Gedzerath - Рождение легиона

В зале послышалось робкое фырканье и возмущенные голоса, в то время как Слизи Мейн приложил друг к другу копыта передних ног в беззвучных аплодисментах. Похоже, моему адвокату тоже не понравилась увертка его оппонентки, решившей прикрыться авторитетом судьи вместо того, чтобы мужественно держать удар.

– «Хорошо же!» – нахмурилась пожилая кобыла, чувствуя, как инициатива начала уходить от нее – «Признаете ли вы себя виновной в преднамеренном убийстве шестнадцати грифонов в вышеозвученных местах – на полустанке возле Белых Холмов и в замке Дарккроушаттен?».

– «Нет, уважаемая прокурор, не признаю».

Мой ответ вызвал возмущенный гул в зале суда. Благодаря стараниям прессы, большинство было наслышано о произошедшем, и мой ответ произвел на сидящих надо мной присяжных не самое лучшее впечатление, казалось бы, уже склонившееся в мою пользу показаниями многочисленных свидетелей. Не все пони были испуганны или подавлены до такой степени, чтобы не осознавать произошедшего с ними несчастья, и из сотни похищенных лошадок нашлось немало таких, кто полностью подтвердил мои слова о нападении и дальнейшем заточении в подвалах нового замка. Однако суть разбирательства оставалась прежней – имела ли я моральное право столь грубо и жестоко уничтожать множество, пусть даже и совершивших преступление, живых существ, и моя последняя реплика явно не пошла мне на пользу в глазах присяжных. Двенадцать отобранных прокурором и моими адвокатами пони нахмурились и кажется, даже порывались что-то сказать, но быстро стихли, вновь вернувшись на свои места под тяжелым, пристальным взглядом судьи.

– «Я действовала с позиции самозащиты, что вполне подтверждается показаниями арестованных и свидетелями» – заявила я, бросая косой взгляд на адвоката, напряженно ожидавшего чего-то – «Вы ведь опрашивали захваченных в замке грифонов? Правда ведь?».

– «Ни один из этих грифонов, выживших в устроенной вами резне, не был передан нашим послам в Сталлионграде, ваша честь» – сердито нахмурившись, призналась прокурор под требовательно обращенным к ней взглядом судьи. Похоже, старика тоже заинтересовал этот факт – «Поэтому все обвинения против вас основаны на показаниях свидетелей и обвинениях, выдвинутых со стороны официального Грифуса. Быть может, ему есть что добавить по этому вопросу?».

– «Даже пони, беззащитные, незаинтересованные ни в чем пони подтверждают это!» – с пафосом воскликнул Ле Крайм, приподнимаясь над барьером и впиваясь в него мощными когтями, словно бы специально продемонстрировав этот завуалировано угрожающий жест – «Они в красках описывают, как вы зарубили ворвавшихся в зал на звуки боя трех стражников, коварно напав на них сзади и хладнокровно изрубив их на куски! Как вы буквально распотрошили слуг погибшего сеньора Кёффе ди Сатин, вломившись в его замок и наверняка, приложили свое копыто и к его гибели! Что, и это вы будете отрицать?».

– «На вашем месте я бы помолчала, посол » – парировала я, когда шум в зале немного приутих – «Иначе мне придется широко открыть рот и рассказать собравшимся здесь о том, что я услышала от ваших сородичей по поводу официальных планов Грифуса набрать еще рабов из пони, а вам – проявить чудеса изворотливости, рассказывая принцессе о том, что вообще делали эти вооруженные грифоны в замке, в котором все подвалы представляют собой камеры для сотен рабов!».

– «Это ложь!».

– «Ваше слово против моего, уважаемый!» – кажется, мнения пони в зале разделились, и теперь, в гуле голосов я слышала все больше и больше удивленных и возмущенных нот – «Только вот на моем теле десятки ран от грифоньего оружия, а за дверями – полсотни пони, которые под присягой подтвердили мои слова! А моего супруга, занимающего не самый маленький пост среди личной гвардии Ночной Принцессы, тоже решили мягко и ненавязчиво так пригласить на этот праздник жизни, проломив ему череп булавой? И как это получилось, что я нашла его в пыточной камере, с месивом на месте переломанных, перемолотых крыльев, а? Что же вы молчите, посол ?! Язык в жопу втянуло?!».

– «К порядку! Тишина в зале!» – прокричала кобылка-секретарь, в то время как судья громко постучал по подставке здоровенным деревянным молотком – «Тишина!».

– «Ваша честь!» – подталкиваемая Слизи Мейном, звонко вскрикнула Голди, но тотчас же смутилась, заставив меня застонать от с трудом сдерживаемого разочарования – «То есть… Можно мне… Эмммм… Я хотела бы попросить вас вызвать в качестве свидетеля и потерпевшего одного из пегасов, находившегося в поезде вместе с подсудимой».

– «Протестую!» – подорвалась с места белая единорожка, хороня своим криком встрепыхнувшуюся было во мне надежду – «Этот «свидетель» предвзят, поскольку является мужем подсудимой, и во время ареста проживал с ней в одном доме! Согласно закону, он не может участвовать в процессе!».

– «Поддерживаю протест!» – важно каркнул со своего места посол Ле Крайм – «Это было бы незаконно!».

– «Согласен» – подумав, кивнул головой судья, со странным, похожим на сочувствие выражением глядя на мою исказившуюся от отчаяния мордочку – «Увы, это действительно так. Вот если бы…».

– «Думаю, нам стоит выслушать этого свидетеля» – словно мягкий, малиновый удар колокола, голос принцессы перекрыл поднявшийся было шум. Подскакивая на своих местах, пони живо обсуждали ход процесса и похоже, даже забыли о присутствии среди них повелительницы страны, удивительно незаметно спрятавшейся в лучах света на самом заметном, казалось бы, месте. Но стоило ей заговорить, как все, включая меня саму, не отдавая себе отчет в происходящем, согнулись в глубоком поклоне, слыша мягкие, убеждающие вибрации королевского голоса, коснувшиеся наших ушей – «Несмотря на то, что это идет в разрез с правилами и законами, информация, которую он может сообщить, вполне возможно, будет слишком важной, чтобы мы могли вот так просто отвернуться от нее. Конечно, без занесения его показаний в протокол, что несколько уравновесит данное решение. Как вы считаете, уважаемый судья?».

– «О, это очень мудрое решение, моя Богиня» – с улыбкой склонил голову старик в кудрявом парике – «Позор моим сединам, что эта мысль не пришла мне раньше в голову. Прошу доставить в зал свидетеля Стар Дрима!».

«Кааааво?!» – обалдело подумала, провожая взглядом суровых гвардейцев, с коротким кивком покинувших зал суда. Переведя взгляд на трибуны антресоли, я встретилась глазами со столь же непонимающими взглядами Хая и Деда, ободряюще сжимающих в объятьях переживающих за меня Бабулю и Черри. Отсутствие среди зрителей Твайлайт или Эпплджек на секунду больно кольнуло меня чувством мимолетной обиды, но в тот момент, я была слишком возбуждена, чтобы разглядеть в пестрой, волнующейся толпе фиолетовую гриву или ковпоньскую шляпу своих подруг – «Кажется, милый совсем уж заигрался, если пытается выставить вместо себя кого-то другого! С принцессой шутить не стоит, а уж тем более, пытаться выгородить собой меня. Ох, только бы он не сделал глупость! Только бы он не сделал глупость! Только бы… Ох ничего себе!».