Gedzerath - Рождение легиона

– «Горячие источники… Трубы…» – тяжело задышав, прошептала подруга, глядя мне в глаза. На ее морде, внезапно, стал вырисовываться тщательно скрываемый страх – «Эта… Ведьма… Ее зовут Фона… Она говорит, что не виновата, и что жители сами приходят к ней за разными травами и припарками. А эта Марш, которая так громко кричала на нее, она приходила к ней за приворотным зельем, хотя Фона сказала, что таких делать не умеет!»

– «Брат! Быстро к этому дому! Проникнуть внутрь, сторожить! Если не сможешь – встреть нас рядом!» – нацепляя на себя шлем, рявкнула я. Подобравшиеся легионеры и присоседившиеся к ним гвардейские кобылы рванули следом за мной. Вылетев из дома, мы помчались по ярко освещенным факелами улочкам, и вскоре, уже врывались в дом местной банщицы.

Увы, мы опоздали.

Шесть пони со странной тревогой переглянулись. После моего рассказа, Флаттершай сидела на диванчике, прижав копыта ко рту, Дэш ехидно кривилась, а Рарити – недоверчиво подняла бровь, демонстрируя пренебрежительное недоверие к моим словам. И в тишине комнаты, невесомое, словно крылья бабочки, порхнуло слово.

«Зекора?».

– «У нее был подвал. Глубокий подвал, крайне необходимый этому двухэтажному дому. И трубы, по которым можно было брать воду из теплого ключа… А можно было и использовать для слива воды из купальни» – тихо проговорила я, старательно отгоняя от себя все воспоминания о том страшном месте. О том, как долго выворачивалась наизнанку Черри, как потеряли сознание гвардейцы и даже пара легионеров, как долго и безуспешно искали исчезнувшую Марш Грасс. «Ведьма» Фона вернулась домой, к мужу и сыну, и предупрежденные мной пони долго смотрели ей вслед, не решаясь подойти и попросить прощения за все то, что они успели сделать и наговорить этой кобыле. Они сделали это, я была уверена, ведь не каждый день в их жизни тяжело дышащая от ярости легионер, облаченная в серые доспехи, негромко и очень зло цедила слова предостережения.

– «Если с ней хоть что-нибудь случиться – я вас всех уничтожу!»

– «То есть, ты приняла Флаттершай, нашу Флаттершай, за убийцу ?!» – нахмурившись, спросила меня Рарити, пресекая дальнейшие шепотки, показавшиеся мне крайне интересными.

– «Я решила выяснить, почему она ведет себя подобным образом!» – несмотря на внезапную вспышку злости, густо замешанную на самом обычном стыде, я постаралась держать голос ровным, а тело – расслабленным, но похоже, не слишком-то в этом преуспела – «Знаешь, тут поневоле станешь подозрительной, когда тебя то похищают, то разжалуют, то пытаются осудить…»

– «Знаешь, теперь я их понимаю!» – отрезала модельерша, чопорно поджимая губы. Похоже, обида, нанесенная Флаттершай, не просто так задела ее за живое, и теперь, она пыталась вести себя как обиженная собственница, яростно нападая на всех, кого считала виновными или косвенно причастными ко всему, что произошло – «А что, если ты ошиблась? Ты становишься настоящей угрозой для всего общества, и я считаю, что вскоре, тебя и вправду нужно будет изолировать от остальных пони!».

– «Эй, ты чего это?» – неожиданно, взвилась Эпплджек, выводя ситуацию на новый уровень и превращая ее уже в настоящий скандал – «Она ж уже извинилась, и неча тут ее оскорблять, понятно? Уж по крайней мере, она не чета всяким там жужжалкам, помешанным на префек… Перфек… Считающих себя идеалом!».

– «Ах, прекрати! Ты даже не можешь выговорить это слово, не то, что его написать!» – огрызнулась Рарити.

– «Тебе просто невозможно угодить, правда?».

– «А мне и не нужно угождать! Я хотела бы, чтобы нашу подругу не третировали всяческие задиры!».

– «Эй, ты кого это тут назвала задирой?!».

Вновь обвинения, порицания, негодование – похоже, подруги восприняли это происшествие как некий повод для того, чтобы собраться всем вместе, и разогнать скуку зимних дней. Если для Пинки, Рарити и Рэйнбоу Дэш работа никогда не останавливалась – магазин, разгон облаков и бурлящий мир моды никогда не впадали в зимнюю спячку, то для Эпплджек и Флаттершай зимой наступало настоящее время для отдыха. Распродав или заготовив на зиму плоды своих трудов, удалая фермерша не сидела на месте, и вместе с братом расчищала дорожки, вывозила из города снег и колола образовывавшийся на крышах лед, однако все эти занятия, или скорее подработки, как я вполне обоснованно начала подозревать после того, как заметила свою подругу, принимающую из копыт Мэра жидкий мешочек с монетами, были лишь бледной тенью того, что ей приходилось тащить на своей спине летом, в самую жаркую пору битв за будущий урожай. Большинство зверей, за которыми ухаживала Флаттершай, заваливались в спячку и освобождали свою канареечную покровительницу от каждодневных хлопот. Как самая умная из всех шести подруг, Твайлайт сумела устроиться если не лучше, чем любая из них, то уж наверняка – удобнее, ведь кроме заботы о пополнении коллекции книг и руководства библиотекой, ее голову не обременяли другие проблемы, а вкупе с не слишком большой, но все же вполне приличной, по моим скромным меркам, заработной платой, она имела уйму свободного времени, которое, надо отдать ей должное, тратила отнюдь не на пустые забавы. Помимо лекций, которые она временами читала ученикам школы, фиолетовая единорожка принимала участие в организации всевозможных событий, периодически происходящих в жизни небольшого городка, а также какими-то научными изысканиями по части астрономии. Хотя лично мне было абсолютно непонятно, что же именно она изучала вот уже несколько лет, несколько ночей в неделю пялясь на звездное небо в телескоп – ведь я уже не раз становилась свидетелем волшебства, творимого моей повелительницей и подругой, с замиранием сердца глядя на звезды, которые аликорн перемешивала своим рогом на ночном небе так же легко, как опытная хозяйка мешает половником суп. Но да чем бы пони не тешилась…

«Может, мне не стоило сокращать рассказ? Я не стала им рассказывать о том, что на самом деле видела в этом доме, как на самом деле выглядел этот труп, и, похоже, это смазало эффект. Они посчитали это страшилкой на ночь, и лишь придя домой и закрыв глаза, в полной темноте, они еще вспомнят о моих словах. Но это будет позже, а пока…»

Бедлам рос и расцветал. Сердито фыркавший Графит не утерпел и принялся вставлять свои замечания, повысив градус неадекватности всего происходящего. Вскочившая со своего места Рэйнбоу Дэш принялась выписывать круги над столом, предусмотрительно держась подальше от мышекрылого пегаса, а сидевшая на диванчике Флаттершай едва ли не зарылась в подушки, спасаясь от разгоревшегося скандала. Я бросила на нее извиняющийся взгляд, постаравшись вложить в доступную мне мимику всю глубину своего раскаяния, и желтая пегаска стеснительно отвела от меня взгляд своих зеленых глаз. Простила ли она меня, или просто мечтала оказаться подальше от всего этого кавардака? Насколько ее впечатлил мой рассказ – я не знала, но внезапно мое внимание привлекло единственное спокойное существо, с недовольством взирающее на безобразную ссору. Невозмутимый, словно глаз бури [241] Глаз бури – область тихой погоды в центре циклона. , белоснежный кролик остановился в дверном проеме, ведущем куда-то вглубь дома, и с недовольством взирал на происходящее. Поймав мой взгляд, он сердито ощерился, и, поднявшись на задние лапы, привалился боком к дверному косяку, сложив лапы на груди и нагло корча мне рожи.