Анна Дил - Забытыми тропами

- Кровь! Это кровь!

Скитальцы немедленно задрали головы к небу. Льющиеся с небес потоки и в самом деле были густо-кровавого цвета.

- Ну что ты разнервничалась? - пыталась успокоить графиню Зари, пока Дар руководил установкой противодождевого магического купола. - Это самый обычный дождь. Просто где-то неподалеку есть реки с красной от глины водой. Эта вода испаряется, становится облаками, а потом проливается на землю. Оставаясь красной.

Айна рассеянно кивала, пытаясь унять нервную дрожь. Ее чуть удар не хватил, когда она увидела кровавые капли. Даже запах говорил в пользу первого впечатления. Этот дождь пах не свежестью и не речной глиной, а кровью.

Путники изнывали от вынужденного безделья. Дождь шел уже битых два часа и, похоже, не думал прекращаться. Поддерживать магический купол на ходу - занятие хлопотное и требующее недюжинного мастерства, ученикам оно было не под силу. Идти под мелкими, будто просеянными сквозь сито, кровавыми каплями, даже зная, что своим цветом они обязаны глине, было невыносимо. Сидеть на месте, глядя на забрызганный красным магический купол и истекающее кровью небо, - скучно и тягостно.

- Тоска… - протянула Заринна.

- И не говори, - подхватил рыцарь. - Мне не было так паршиво с тех пор, как я убежал из дома. Правда, тогда…

Светомир вдруг поперхнулся словами и замолчал. Вид у него был как у человека, только что нечаянно выболтавшего Ту Самую Страшную Тайну.

Спутники рыцаря заинтересованно придвинулись ближе. Воин сделал вид, что он ничего не говорил, принялся насвистывать какой-то легкомысленный мотивчик и попытался ретироваться, наплевав на кровавый дождь… Ему не поверили и не пустили, взяв в кольцо. Рыцарь огляделся, оценил свои шансы на побег и нервно облизнул губы. Еще раз, уже с мольбой обвел взглядом серьезные лица, понял, что на пощаду рассчитывать не приходится, тяжко вздохнул и уселся обратно, прямо на землю.

- Вообще-то это государственная тайна, - подумав, заявил Светомир. Он все еще не терял надежды легко отделаться.

Колдун иронично изогнул бровь.

- Не хочется тебя разочаровывать, но здесь тайны этого государства никому не нужны. До Сиднара далеко, и я все больше сомневаюсь, что когда-нибудь мы вновь туда попадем. Даже враги нашего королевства остались далеко позади… Даже если бы мы захотели, нам некому здесь продавать великую и, без сомнения, ужасную тайну, которую ты хранишь. Придется тебе рассказывать ее задаром.

- Злые вы, - попытался воззвать к совести спутников рыцарь. - Не хочу я ничего вам рассказывать.

- Да-да, мы - редкостные злодеи! - радостно согласился Дарилен. - Мы настолько хитры и коварны, что, если ты не расскажешь нам свои тайны сам, прибегнем к помощи магии и узнаем все без твоего согласия!

- Ваша магия здесь не работает, - неуверенно возразил рыцарь.

- Наша - нет. А хайярская очень даже работает. Маржана, ты ведь хочешь узнать, что за страшные тайны скрывает наш ненаглядный сокол?

Маржана воодушевленно кивнула, с самым злодейским видом засучивая рукава, будто собиралась немедленно вытянуть из рыцаря признания в прямом смысле слова.

Светомир попытался сделать вид, что ему дурно и довольно правдоподобно упал в обморок, картинно раскинув руки.

- И не надейся, - донесся до болезного голос мага. - Мои ученики быстро приведут тебя в чувство. Только имей в виду: целительскую магию мы с ними еще не проходили, они могут и ошибку допустить. Ну там, вырастет у тебя что-нибудь, не запланированное природой. Или исчезнет лишнее…

Рыцарь представил себе, как у него вдруг "исчезнет что-нибудь лишнее", почувствовал, что ему становится плохо по-настоящему, и притворяться больным раздумал.

- Да, я сбежал из дома, - бесцветным голосом сообщил он, снова усаживаясь.

- Это мы уже поняли, - нетерпеливо перебила его магичка. - Что дальше? Когда? Почему? Куда?

- Два года назад. Потому что хотел сделать военную карьеру. В Сиднарскую Академию Славных Воинов и Доблестных Рыцарей. В Джайлирию. Я ответил на все вопросы?

Магичка недовольно поморщилась.

- Ты стал удивительно немногословным. Не заболел часом? Куда делось твое красноречие? А ну выкладывай подробности! И прежде всего - объясни, зачем взрослому, не побоюсь этого слова, мужу приспичило убегать из дома? Не мог пойти учиться с достоинством, сообщив об этом семье?

Рыцарь вновь обвел спутников тоскливым взглядом, который сделал бы честь любой бездомной собаке, и признался:

- Не мог. По нашим, оборотничьим законам я еще много чего не могу. Я вообще еще несовершеннолетний.

Айна подавилась вздохом. Маржана тихо ойкнула, не сдержавшись, и тут же зажала рот ладошкой. Вотий раскрыл рот, во все глаза таращась на воина. Маги переглянулись и вновь уставились на рассказчика.

- Исчисление возраста у оборотней несколько отличается от людского, - пояснил рыцарь, окончательно убедившись, что так просто от него не отстанут. - Мы живем дольше, но и взрослеем медленнее, в отличие от других долгоживущих рас. По нашим законам совершеннолетним оборотень становится в день своего столетия. Тогда он и получает право самостоятельно избирать дальнейший жизненный путь. До этого возраста все определяют его родители совместно со старейшинами рода.

Отец всегда хотел, чтобы его сын стал певцом, - тут Дарилен, не сдержавшись, хихикнул, и рыцарь, смутившись, торопливо продолжил: - Когда стало понятно, что голосом боги меня обделили, он согласился на музыканта. Потом, когда со слухом тоже возникли проблемы, - на артиста. К тому времени он был согласен уже на любого деятеля искусства. Мать не возражала: ей было бы куда спокойнее, если бы сын сидел дома и разучивал ноты, вместо того чтобы шляться неизвестно где с действующей армией. А я… Я всю жизнь мечтал о военной службе. В детстве я грезил не сценой, а оружием, рыцарским уставом и строевой подготовкой, вместо того чтобы учиться игре на лютне, я убегал стрелять из лука с деревенской ребятней… Когда родители поняли, что увлечение армией - это всерьез, и забеспокоились, было поздно. Я уже не мыслил себя без рыцарских доспехов, меча у пояса и воинских подвигов.

Родители мой выбор не одобрили. Старейшины - тоже. Мои вопли о смысле жизни, коим стало для меня рыцарство, никого не тронули: несовершеннолетний не имеет права голоса, в силу своей неопытности он не может знать, что для него нужнее, - так гласят наши законы. И тогда я решил бежать.

Это был отчаянный шаг. Нас, оборотней, воспитывают в строгости и полной покорности старшим. То, что я осмелился возражать против выбранного для меня пути, никого особенно не удивило - такое случалось и прежде. Удивила настойчивость, с которой я это делал. А уж побег из отчего дома у нашего народа и вовсе приравнивается к самоубийству. Сбежавший и предавший надежды семьи становится изгоем, от него отрекаются родные, сородичи его презирают, его Зов не услышат, даже если бедняга будет умирать.