Лилия Быстрицкая - Щит Империи. Часть первая

— И кем бы вы тогда стали, избавившись от всех этих чувств? — Девушка пытливо взглянула на него. Тело же её с трудом удерживало порыв обнять мага, прижать к себе, пожалеть и утешить. Но Женя сознавала, что лучше этого не делать, иначе душевный разговор вполне мог оборваться, а она чувствовала, что собеседнику необходимо выговориться.

— Хорошим инквизитором. Тем, кем и хочу стать, чтобы служить на благо Империи и её граждан, без лишних сомнений и сожалений.

— Но вы же всего год здесь, вы уверены, что хотите именно этого?

— Спасибо, Женя. — Укоризненно покачал головой Андрей. — Я полагал, что мне до конца дней будут напоминать, что я родился и вырос за пределами Империи…

— Но это так, и чтобы узнать эту страну целой жизни не хватит.

— Но я живу в этой стране. Я хочу, чтобы здесь родились и выросли мои дети. Выросли в безопасности, и были счастливы здесь… Может, именно поэтому два с лишним часа назад я сдал Инквизиции своего лучшего друга и наставника, с которым мы не один раз сражались спина к спине, и чей меч несколько раз отводил от моей головы смертоносный удар… Я — предатель… Но он — сын демона, и ещё неизвестно, насколько он опасен и что мог здесь натворить, если б я оставил его на свободе… — Андрей старался говорить ровно, но голос всё равно немного срывался.

— Вы сделали то, что сочли нужным. И я помню, что недавно вы сделали для меня…

— Был ли я прав?.. Хотя, откуда тебе знать… Вряд ли ты делала подобный выбор, и упаси тебя Бог когда-нибудь его делать…

Женя опустила глаза и замолчала.

— Прости, я не должен был выплёскивать это на тебя. Ты ни при чём, то, что сделано — уже сделано, и нет смысла сожалеть… Но сегодня я будто разом вспомнил всё, что пережил там, за пределами Империи…

Она не ответила. Минут десять брели молча. Андрей свернул в городской парк. Там сладковато пахло хвоей и бархотками, которые только зацвели.

— Хочешь присесть? — Он кивнул в сторону скамейки.

— Давайте.

Они присели, Андрей поставил дипломат на землю, а Лада удобно устроилась под скамейкой.

— Если хочешь спать, можем переночевать в гостинице, не идти домой. — Предложил Серов.

— Нет спасибо, спать вообще не хочется.

— Ну, как знаешь. Я тут подумал — мы ведь работаем вместе относительно давно, но я очень мало о тебе знаю. Конечно, к работе это не относится, и, в общем, наверное, я не должен спрашивать, а ты можешь не отвечать. Но ты всё время такая задумчивая, почти всё время молчишь. Или только со мной?

— Я… Просто иногда я вас не понимаю, потому не знаю, о чём говорить, и как вы отреагируете на мои слова.

— В смысле? Я что-то не так делал?

— Просто… просто не нужно относиться ко мне, как к ребёнку.

Андрей пристально посмотрел на неё. Смотрел, наверное, с минуту.

— Мера ответственности… — Вздохнул он. — Прости, я этого даже за собой не замечал. Просто тогда, в тот самый первый день, ты показалась мне такой маленькой, беспомощной, беззащитной… Как дитя. Хотелось скорее вытащить тебя из этого проклятого подвала, залечить рану — чтобы даже шрама не осталось… И потом, в склепе… Ты не обижайся, но в тебе и впрямь много детского. Какая-то трогательная невинность. Я видел подобное во взрослом существе только один раз. Когда жил среди эльфов…

— Вам там нравилось… Почему же ушли из тех дивных лесов?

— Когда я уходил, там было неспокойно. Ирвиэль убили, как и многих моих знакомых…Они страдали от нападений то Хронорианцев, то орков, то вообще каких-то сборных отрядов разношёрстных существ… Но почему это случилось с Ирвиэль… Я участвовал во многих битвах, и она тоже. Но в тот день я не успел её спасти. У неё была рана, почти такая же, как у тебя. А врагов, разделявших нас — было очень много, и пока я прорубился к ней, она уже умерла… Ей было всего пятьдесят лет, совсем дитя по эльфийскому счёту…

— Наверное, я зря спросила… Вам, верно, больно об этом вспоминать…

— Нет, ничего. Когда я впервые пришёл в их страну, первый раз ступил под полог огромного леса, с его чарующими ароматами, удивительной, величественной красотой древних деревьев, этот край показался мне самым прекрасным местом — раем на земле. Я не знал тогда, что этот рай вскоре превратится в ад, что разом рухнет обитель покоя и тайн природы… А Ирвиэль… вы с ней чем-то похожи. Нет, конечно, не внешне. Но она, как и ты, умела сострадать, любила всё живое — ей нравились даже мои боевые элементали… — Андрей грустно улыбнулся. — Она любила саму жизнь, и, конечно, цветы… — он замолчал, и после паузы спросил. — А ты любишь цветы?

— Конечно… — Женечка чуть улыбнулась. — Они все прекрасны…

— А какие самые любимые? Я понимаю, что любой цветок, как творение Божье, совершенен и красив. Но ведь какие-то всё равно милее…

— Я люблю живые цветы. То есть не букеты, а те, которые в горшках.

— Живые, а не срезанные… ну да, разумеется…

— Да… А ещё те, которые просто… цветут на улицах.

Андрей замолчал, будто погрузившись в воспоминания. Потом открыл дипломат, вынул из него какую-то маленькую коробочку. Что-то вытащил из неё.

— Женя.

— Да?

— Подставь ладонь.

Она протянула руку ладонью вверх. Он положил на неё маленький кленовый листок, так тонко выработанный из целого изумруда, со всеми складочками и прожилками, что казался живым, только переливчатым и прозрачным.

— Это мне? — Спросила Женя, разглядывая изящную вещицу.

— Да. — Ответил Андрей и почему-то вздохнул.

— Это её? Её вещь?

— Нет, она не успела стать её. Я сделал, но так и не успел отдать…

— Я не могу… я не возьму…

— Тогда выброси. — Безразлично ответил он, и откинулся на спинку скамьи.

— Нет, я не могу выбросить. Возьмите… обратно…

— Я хочу, чтобы эта вещь была у тебя. Ты очень напоминаешь мне Ирвиэль. А тех, кого больше нет, я помню и так. Быть может, было бы легче, если бы я забыл. Но, увы, я помню. И буду помнить всю жизнь.

— Вы же не хотите отдавать её мне.

— Если б я не хотел, я бы даже не показал её тебе. — Снова вздохнул Андрей.

— Хорошо… я возьму… пока у меня побудет… Я не потеряю… — Женечка спрятала листочек.

— Ты точно не хочешь спать?

— Нет, а вы?

— А я устал что-то… За сегодня я использовал телепортацию, и довольно долго смотрел аурическим зрением среди бела дня, так что, лимит исчерпан, и энергия будет восстанавливаться до утра. Восстановление — это очень утомительный процесс, он требует покоя, мне даже со скамейки вставать не хочется.

— Тогда проведём ночь здесь? Если вам тяжело куда-то идти, я посижу здесь, с вами.

— Хорошо, я слишком устал… и раньше рассвета я всё равно не накоплю достаточно сил…

Оба замолчали, но даже безмолвное присутствие Жени как-то успокаивало мага. Андрей достал Библию, почитал с полчаса, и, начав клевать носом, вскоре, незаметно для себя, совсем уснул…