Виктор Некрас - Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев
- Название:Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Некрас - Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев краткое содержание
Христианство тщетно пытается победить язычество — даже знатные люди, вернувшись из церкви, ставят дома блюдце молока домовому, что уж говорить о простом люде. Наследники Ярослава Мудрого погрязли в распрях, а полоцкий князь Всеслав Брячиславич начинает борьбу за восстановление древней веры своих предков!
Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Бродники прибывали оружные — такого требовал обычай. Известно, никто не нападёт на станицу, когда там собирается такая сила. Да и в поход выступать немедля доведётся вряд ли, хотя беспокойная жизнь в глотке у Степи приучила бродников ко всякому. Просто — обычай. Да и то сказать — бродник скорее голым в степь выедет, чем безоружным. Могли последние портки заложить корчмарю в час гульбы за ендову мёда, а оружие — никогда. У всех смазано, начищено и наточено на совесть — любо-дорого глянуть.
Обычно воин-бродник был оружен легко — лук да топорик альбо чекан. У многих были и кистени, ременные, с выточенной из лосиного рога битой. В степи любили это оружие — хлёсткое, простое и сильное. Лёгкий щит, плетёный из тальника да обтянутый бычьей кожей, густо усеянной заклёпками. Большинство было верхом, а у таких — ещё пучок сулиц у седла да аркан. И доспех у большинства простой — кояр альбо стегач, кто мог укрепил костяными да копытными бляхами. Шеломы тоже кожаные, в два-три слоя, прошитые медными нитками.
Познатнее да побогаче — все верхом. У этих и кистени — кованые цепные, и кольчуги не редкость, и шеломы стальные, с бармицами, стрелками да наносьями, а у кого и наручи с поножами. Тут и меч не такая редкость — у простых-то воев почитай меча ни у кого и нет. И щит не прутяной, а из широкой вязовой альбо дубовой доски и заклёпки на нём, а бляхи железные.
К полудню собрались все и толпились у крыльца храма.
Крик,
шум,
гам…
Но едва на крыльце появился ватаман Игрень, как все утихли. Почти разом.
Игрень говорил долго, то и дело останавливаясь, чтоб перевести дух да отпить из ковша. Что это он там пьёт? — подумал непутём Шепель. — Уж наверное не воду да не квас.
Подумал — и взаболь захотелось вдруг ядрёного ржаного квасу — сам себе подивился. И пропустил, как Игрень выкрикнул его.
— Шепеле! — повторил рядом отец, хмурясь. Парень вздрогнул.
— Чего?!
Рядом засмеялись.
— Тебя ватаман кличет! — хмуро бросил отец. Шепелю вдруг стало стыдно — втравил отца в такое дело, заставил созвать войский круг, а сам чуть не заснул стоя! — и он принялся протискиваться к крыльцу.
— Скажи своё слово, Шепель Керкунич, — ватаман чуть посторонился.
Смущённый парень — мало не впервой по отчеству назвали, да ещё и сам ватаман. Запинаясь, он начал говорить.
Да и что было говорить-то — основное Игрень уже рассказал воям до него. Шепель добавил только немногое.
Про свою вину — истинную альбо нет, про только одним богам ведомо.
Про то, как долго отлёживался на Волыни, в доме Нелюбы-травницы.
Про то, как голодным волком кружил по Росьской земле, вызнавая окольными путями, куда провезли Ростиславлю княгиню и княжичей.
Про то, как прознал, что княгиню Ярославичи ещё осенью отпустили в Тьмуторокань, а княжичей держат в Вышгороде под строгим надзором.
Про то, как забрался прямо в Вышгород, где сумел накоротке повидаться со старшим Ростиславичем — Рюриком, как едва не похитил его тут же. Остановило только что, что двое других Ростиславичей остались бы в руках у Изяслава.
Про то, как решился просить помощи на Дону, не решаясь явиться на глаза к князю.
— Слава! — гаркнул кто-то вдруг, когда Шепель на миг остановил речь — дух перевести.
— Слава!!! — многоголосо подхватил круг.
Шепель, веселея, но всё ещё тревожно покосился на Игреня. А ватаман вдруг улыбнулся и протянул парню свой ковш — отпей, мол, горло-то смочи.
В ковше оказался совсем не квас, а варёный ягодный мёд.
Войский круг решил дело в пользу Шепеля. Набрали сотню молодых удальцов, а старшим поставили Керкуна, от чего Шепель слегка обалдел — не ждал парень такого.
Только вот выход наметили не враз, а только через месяц.
И месяц этот истекал как раз на днях. Потому и ждали в Звонком Ручье приезда ватамана — чего-то Игрень мудрил, хотел опять про что-то с Керкуном переговорить, как с наказным ватаманом похода.
Конь Шепеля вдруг звонко заржал, и ему тут же ответили в несколько глоток враз. Парень вздрогнул, словно очнулся от долгого сна, огляделся и в душу вдруг увёртливой змеёй заполз страх.
Сумерки сгустились почти до темноты, и совсем близко, в половине перестрела, за балкой, шевелилось что-то многоголовое и многоногое, слышался конский фырк и звяк железа, хруст снега под копытами.
Ужель половцы в набег решились? — со страхом подумал было Шепель, и тут же сам посмеялся над собой. — Зимой-то? Уж не спятил ли ты, Шепеле?
Всадники, меж тем, ринули через балку к нему — дробный стук копыт отдался в ушах, раскатился по морозной степи. Двое альбо трое, — привычно понял Шепель, чуть расстёгивая свиту, чтоб проще до ножа было добраться, сунул левую руку за пазуху, правую чуть отвёл назад, чтоб, если что, из-за кушака за спиной выхватить топорик.
В степи без опаски не проживёшь — доверчивый быстро кости волкам да воронам подарит.
Сблизились. Кони чужаков дышали теплом, клубами вился морозный пар.
— Здорово, парень, — сказал кто-то донельзя знакомым голосом. Шепель вздрогнул, пробурчал что-то в ответ себе под нос.
— Дорогу не покажешь ли? — голос немного повеселел. — Нам бы в Звонкий Ручей надо, к Керкуну…
— Куда? — поразился Шепель в полный голос. — А чего вам там надо-то?
— А ну стой, парень, — вдруг сказал тот, со знакомым голосом. — Дай-ка, я огня высеку…
Стукнуло кресало, брызнули искры, затеплился огонёк, освещая лица.
— Заруба! — поражённо воскликнул Шепель, выпуская рукоять ножа. — Ты?!
— Шепель?! — не менее поражённо сказал Заруба и вдруг, переменясь в лице, отпрянул, вздыбил коня, хватаясь за меч. — Чур меня! Чур!
Остальные всадники тоже подались в стороны, вскидывая луки.
— Да ты чего, Зарубе? — поразился Шепель.
— Так убили же тебя на Волыни! — ответил Заруба, с немалым трудом успокоив коня. Но остальные двое луки опускать не спешили.
— Да живой я, — засмеялся парень с облегчением. — Ну, глянь!
Он вытащил нож, блеснул огонёк на серебряной рукояти.
— Ты же дарил нож, верно? — Шепель провёл пальцем сначала по серебряному навершию рукояти, потом по нагому клинку. — Ну?
Кмети, наконец, опустили луки — ни одна нечисть, нежить ли, не сможет прикоснуться ни к железу, ни к серебру.
— Живой, стало быть? — Заруба подъехал вплотную, поглядел на Шепеля вблизи и вдруг схватил его за плечи, крепко, по-мужски обнял. — Живой, отчаюга! А ну, поехали! Славята тоже рад будет!
— И сам Славята с вами? — удивился парень. — Ну и ну! И чего же вы к нам на хутор-то?
Заруба вдруг посмурнел — видно было даже в скупом свете огонька на труте.
— Славята и расскажет, — нехотя ответил он.
А Шепель ничего не замечал.
— Поди и сам Ростислав Владимирич с вами? — вдруг посмурнел и он. И тут же глянул на кметей, поражённый их молчанием.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: