой затони.

На мосток с него были перекинуты защищенные перилами деревянные сходни, а на палубе, под полосатыми тентами, виднелись накрытые для чаепития столики.

И хотя мне определенно понравился и пруд, и мостки, и даже чайная беседка, изображающая шлюп, в сердце на миг вспыхнула острая тоска по исчезнувшей голубятне.

— Что? — несчастно оглянулась довольно рассматривающая творение самоуверенного старичка Клара, но я уже успел взять себя в руки и торопливо изобразить восторг.

— Просто замечательно, а давайте пройдем по мостику?!

— Нет! — неожиданно яростно рявкнула Ортензия. — Немедленно снести ко всем свиньям собачьим всю эту… дурацкую архитектуру и вернуть голубятню!!!

— Но, миледи! — Оказывается, старичок следовал за нами по пятам, явно желая насладиться триумфом. — Тут все, как заказал ваш брат… и… вы еще не были внутри!

— Клара! — От леденящего рыка жены вздрогнул даже я. — Если этот старикан еще на одну минуту останется в моем замке, я лично утоплю его в этой паршивой луже! И чтобы никогда больше… ни ногой! И слышишь, Хен? Мы договаривались! Если я пойму… что мой муж хоть на миг пожалел… Теперь ты все вернешь, как было, все, до последней доски! И если там пропал хоть гвоздь!..

— Зия, — крепко прижал я к себе Ортензию, которую уже просто трясло от ярости, — успокойся, родная… это на самом деле ерунда… главное сейчас твое состояние… тебе нельзя так нервничать… ну же?! Посмотри мне в глаза… видишь, я рядом, мы вместе, а значит, никакие старички не смогут испортить нам жизнь.

— А нам тут понравилось… — расстроенно пробурчал над ухом знакомый голосок, и я облегченно вздохнул, раз они здесь, все будет в порядке.