Gedzerath - Рождение легиона

– «А ты колючая» – мгновенно остывая, кобыла слабой ногой вцепилась в мой хвост, уже трясущийся вслед за мной по направлению к двери. Не знаю, что так оскорбило меня, но я чувствовала нотку горечи в этой обиде, явно принадлежащую Старому Хомяку. Пожалуй, над этим стоило подумать…

– «Прошу тебя, останься» – между тем, проговорила бабка, возвращая своему голосу безмятежное спокойствие – «Нельзя так обижаться на пожилую даму. Разве тебя этому не учили?».

– «Дайте-ка подумать…» – я нахмурилась, изобразив на мордочке напряженный процесс мышления, не собираясь щадить чувства старой пони – «Я очнулась несколько лет назад, в лесу – там точно учить было некому. Потом деревушка на юге… Потом жизнь под надзором… Потом Обитель Кошмаров – там вообще было забавно, но этикет нам преподавали вкратце, да и то, совместно с лекциями по самым распространенным уловкам среди знатных семейств… Нет, похоже, что некому было научить таким вот вещам. Ну не грифонам же, с их ножами и дикими воплями?».

– «А почему бы и не грифонам, а? Они – самые галантные воины этих земель, дорогая» – хитро ухмыльнулась старуха, явно вспомнив что-то приятное из своей долгой и вероятно, весьма насыщенной жизни – «Эх, вот она, жизнь. Можно провести долгие годы, напряженно обучаясь самым изощренным заклинаниям, которые только и встретишь в Королевской Библиотеке, галантным искусствам танца, стихосложения, риторики и умению поддержать беседу, для того чтобы когда-нибудь быть приглашенной ко двору, но вдруг понимаешь, что твое место уже занято кем-то, чье происхождение неизвестно и ему самому! О, жизнь полна красок, но к сожалению, осознаешь это лишь тогда, когда уже не можешь различать и самые простые цвета».

«Ага. Я бы с удовольствием поменялась с любой из вас, чтобы никто не тащил меня через зимний лес в трясущемся фургоне, не резал ножом, не рубил мечом, не тыкал мне в морду своим тощим, кошачьим…».

– «Ну-ну-ну, дорогая. Ты совсем неверно истолковала мои слова» – дружелюбно улыбнулась мне старушка, видя, как я вновь начинаю хмуриться и поглядывать на стоящего неподалеку Графита – «Это был не упрек тебе, поверь, а просто жалоба старой кобылы, лишь на закате лет догадавшейся, что она потратила себя на пустое. О, как бы я хотела начать свою жизнь заново, пусть даже и не обладая той внешностью, тем богатством и тем пустым блеском, что были даны мне от рождения. И теперь, перед вратами в неизведанное, единственное, в чем я нашла хоть какое-то утешение, так это вот в этом ».

– «Заповеди Богини?» – негромко поинтересовался Графит, глядя из-за моего плеча на небольшой, аккуратный томик в матерчатом переплете, на обложке которого красовалась тусклая стальная бляха в форме солнца с множеством треугольных лучей, словно сошедшая с рисунка жеребенка – «Бабушка, ты никогда не была религиозной. Что-то произошло? Или это они чем-то тебя обидели?».

– «Нет, мой хороший. Все хорошо» – с любовью поглядев на своего внука, ответила старая кобыла, поглаживая копытом книжицу – «Сын не понимает меня, его жена делает вид, что меня просто не существует, а мой внук… Что ж, у меня есть ты, Стар, и пока я дышу, ты будешь обладать беспрепятственным доступом в свой дом. Я знаю, ты не стремишься к этому, но я благодарна тебе за то, что ты находил время для того, чтобы навестить свою бабку».

– «Ты была мне как мать, бабуля» – даже присев рядом с кроватью, огромный пегас нависал над сморщенной старушкой, ласково гладящей его непокорную гриву. Улыбаясь, она проводила копытом по его морде, гриве, груди и плечам, словно пытаясь запомнить каждый изгиб его тела – «Бабушка… Прошу тебя…».

– «Все хорошо, милый. Через это суждено пройти каждому из нас» – негромко проговорила она, поведя ногой в сторону большого секретера, стоявшего возле окна – «Я умираю, и ничего с этим поделать нельзя. Такова жизнь, милый, и я надеюсь, что вы простите старой кобыле ее последнее желание – умереть в кругу тех, кто действительно ее любил… Или хотя бы был с ней честен. А теперь, принеси мне черный пенал для украшений – он находится в верхнем ящике моего бюро. Не бойся, он откроется лишь от твоего прикосновения».

– «Я думаю, у местных единорогов есть возможность как-то поддержать вашу жизнь еще на какое-то время, мисс Дрим» – почему-то я не сомневалась в том, что сказала старуха. Похоже, бывшая красавица уже чувствовала, как слабеют ее силы, и впервые с момента своего пробуждения в замке принцесс, я задумалась о том, что такая смерть, наверное, была самой мирной и предпочтительной из тех, что я могла бы себе только представить – «Мы можем домчать вас в новый медицинский центр, и думаю, что там…».

– «Ох, полно тебе, дорогая!» – слабо рассмеялась единорожка, принимая из копыт внука широкий, плоский пенал. Сделанный из какого-то дорогого дерева, подобного которому я еще не видела в этом мире, он оказался удивительно тяжелым, когда слабеющие ноги старой кобылы передали его мне – «Молодость мне не вернет никто, даже Богиня, а существовать вот так вот, день за днем проводя в своей спальне, ставшей для меня персональной, обустроенной камерой, я не собираюсь. Небесные Луга ждут меня, как и всех пони, и нет смысла оттягивать знакомство. Но полно говорить о грустном – прошу, возьми этот пенал и открой его. Открой и посмотри, что оставляет вам на память о себе Мелоди Дрим».

– «Это… Это два медальона» – выполненные из легкого, серебристого металла, небольшие они удобно устроились у меня на копыте. Почти невесомые, они казались лишь обрамлением для двух абсолютно черных камней, чья ониксовая поверхность жирно блестела на свету. Ограненные в форме наших меток – ручки и слитка стали, украшения притягивали взгляд своей соразмерностью и какой-то неброской красотой, и лишь при ближайшем рассмотрении я увидела сотни мелких значков, бегущих по краю матово поблескивающего металла – «Красиво. Гораздо красивее чем все, что я когда-либо видела на богатых и знатных пони. Спасибо вам».

– «Пустое» – отмахнулась от моей благодарности бабка – «Тем более что это совсем не для вас. Не спрашивайте меня, дети, ни о чем – я и сама с трудом могла бы рассказать вам, о чем я думала, создавая эти камни. Но знайте, когда придет их час, вы вспомните о моем наследстве. А пока же храните его. Быть может, оно вам и не понадобится».

– «Мы исполним твою просьбу, бабушка. Клянусь».

– «Ну, вот и славно, мой милый» – ухмыльнулась единорожка, пристально глядя на меня. Казалось, она хотела что-то спросить, но каждый раз одергивала себя, не решаясь задать мучивший ее вопрос – «Как жаль, что богини не слышат наших молитв…».

– «Кто вам такое сказал? Они слышат нас» – я подпустила в голос оптимизма и удивления, словно моя собеседница позволила себе сомневаться в чем-то настолько очевидном, что было известно каждому малышу – «Вы можете в это не верить, но это именно так».