Анна Дил - Забытыми тропами

- Ты с ума сошел, - качала головой Заринна. - Пока мы будем сидеть в деревне, нас выследят, схватят и перережут в первом же овраге за околицей. На нас объявлена охота - а ты предлагаешь сидеть и ждать облавы?

- Какой еще облавы? - встрял в разговор рыцарь. - О чем ты?

- Ты еще не понял? - поразилась Заринна. - Что, у рыцарей способность соображать не в почете? Объясняю популярно. Кому-то еще стало известно о происхождении Маржаны и Вотия. И, вероятно, этот кто-то - из числа жрецов Защитницы. Усек, чем это может нам грозить?

Рыцарь честно задумался на минуту, попыхтел, изображая напряженную умственную деятельность, и все же отрицательно помотал головой.

- О боги… Хорошо, разъясню на пальцах. Служители Защитницы - те еще фрукты. С виду они благостны и преисполнены спокойствия, но на самом деле только и ждут возможности возродить свой культ. Былое могущество не дает им покоя. Сила хаяйров для этих типов - настоящий подарок небес, лакомый кусочек. С ее помощью они легко могут не только вернуть прежнее влияние, но и преумножить его. Как именно - несложно придумать. Существует огромное множество вполне безотказных способов, есть где проявить фантазию. Но при любом раскладе для Маржаны и Вотия конец будет один - смерть. Мучительная смерть от истощения, с которым не сравнятся голод и жажда. Никто точно не знает, что чувствуют перед смертью маги, лишенные силы. Но никто не сомневается в том, что их муки ужасны.

Рыцарь поежился. Маржана нервно сглотнула и обеспокоенно покосилась в сторону Вотия. Хвала богам, тот был далеко и не слышал разговор.

- Теперь ты понимаешь, почему нужно спешить? Если служители Защитницы напали на наш след (а я в этом почти не сомневаюсь), шансы скрыться от них смехотворно малы. Они не остановятся ни перед чем, пока не добьются своего. Да и возможностей у священнослужителей неизмеримо больше, чем у нас. Еще и поэтому так важно раздобыть хоть какую-то информацию о хайярах - возможно, благодаря ей мы поймем, как спасти Маржану и Вотия. И спастись самим.

Обед, а потом и ужин пришлось готовить на магическом огне. Он грел чуть слабее обычного и цвет имел призрачный голубоватый вместо теплого желто-оранжевого, зато давал меньше дыма и гари и к тому же приглушал запах готовящейся на нем пищи.

- Конспирация, - вздыхала Заринна. - Как воры, честное магическое…

Айна загадочно улыбалась в предвкушении ночи. К своему здоровью она отнеслась легкомысленно, заявив: "На ногах держусь - и ладно". А при упоминании о предстоящем "всамделишном приключении", по выражению Вотия, у графини начинали азартно блестеть глаза и от хвори не оставалось и следа.

"Все-таки она еще совсем ребенок, - думал Дарилен, глядя на веселящуюся графиню. - Никакого опасения за себя и безграничное доверие к окружающим - в сущности, чужим, случайным людям. Как она сумела вырасти такой в высшем свете? Как ее отцу, пусть и приемному, могло прийти в голову ее убить? Да намекни он ей, что хочет отписать наследство сыновьям, - она сама бы все отдала, до последней мединки…"

- Погодку бы поэффектнее, - недовольно протянула Заринна, глядя, прищурившись, на закатное солнце, обещающее назавтра погожий день. - Все-таки не каждый день мы незаконно проникаем в графские замки… Природа должна бушевать, отвечать на наши гнусные деяния бурей, шквалистым ветром, ну или хотя бы ливнем - а ей хоть бы хны! Солнышко светит, птички поют… Издевательство какое-то, даже обидно!

- Будет тебе погодка, - ухмыляясь от уха до уха, пообещал колдун. Выражение его лица могло служить наглядной иллюстрацией к утверждению: "Все маги - коварные и зловредные существа, хитрые зело". - Будут эффекты - мало не покажется…

Перебраться через ограду чужого двора - дело нехитрое. Сложнее, если этот двор принадлежит графу, который имеет возможность содержать целый штат охраны. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Граф Иджи не особенно дорожил имением Набир - оно досталось ему в качестве приданого жены (родовое имя графов поместью присвоили уже после свадьбы), находилось далеко от столицы и никакими достоинствами, кроме обширной библиотеки, не обладало, поэтому на усиленную охрану граф поскупился. Конечно, стражи время от времени прохаживались с дозором вокруг стены, но выбрать время, когда они будут достаточно далеко, перелезть через упомянутую стену, к слову, не отличавшуюся высотой, а потом трусцой перебежать к замку, труда не составило.

- А как мы попадем внутрь? - поинтересовался Вотий, колупая ногтем каменную кладку. Вид у замка был неприступный и мрачный, отбивающий всякую охоту проникать в него незаконным путем да еще и с преступными намерениями.

- Идите за мной! - скомандовала Айна, поясняя на ходу: - Вообще-то это что-то вроде черного хода для слуг, к тому же им давно уже не пользуются… Но он выходит в соседнюю с библиотекой залу - как раз то, что нам нужно.

На маленькой неказистой дверце, почти незаметной в стене, висел огромный амбарный замок.

- Ха! - бодро сказал рыцарь, видя, как друзья растерянно переглядываются. - Это-то как раз не проблема! Щас я его…

На глазах у изумленных спутников Светомир сменил ипостась, подлетел к замку, пошуровал в скважине загнутым клювом, помогая себе когтями, - и не прошло и минуты, как замок со скрежетом распался, гостеприимно приглашая посетителей войти.

- Ну ты даешь! - одобрительно заметила Заринна. - И чего ты в рыцари пошел? Был бы домушником, уже давно сколотил бы себе состояние…

Хранитель графской библиотеки Калимь я с, приступив к дежурству, первым делом, как полагается, прошелся по закутку, предваряющему библиотеку, заглянул в библиотечную залу, проверяя, все ли в порядке, не прокрались ли на вверенную ему территорию воры. В комнатушке хранителя, где ему предстояло провести всю ночь, стояли огромный дубовый стол, хлипкий стул о трех ножках да пара стеллажей с наименее ценными книгами, по каким-то соображениям не помещаемыми в библиотечную залу.

Калимьясу было семнадцать лет. Он был внучатым племянником прежнего хранителя - Олим е на. Олимен был стар и немощен, а близкой родни у него не осталось - ни детей, ни внуков. С согласия господина, графа де ла Набирэй, Олимен передал свое занятие родичу. Он учил его, наставлял, тренировал… И теперь Калимьясу предстояло одному нести дежурства.

Калимьяс был парнем не робкого десятка. Он не боялся в одиночку пойти на медведя (другое дело, что одного его в лес не пускали) и не давал спуску обидчикам. Но он панически, до дрожи в коленях, до судорог боялся темноты. Она действовала на него угнетающе, вызывая из глубин подсознания какой-то первобытный ужас, возрождая дремлющие днем страхи, заставляя поминутно оглядываться и прислушиваться к неясным ночным шорохам.