Анна Дил - Забытыми тропами

- Шутишь? - фыркнул маг. - Никто не может изменить внешность в проекции. Она отражает своего создателя таким, каков он на самом деле, это ее единственный недостаток. Накинуть морок на проекцию не под силу даже Высшему магу. Если только… - Дарилен внезапно запнулся, обдумал пришедшую в голову мысль, изменился в лице и закончил убитым голосом: - Если только он не хайяр…

Винар смотрел на него с пониманием.

- Ты привык мыслить представлениями о сиднарском магическом искусстве. Не в обиду тебе будет сказано, но у хайяров магия развита куда лучше…

- Какая уж тут обида, - невесело усмехнулся маг. - Я сам болван, выпустил из головы такую возможность. Хотя мог бы подумать: раз мои ученики оказались хайярами, отчего бы не найтись их соотечественникам? Да что там! Я даже не смог вовремя понять, что Вотий - "живущий взаймы"!

- Вотий - кто? - насторожилась Маржана. То, что их преследовал кто-то из хайяров, и этот кто-то был явно недружелюбно настроен, ее не особенно взволновало. Врагом больше, врагом меньше… Но едва речь зашла о младшем брате, хайяри вся обратилась в слух.

Дарилен с неудовольствием понял, что сболтнул лишнего, но отступать было уже поздно.

- Вотий… Э-э-э… А не пойти ли тебе прогуляться? - осторожно предложил он. Еще не хватало рассказывать мальчишке о его особенностях! Последствия этого могут быть… Да какими угодно!

Вотий обиженно насупился.

- Не хочу, я уже нагулялся.

- Значит, иди повторять вчерашние заклинания! - нашелся учитель.

- Я их уже повторил! Утром! - вывернулся мальчишка.

- А ну брысь отсюда! - вмешалась Маржана. - Учитель сказал: "Повторяй заклинания", - значит, иди и повторяй!

Вотий еще немного побурчал, но из кухни убрался. Дарилен привычным жестом зачаровал помещение против подслушивания. Ежу ведь понятно: далеко этот маленький паршивец не уйдет, сделает для вида два шага и примется играть в шпиона. Столь тщательно охраняемая тайна только распалила его любопытство.

- Кто такой живущий взаймы? - повторила Маржана, едва маг завершил волшбу.

Дарилен вздохнул. Он предпочел бы подождать с объяснениями еще хотя бы пару дней, убедиться в своих подозрениях, но раз выбора ему не оставили…

Маг вкратце поведал о своем воспоминании и закончил его объяснением:

- Живущий взаймы - это человек, который должен был умереть, но по каким-то причинам остался жив. Обычно это "отмоленные" дети - их родители так горевали, что сумели разжалобить богов, и те вернули ребенка к жизни. Такие люди почти ничем не отличаются от других. Кроме одного: за жизнь сверх отмеренного срока им приходится расплачиваться. Как правило, именно им выпадает честь (надо заметить, довольно сомнительная) совершать великие дела, государственные перевороты, затевать войны и революции. В разные времена эта особенность считалась то милостью богов, то их же проклятием, то следствием близкого контакта с потусторонними силами. Что это на самом деле, так и осталось невыясненным, но точно известно одно: там, где появляется живущий взаймы, рассчитывать на спокойную, размеренную жизнь не приходится.

- Вот, значит, как, - помолчав, вздохнул Винар. - Бедный ребенок… Разве мало ему досталось от жизни, чтобы выполнить еще какое-то предназначение? Ничем хорошим такие дела не заканчиваются, уж поверьте мне на слово…

- Возможно, я ошибаюсь, - осторожно предположил Дар. - Окончательно определить стихию можно будет лишь после завершения обучения…

Винар покачал головой.

- О нет, ты не ошибаешься. Увы… У хайяров стихию можно определить еще в нежном возрасте. Она проявляется не так ярко, как у взрослых магов, но все же заметно. Ты - их учитель, раз ты определил их стихии сейчас, будь уверен - твои выводы не изменятся с течением времени. Каждый хайяр принадлежит своей стихии от рождения до самой смерти; не он выбирает стихию по вкусу, а наоборот, она - его, и не в наших силах повлиять на этот выбор…

Вечером вернувшемуся на родину Винару предстояло пережить еще один малоприятный разговор. Он был бы рад обойтись при этом без лишних свидетелей, но обретшая дядю Маржана не отставала от него ни на шаг, за ними по пятам следовал и Вотий - а с ним и вся честная компания. Словом, на встречу с Верховной жрицей бывший жрец, а ныне деревенский винодел Винар заявился со свитой, размеры которой сделали бы честь и королю.

- Я хотел просить о милости, Верховная, - скрывая неловкость, кашлянул Винар, когда было покончено с традиционными приветствиями и изъявлениями радости от встречи.

Он склонился перед жрицей в низком поклоне. Каруника благосклонно взирала на согбенную фигуру, но выражение ее глаз… Она будто знала, о чем хочет поговорить с ней бывший жрец, и уже приготовила ответ, но не захотела торопить события.

Между тем Винар продолжал:

- Мои дети остались там, в Сиднаре, и я бы хотел… Если это возможно…

Каруника окинула фигуру бывшего жреца внимательным взглядом. Ее светлые глаза, не выражали ничего, они были непроницаемы, словно драгоценные камни - прекрасные и бездушные.

- Насколько мне известно, твои дети - не хайяры, Винар. Ведь твоей женой была обычная женщина, даже не магичка?

Бывший жрец утвердительно наклонил голову. Он уже понял, к чему ведет Верховная, и теперь пытался скрыть отчаяние и обиду.

- Что с того, что они - не хайяры?! - возмутилась Маржана. В отличие от дяди, она еще не научилась молча сносить поражения. - Они - мои родственники, кем бы они ни были!

Каруника усмехнулась своей коронной усмешкой - неприятно-самодовольной, немного снисходительной, подчеркивающей превосходство ее обладательницы над простыми смертными. Специально она тренировалась, что ли?

- Твой родственник - Вотий, хани, и только он. Кроме него, у тебя нет родных. Ни в этом мире, ни в любом другом. Те, кого ты называешь родственниками, - всего лишь мелкие паразиты, охочие до чужих денег и власти. Придется с этим смириться, божественная. Правители редко могут похвастать большим дружным семейством.

Щеки Маржаны вспыхнули алыми пятнами, глаза нехорошо сузились. Кем бы она ни была, высокородной хайялинской хани или обычной сиднарской девчонкой, подобного отношения к своей семье она не терпела и не прощала.

- Ты смеешь мне указывать, кого считать своим родственником? - глухим от еле сдерживаемой ярости голосом прошипела она. - Ты, пожертвовавшая собственной семьей во время Великого Исхода ради спасения своей шкуры?! Ты забываешься, Верховная.

Окружающие невольно вздрогнули. Друзья хайяри переглянулись, привычно готовясь к обороне. Этот голос, полный ненависти и презрения, они уже слышали, и не раз, но привыкнуть к нему было не так-то просто. Он плохо вязался с Маржаной, которую они знали: мягкой, доброй и миролюбивой девушкой, пусть вспыльчивой, но отходчивой. Существо, которому принадлежал голос отчетливыми шипящими нотками, вряд ли можно было назвать добродушным и незлобивым. В его злопамятность и мстительность верилось сразу и безоговорочно.