Gedzerath - Рождение легиона

– «Ну, можешь называть это и так» – хмыкнув, в свою очередь, я обняла подругу, стараясь не упираться в нее подросшим за лето животиком – «Я рада, что ты, наконец, нашла себе родственную душу… Да и за эту синюю дрянь, наверное, тоже рада. В общем, если ты так сильно хочешь мне чем-нибудь отплатить, то я с удовольствием приму в дар те чудные фиолетовые носочки, которые ты одолжила мне пару лет назад для осмотра нашей общей знакомой. Помнишь такие?».

– «Ох, лучше бы я о них забыла!» – вновь покраснев, призналась Твайлайт – «Все никак не решусь избавиться от них. Дэрпи меня просто затерроризировала, распевая песенки про «веселые носочки», поэтому я храню их в самой дальней коробке, в глубине шкафа».

– «Значит, вскоре жду посылки. С красной лентой» – ухмыльнувшись, я поднялась и приглашающе помахала краешком крыла – «Ну что ж, пойдем, выпьем за примирение?».

– «За примирение, и за дружбу, которую не смогут разбить никакие невзгоды!» – охотно согласилась единорожка, спускаясь за мной в гостиную, к остальным гостям – «И я думаю, что в честь этого, я даже не отказалась бы от сидра. А где же он, кстати говоря?».

Что ж, мой план удался на славу, и ближе к полуночи все, включая Твайлайт, уже клевали носами и понемногу, один за другим, гости отрубались там, где их застигло действие контрабандного корня, подмешанного в еду и питье. Оглядев сонное царство, царившее в прихожей, я ухмыльнулась, и осторожно, стараясь не наступить на прикорнувших возле вешалки Лиру и Бон-Бон, прошла в гостиную, где моим глазам предстало не менее забавное зрелище. Прикорнувший на кресле-качалке Дед трогательно обнимал умастившуюся на его коленях Бабулю, даже во сне недовольно бормотавшую что-то сердитое в адрес погасшей трубки, свешивавшейся изо рта ее похрапывающего супруга. Диваны, подушки, коврики и половички – все было занято сопящими, храпящими и постанывающими во сне пони, а Дэрпи, даже во сне не выпускавшая из объятий свою крошку-дочь, умудрилась уснуть прямо на столе, прикрывшись перевернутой вазой из-под пунша. Обойдя всех и каждого, я с облегчением убедилась, что аптекарь не обманул, и судя по богатырскому храпу, сопению и свисту, жертвам моей шуточки явно ничего не грозит. Осталась лишь самая тяжелая, во всех смыслах этого слова, часть, и собравшись с силами, я поплевала на копыта – и потащила на второй этаж своего дражайшего муженька. Будучи не самым маленьким пегасом в личной стае Госпожи, он весил как пяток Скраппи Раг, но больший вес и рост сослужили ему добрую службу, так что в отличие от остальных гостей, Графит не спал, и лишь пьяновато крутил светящимися глазами, с явным недоумением обозревая отрубающихся гостей.

– «Сл-лушшшшшай, а чгой-то ани, а?».

– «Устали. Напились. Ну вот зачем ты их так напоил?» – притворно нахмурясь, я встала напротив пегаса и резко дергая его за гриву, принялась стаскивать мужа с дивана – «Напоил, спать уложил… Ну прямо радушный хозяин!».

– «А йа и йессссть хосссяин в эттам домме!» – заплетающимся языком сообщил мне пегас, тем не менее, все-таки поднимая свой круп с нагретого места и неуверенной походкой следуя за мной – «Я хоссяин, а ты – моййа хосссссяйка! Эй-эй-эй, ну вот кудда ты мення ташшыш, кобыла?».

– «Спать, милый. Поздно уже, пошли уже спать».

– «А вот неппойду! Неппойду и ффффсссссе! Я ш страшшш ночи! Фессс… Ик… Фесссрал! Сссстрах и ушшшассс!».

– «Ага. Шок и трепет, твою мать!» – негромко пробурчала я, ловкими тычками под ребра корректируя криволинейное движение мужа в сторону лестницы на второй этаж – «Пойдешь, любимый, куда ж ты, гад такой, от меня денешься… А ну, шагом марш! Штурм спальни по свистку!».

– «Ва имя Хассспашииииии!» – откликнулся напившийся пегас, и с тяжелым топотом поскакал вперед, по коридору. Мне оставалось лишь следовать за ним, и вовремя распахнуть дверь в нашу комнату, которую милый решил героически снести с петель, словно герой детских комиксов, нашедшихся в библиотеке городка – «Хде враг? Кого хрысть?!».

– «Никого не надо грызть. Ложись и спи, милый. Завтра у тебя будет крааайне трудный день, можешь мне поверить» – ловким тычком опрокинув на кровать покачивающуюся тушу, я натянула на милого одеяло и склонившись над благоухающей пуншем тушей, грустно поцеловала его в перемазанную чем-то щеку – «Спи. Спи и прощай. Я напишу тебе, слышишь?».

– «Мммм? А ты хто?» – приоткрыв один глаз, внезапно поинтересовался у меня муж, изо всех сил пытаясь навести на меня зрачок драконьего глаза, но вскоре, устав от столь непосильной борьбы, вновь скорбно смежил очи – «Ты ошшень похошша на мою Скраппи… Но вссе равно – уходи! Не видишшштоли? Я женат… А я… Жене… Никогда не…».

– «Ну и ну. Прямо не знаю, что и думать!» – бурчала я, быстро собирая заранее приготовленные вещи в спрятанные в подвале переметные сумки – «То ли рожу набить за то, что жену родную не узнал, то ли… Но ты смотри, даже нажравшись, мне не изменил! Вот это муж! А я…».

– «Куда-то собираешься?» – выйдя из дома, я едва сумела задавить в себе панический визг. Перед моим крыльцом, в сиянии лунного света, стояла Пинки… Или это была уже не она? Розовая, чуть полноватая земнопони с меткой из трех воздушных шаров определенно была мне знакома, но длинные, прямые, опустившиеся до земли грива и хвост превратили ее в кого-то другого, кого-то очень и очень опасного. Я практически ощущала угрозу, исходящую от этой пони, словно от опасной бритвы [177] Бритва с лезвием в форме клинка. Были распространены до середины XX века. , до поры до времени спрятанной в матерчатом чехле.

– «Пинк? Blyad, ты меня напугала!» – выругалась я, ощущая, как дрожат мои ноги от вида подруги, неподвижно стоящей на пороге дома – «Не спится что ли? А я вот решила прогуляться ночью. Не спиться в этой духоте. Ну, ты знаешь, как это бывает…».

– «О да, я прекрасно знаю, как это бывает!» – сквозь зубы процедила Пинки, разглядывая меня прищуренными глазами, и несмотря на тяжесть надетых на меня доспехов, я почувствовала, как по моему позвоночнику стекла первая капля холодного пота – «А еще я знаю пони, которые используют вечеринки для обделывания своих гнусных делишек! Как ты думаешь, нет ли среди нас таких?».

– «Эммм… Не видела никого, кто подходил бы под это описание!» – скорчив умильную рожицу, я умоляюще поглядела на подругу – «Пинки, ты это… Шла бы домой, что ли?».

– «Пинки? А где ты видишь тут Пинки?» – пригнув голову, розовая земнопони медленно двинулась на меня. Икнув от накатившего на меня ужаса, я отступала, пока не уперлась в дверь дома, которую так тщательно прикрыла за собой всего пару минут назад – «Пинки, может быть, тебе бы и поверила, но Пинкамина Диана Пай – она, например, не верит тебе ни на бит. И она ненавидит пони, которые так гадко используют вечеринки, чтобы травить своих друзей!».