Мефодий Громов - Пасынок Судьбы

— Но что, если мы не найдем воды?

— Ничего страшного, завтра, ну, в крайнем случае, послезавтра, мы уже будем на месте.

Алиана прекрасно знала мою возможность поиска источников Ки и доверилась мне.

После короткого отдыха, вылезать из прохлады на зной было ужасно, особенно для моих привыкших к прохладе и влажности ступней, которые тут же обожгла горячая земля. Мы снова накинули капюшоны на головы и закрыли одеждой оголенные участки кожи, которые только смогли и двинулись на ближайший ориентир: густой кустарник впереди. Как и ожидалось, достигли мы цели уже спустя три часа томления на солнце. К тому моменту, когда я встал под небольшую тень, отбрасываемую высоким кустарником, нос обжигало горячим воздухом, губы уже давно пересохли, а в горле образовалась новая пустыня, которую хотелось проглотить слюной, выделявшейся в таких мизерных количествах, что даже выплюнуть было нечего… Пока я отдыхал с закрытыми глазами и переводил дыхание, Алиана уже успела осмотреть окрестности и ее окрик привел меня в чувства:

— Как тебе то место? — она указала пальцем на плотно росший кустарник, не пропускавший солнечных лучей, образуя сверху наполовину аркообразный свод своими отростками.

Я улыбнулся:

— Нам сегодня везет, определенно.

— Ага, прямо чересчур, — едко отозвалась девушка.

По пути к новому укрытию, мы собирали все для дальнейшего разведения костра, а когда присели под свод кустарника, все, что оставалось — достать небольшой крионит, сохраненный перед пустыней и пару раз высечь искры на сухую траву.

До заката оставалось не более двух часов, солнце потеряло существенную часть своей силы и сейчас можно было без опасения стоять под ним, не боясь потерять много влаги, но с каждой минутой становилось холоднее и холоднее. Закон природы: все, что быстро нагревается, так же быстро отдает тепло, этот закон работал на все сто процентов с пустынями: песок нагревается за считанные минуты и так же быстро остывает, поэтому ночью температура может опуститься на двадцать, а то и тридцать градусов.

Запасов мяса оставалось около килограмма, и на ночь мы немного перекусили, все так же экономя воду. Посидев перед костром еще час, я заметил, что Алиана просто отключается: она слишком медленно моргала, бездумно смотря в костер, поэтому я решил поддерживать огонь ночью первым.

Так прошел мой первый день в пустыне. Не знаю, удача сыграла нам на руку, или во всех пустынях можно неопытному киру найти воду и такие прекрасные укрытия, но я сейчас был рад тому, что у нас есть еда и вода, с которыми можно прожить несколько дней.

Импровизированный на скорую руку настил из веток кустарника превосходно сохранял тепло, не позволяя земле высасывать его из моего тела ночью. Может, поэтому я спал настолько прекрасно, или это из-за красивого стража, который охранял мой покой? Не имею ни малейшего представления на этот счет. В данный момент я в наглую развалился на лежанке и упрямо не хотел открывать глаза ни под каким предлогом. Но едва выглянуло солнце, воздух стал нагреваться, и дремать тут же перехотелось.

Быстренько перекусив небольшим количеством мяса недавно пойманной змеи, я только сейчас оглянулся на Алиану, которая подтянула колени к груди и положила на них голову, прислонившись спиной к стене кустарника. Смотреть на нее было жалко: она едва-едва держала глаза открытыми.

Я потрогал ее лоб, он был горяч и мокр. Солнце только-только выглянуло, до зенита еще около пяти часов, потом еще четыре часа жары прежде, чем станет немного холоднее.

— Идти можешь?

Мне показалось, что она услышала меня лишь спустя несколько секунд:

— Вроде… — слабо ответила Алиана, все так же смотря перед собой.

Забросав песком и землей костер, я собрал все вещи, перекинул через плечо сумку и вышел на солнце. Выбрав маршрут, я оглянулся и очень сильно нахмурился, лихорадочно соображая, что делать: опираясь на руку, девушка еле-еле встала, а потом, хватаясь за ветки, чуть не упала с высоты своего роста. Надо отдать ей должное — у нее определенно была выносливость и сила воли, она никак не хотела сдаваться своей слабости; у меня защемило в сердце, когда она с трудом пыталась удержаться на ногах. Не дожидаясь ее падения, которое наверняка случилось бы, я подхватил девушку на полпути к земле и поднял на руки. Девушка была легкая, даже чересчур, хотя это неудивительно, судя по ее шагам, когда она скрывается.

— Надень капюшон, — коротко кинул я, выходя из тени на солнце.

Девушка подчинилась, медленно накинув на лицо капюшон, а через какое-то время ее голова коснулась моего плеча: либо она спала, либо сильно устала.

Использовав утреннее время по полной, я чуть ли не бежал с грузом в руках, а в голове все время вертелась четкая мысль: «Почему я с ней так добр, она ведь мне никто? Случайная незнакомка, которая очень вовремя появилась в тюрьме, когда мне так была нужна помощь»… Я не мог найти ответа, поэтому не стал рассуждать дальше.

Постепенно двигаться становилось все легче, а под ногами чувствовались уже не девственные пески, а старая каменная насыпь, рассыпавшаяся со временем. Спустя десяток минут я уже свободно и уверенно топал по более-менее удобной тропинке, которая явно была заброшенной. Оставался нерешенным вопрос: где мы находимся? Никакой границы я не видел, дошли ли мы до Зегх'тира? Не имея об этом понятия, я продолжал двигаться, пыхтя от жары и пота: мышцы на руках, плечах и груди уже начинали немного неметь. Как назло, я снова вышел на выжженную равнину, посередине которой пролегала дорога, скрываясь за холмом; солнце так и жгло, а высота изматывала еще больше…

Я хотел уже ускориться, как неожиданно заметил вдалеке движение: кто-то шел перпендикулярно моей дороги, на расстоянии где-то в двести-триста метров.

Путешественник был один, издалека я не мог разглядеть его одежды, но я не увидел ни одного оголенного участка тела, разве что лицо было открыто.

— Эй! — истошно закричал я, надеясь, что на таком расстоянии меня услышат.

Крикнув еще пару раз, я побежал к нему, стараясь не беспокоить девушку, хотя какое там — ору ей чуть ли не в ухо… Ну, а что поделать, мне нужна помощь…

После второго крика путешественник замер и оглянулся на нас; я сильно обрадовался: нас все-таки заметили, ай да мой молодой голос! Оценив ситуацию, тот быстро двинулся навстречу нам и мы встретились меньше чем через минуту.

— Здравия, путники! — начал он издалека и лишь после этого взглянул на девушку. Это был смуглый высокий парень, лет тридцати. Он возвышался надо мной аж на голову, от этого я чувствовал себя ребенком (с другой стороны, это правда).

— Перегрелась?

— Не только, высоты не переносит.