Стивен Эриксон - Увечный бог

Она качала головой, беспомощно пожимала плечами. - Не знаю. Малазане.

Пламя гнало его назад. Это стало причиной гнева и отчаяния. Он пробовал снова и снова, но любимый хозяин ушел слишком далеко. Завывая, он носился взад и вперед вдоль третьей траншеи; в ноздри лезла вонь паленой шкуры, его шкуры.

А потом он увидел щенка - того, с клочьями волос и визгливым голосом, щенка, что так никогда и не вырастет. Бегущего к холоду, к мерзлому морю.

Неужели щенок нашел путь мимо горячего воздуха?

Виканский пастуший пес оскалил изодранную морду и пустился следом.

На кружном пути он найдет хозяина. Чтобы драться рядом. Для Крюка не было иной причины жить.

Подножие Шпиля стало выжженным камнем - не осталось даже доспехов, только струйки расплавленного железа текли по черным трещинам в скале.

Но Геслер и Буян шли через пожар. Кожа одежды прилипла к телу, став твердой и хрупкой как скорлупа; пока морпехи шагали к ступеням, остатки курток и брюк потрескались, уподобились змеиной шкуре.

Геслер видел ступени, но и там ее не было. Взгляд поднялся. "Дерьмо". Она уже в четверти пути наверх. Он толкнул Буяна в плечо, указал.

Они достигли подножия, ступили на пропеченные, крошащиеся ступени.

Буян заступил Геслеру путь и начал жестикулировать - тайный язык морской пехоты. "Оставь ее мне - задержу, отгоню, как получится. Иди мимо. Иди как можешь быстро на вершину".

"Слушай, тут слишком плохо даже для нас. Она зажарит нас до костей..."

"Да ладно. Я удержу - только не тушуйся там, Гес! Сбрось ведьму с утеса. Возьми треклятое сердце!"

Ноги Геслера ломило при каждом шаге. Он слишком устал. Целый день боев. Напряжение командира. Бесконечная резня. Когда он доберется до вершины - это если сумеет миновать Синн! - то будет совершенно голым. Без оружия, лицом к лицу с проклятой Форкрул Ассейлой.

Синн ни разу не оглянулась. Она не знает, что сзади преследователи. Шаги ее размерены, неумолимы - но и спокойны, почти небрежны.

Все трое выбрались за пределы пламени, и оно угасало внизу.

Девица его придерживает - бережет для Форкрул Ассейлы. Телас для войны против садка Ассейлов. "Старое- старое дерьмо, вот что это. Неужели они не могут попросту убраться? Назад, в забытые могилы. Нечестно вовлекать нас в войны, которых не мы начинали - войны, идущие так долго, что потеряли всякий смысл.

Вы взяли раненое сердце чужого бога. Вижу кровь на ваших губах. Неправильно. Несправедливо.

Адъюнкт. Знаю, вы не мертвы. Ну, не знаю, но отказываюсь верить в ваше поражение. Не думаю, что в этом мире есть сила, что вас остановит. Мы сделаем своё дело. Вы знали, вы заранее знали.

Сделайте же все правильно. Завершите всё".

Буян карабкался на шаг впереди. Геслер увидел, как друг вытягивает руку и хватает Синн за лодыжку.

Дрожа от усилия, рыча, Буян сорвал ее со ступени, подбросил в воздух и отпустил.

Гелер видел падение - видел открытый от изумления рот, темнеющее лицо.

"Эй, Буян, ты довел ее до бешенства".

Но тут моряк схватил Геслера за руки и потащил кверху. - Иди! Уноси отсюда свою жалкую задницу!

Рывок чуть не уронил Геслера на ступени, но он опомнился и побрел наверх, оставляя Буяна позади.

"Не гляди вниз... не гляди на него, Геслер. Ты знаешь почему... не надо..." - Тут же он остановился, повернулся, встретив глаза друга.

Взоры сплелись.

И Буян кивнул, блеснув полусумасшедшей улыбкой.

Геслер сделал неприличный жест и, чтобы не успело лопнуть сердце, отвернулся к каменным ступеням, начав подъем.

Худ подтянулся на руках, влезая на расщепленный край, и снова поглядел вверх. Уже недалеко. Ледяная дорога стонет, трещины ползут молниями. Он ощутил нападение Олар Этили: ненависть к Омтозе Феллаку высвободила силу, вцепилась в него острыми когтями - а потом пропала. Так он узнал о ее смерти. Но ущерб уже причинен. Вполне возможно, что он не дойдет, что ледяная шпора рухнет, посылая и его к смерти.

Смерть. Да, это интересное слово. С ней он, вроде бы, должен быть ближе, чем все остальные... но, честно говоря, он вообще ее не знает. Джагуты вели войну против смерти. Многие встречали это известие с недоверием или смущением. Они не понимали. Кто враг? "Враг - это капитуляция". Где поле брани? "В сердце отчаяния". Как добыта победа? "Она была рядом. Всё, что нужно - решиться и признать. Откажись, и тебе остается лишь смошенничать. Как сделал я.

Как я победил смерть?

Забрав ее трон".

Сейчас кровь умирающего бога наделила его смертной плотью - вернула к смертности. Неожиданно. Возможно, это плохо. В потенциале... смертельно опасно. "Но кто тут может выбирать?

Ах, да. Я выбирал".

Рокочущий смех вырвался из его груди. Худ продолжил подъем.

Впереди путь пересекала широкая расселина. Придется прыгать. Опасно и не величественно. Веселье куда-то ушло.

Он ощущал поблизости высвобожденный Телас - видел, что воздух вокруг Шпиля посерел от дыма. Порывы ветра доносили вонь жженой плоти. "Это не рука какого-нибудь Имасса. Это нечто... новое. Испорченное безумием.

Оно может победить нас всех".

Он дошел до трещины и прыгнул. Грудь ударилась о край, столкновение чуть не заставило его упасть. Он вцепился когтями в рыхлый лед. Помедлил, отдыхая, и впрыгнул на уступ. И тут же некая форма мелькнула слева, приземлилась на все четыре, проминая наст. "Собака.

Собака?"

Он смотрел, как она убегает вверх, несясь, словно чудище из Бездны.

С той стороны расселины Худ услышал неистовый лай - оглянулся и увидел другую собаку или, скорее, мелкую волосатую пародию на собаку. Она подбегала к провалу и отскакивала.

"Даже не пытайся..."

И мерзкая тварь тут же прыгнула и полетела по воздуху.

"Недалеко же..."

Худ выругался, когда челюсти спились в левую ногу, зубы пропороли кожу башмака. Он шипел от боли, пинаясь, чтобы стряхнуть рычащее существо. Мельком различил жуткую морду - словно крыса, которую хорошенько приложили к кирпичной стене - когда она пролетела мимо, по следу большого пса.

Джагут сверкнул глазами, но тут же опомнился и снова побрел наверх.

Хромая.

Буян понял, что Синн крепко ударилась при падении, потому что наверх она карабкалась с трудом. Левая рука явно сломана, выбито плечо, кожа содрана в месте соприкосновения с грубым камнем. Будь они на дюжину ступеней выше, умерла бы.

Морпех неслышно выругался, вывернул шею, глядя на Геслера. Тот долез до какой-то промежуточной платформы, до вершины осталось едва двадцать пять ступеней. "Что он делает? Отдохнуть решил? Нет времени, идиот! Иди!"

- Убью!

Услышав вопль, Буян обернулся. Десять ступеней до Синн. Поднятое к нему лицо стало мордой бешеного, злобного демона.