Григорий Павленко - Север

— Если бы ты её кормил не только сырым мясом, то она бы у тебя и была, — сказал Рорик. — Вы как хотите, а я задницу свою морозить лишний раз не собираюсь.

С этими словами он сошёл с дороги и, подойдя к одному из домов, в окне, которого виднелся неяркий огонёк свечи, крикнул:

— Эй! Люди!

Спустя полминуты подгнившая дверь дома со скрипом отворилась, и на волка посмотрел темноволосый человек в зелёном мундире, сжимавший в руках меч, на который простому крестьянину пришлось бы лет двадцать гнуть спину на полях. Человек хотел было что-то сказать, но увидев перед собой Рорика, застыл на месте, как вкопанный.

— Опа, — негромко сказал Чёрный. — Сэр Гордак, собственной персоной.

— Рорик Чёрный, — сказал рыцарь и на лице его мелькнуло что-то вроде улыбки. Он убрал меч в ножны и подошёл к Волку. — Вот уж кого не ждал я тут увидеть, так это тебя.

— То же могу сказать и про тебя, — Рорик удивлённо посмотрел на старого знакомого. — Я думал после того, как взяли Харенхейл…

— Не здесь, — прервал его Гордак. — Быстро, заходите в дом!

Ещё мальчишкой Гордак успел заглянуть смерти в глаза. Его отец — Родант, получивший титул рыцаря от ещё молодого лорда Валора, — погиб от первой вспышки чумы бушевавшей в Корантаре почти двадцать лет назад. За такой долгий срок любое другое воспоминание могло по истрепаться и померкнуть, но не это. Слишком глубока была рана оставленная этой нелепой, глупой смертью, лишённой всякого смысла.

Гордаку стоило лишь прикрыть глаза, чтобы вновь увидеть тот самый день, когда проклятая судьба решила, что его отцу надлежит умереть. В те годы они жили в славном городе Корантаре, от которого и получила своё название северная провинция Империи. Семью Гордака мало кто мог назвать зажиточной, ведь, несмотря на все те почести и уважение, которые давал титул рыцаря, золота он приносил совсем немного. Они, конечно, не голодали, но денег хватало ровно на то, чтобы жить без особых изысков. Впрочем, этим их семья мало отличалась от большинства прочих жителей Корантара.

Если кто-то богател настолько, что мог позволить себе перебраться в Нешорт или того лучше — в Соладар, то он, не тратя ни секунды, собирал свои пожитки да отправлялся в дорогу, сетуя на то, что бедным соседям придётся и дальше прозябать в этой дыре, когда он, баловень судьбы, сможет вкусить настоящей жизни.

Бедняки в Корантаре тоже редко когда встречались и жили они, почти всегда, в больших городах, где можно было хоть как-то укрыться от суровой зимы. Но не только холода прореживали армии нищих, ведь, в отличии от того же Соладара, Корантар всегда был готов предложить человеку достойную работу за не менее достойную оплату. Узурпатор был человеком с лёгким расстройством разума, которое вполне можно было назвать паранойей.

Десятки крепостей возводились по всей северной границе Корантара, дабы, в случае чего, отразить неожиданную атаку варваров. Само собой, для строительства этих крепостей нужны были люди, нужны были солдаты, нужны были… много кто для них нужен был, и практически любой человек мог найти себе работу по способностям. В последние годы правления Узурпатора это привело к тому, что в Корантар начали стягиваться люди, не нашедшие себе хорошей жизни в родных землях. Даже южане, бегущие от суровых законов Короля-жреца, оседали на севере Катарской Империи и начинали там новую жизнь.

Но у этой медали было две стороны. Первая была хорошей — Корантар набирал силы, как в экономическом, так и в военном плане. Тысячи новых поселенцев приносили баснословные доходы в казну лорда Валора, а казармы ломились от наплыва рекрутов. Другая же сторона была куда более мрачной. Болезнь, названная южанами Чу'Маар или просто чума, как прозвали её имперцы.

Заразившийся этой страшной болезнью умирал всего лишь за несколько дней и никто из лекарей не мог помочь бедняге. Чума поражала человека изнутри, подвергая все его органы гниению и разложению. Кровь больного становилась чёрной, а глаза белыми как молоко. Достаточно было лишь коснуться заражённого, и через несколько дней ты сам заходился кровавым кашлем — верным признаком болезни.

В своё время Гордак услышал от Хотар'Коша, что Чу'Маар была проклятием Огненным Богов тем, кто осмелился отринуть истинную веру и бежать в Империю. Проклятье Богов… Хорошее объяснение для болезни, которую не то что вылечить не могли, а хотя бы понять. Может, и правда, чума стала местью Огненных? Странное утверждение, учитывая, что болезнь проявлялась только в Империи, только в Корантаре… Эти мысли часто посещали Гордака после того дня, когда он увидел отца, кашляющего кровью.

Как и все мальчишки в его возрасте, Гордак думал, что родители его будут жить вечно, ну или лет сто, как минимум. Но детской наивности суждено было разбиться о суровые скалы реальности. Всего лишь два дня потребовалось чуме, чтобы пожрать крепкого мужчину, которым был отец Гордака. Два дня и весёлый, улыбчивый человек превратился в исхудавшее, лишившееся разума от бесконечной боли, отражение себя самого.

В последние свои часы безумие оставило Роданта и тогда к нему подвели испуганного до полусмерти сына. Гордак смотрел на человека лежавшего перед ним, смотрел на его почерневшее, покрытое язвами лицо, смотрел в пустые, сочащиеся гноем и кровью глазницы не в силах вымолвить и слова.

Отец просто хотел, чтобы сын провёл последние его минуты рядом с ним. Хотел знать, что смерть не застигнет его в одиночестве. Гордак клялся себе, что стоически выдержит это испытание и с честью проводит Роданта в последний путь. Но он был всего лишь мальчишкой. Когда отец закричал в приступе страшной боли, Гордак, не думавший о том, что он вообще творит, схватил отца за руку и держал его так вплоть до того момента, пока измученный дух Роданта не покинул тело.

Когда отец испустил последний вздох, Гордак с ужасом понял всю глупость своего поступка — он обрёк себя на такую же страшную и мучительную смерть, свидетелем которой он только что стал но… Это было неважно. Отец нуждался в нём и мальчик не мог оставить его в последний час.

Последующие дни он ждал, когда же появятся симптомы. Когда он начнёт заходиться кровавым кашлем, когда боль будет пронзать его тело словно клинок, когда… Болезнь не пришла. Это было невообразимо, невозможно и не правильно, но болезнь не тронула его, хотя Гордак ясно помнил, как крепко сжимал в ладонях руку отца. Каждый прикасавшийся к заражённому человеку умирал, но не Гордак, его чума обошла стороной. Для себя мальчик решил, что это был знак, посланный ему самим Богом — не оставляй тех кто нуждается в помощи даже в самые трудные моменты.