Gedzerath - Рождение легиона

– «Что это «тридцатка» сегодня разлеталась? Ищут кого, что ли?» – озвучил мои мысли идущий рядом со мной жеребец – «Может, жеребята созорничали и убежали от вожатой, или кто-то из «белых» опять задрался, и теперь скрывается в толпе?».

– «А что, много их в последнее время?» – намерено небрежным тоном поинтересовалась я. Похоже, этот рассеянный жеребчик, подслеповато щурившийся на небо даже через посверкивающие крупинками магических кристаллов, толстые очки-гогглы, пока даже не заметил на моих боках огромные, по меркам пегасов, крылья, на которые уже бросали заинтересованные взгляды проходившие мимо земнопони. Так что спрашивать «А кто, собственно говоря, это такие?», на мой взгляд, было довольно глупо, поэтому я решила принять вид осведомленной об этом загадочном «белом» явлении провинциалки – «Я провела два года на западе страны, и чувствую себя тут так, словно приехала сюда впервые».

– «Два года? Это много! А приезжих и впрямь стало много. Даже предлагали нам новую фабрику открыть, но мы не позволили!» – важно кивнул мой новый знакомый. На мгновение остановившись, он бодро протянул мне копыто, по которому я не замедлила стукнуть – «Как я уже говорил, меня зовут Газ. А. «Газ» Вренч. Рад познакомиться с вами…».

– «Скраппи. Скраппи… «Крылышки» Беррислоп» – на секунду запнувшись, я взвесила все за и против, решив все-таки повременить с более тесным знакомством. Кто их знает, чем запомнилась тут эта пятнистая мерзавка – «Ого! Видите, как легко, однако, отвыкнуть от своего имени? После всех этих лет, у меня такое ощущение, что я произношу его в первый раз».

«Значит, «белые» – это приезжие? Остальные эквестрийцы? По основному символу Эквестрии – белому флагу с изображенным на нем солнцем с восемью лучами? Или в это вкладывается еще какой-то смысл? Например, считающие себя «чернорабочими» сталлионградцы могли бы так называть остальных жителей окружающей их страны… Черт, как мало информации! И что обиднее всего – я не могу открыто поинтересоваться тем, что меня интересует! И это начинает мне надоедать!».

– «А, вот ты где!» – раздавшийся с неба крик заставил меня испуганно прижаться к земле, едва не пустив под себя лужу – «Ребята! Тут она!».

– «Эй, это они? Это ведь ребята из «тридцатки», да? Смотри, смотри – кажется, они летят прямо к нам!» – задрав голову, мой попутчик со странным именем остановился, разглядывая круживших над нами пегасов. Похоже, количество «нормальных», способных к полету пегасов стало уже именем нарицательным для всех наших трех десятков. А интересно, чем же они занимаются? Никто пока не затрагивал эту тему при мне, даже вскользь.

– «Меня ищут» – буркнула я, сердито глядя на восторженно кувыркавшуюся надо мной Сою. Лихие кульбиты, похоже, служащие для остальных каким-то сигналом, и впрямь сложно было не заметить, и вскоре, вокруг меня захлопали крылья всех десяти пегасов, слетевшихся на громкий, показавшийся мне совсем не своевременным, призыв Сои. Я-то рассчитывала погулять, поглядеть на город, а заодно – и подумать над тем, что же мне делать дальше. Я понимала, что добровольно сунула голову в ловушку, исподволь рассчитывая посмотреть, кто же дергает за ниточки, ведущие от дверцы клетки, но оказавшись среди огромной толпы, поняла, что откусила гораздо больше, чем могла бы проглотить – «Ну и что за крики, а? Тут я, тут!».

– «А я говорил, что она попытается сбежать!» – сердито проговорил Саус, высокомерно глядя на меня из-под своих развевающихся волос. Свободно спадающая с его головы и шеи грива красиво колыхалась на ветру, блестя черно-белыми прядями, что тотчас же заставило меня насторожиться. Не хотелось бы мне иметь такого брата, пусть даже лишь по крови. Собравшиеся вокруг меня пегасы расступались, пропуская идущую в мою сторону Френу Стик, с обеспокоенной мордой спешившей к нам от стелы – «Но теперь-то у тебя это вряд ли получится! Я лично…».

– «Опять ссоритесь?» – нахмурившись, поглядела на нас белая кобыла. Обернувшись к пролетавшим мимо пегасам, она помахала передней ногой, призывая их спуститься, после чего недовольно покрутила головой – «Ох, дети! Не успели мы вернуться, как все вернулось на круги своя! Словно и не было этих двух с лишним лет. Вам самим-то не надоело гавкать друг на друга, словно какие-нибудь мейнхеттенцы на пляже?».

– «А что она…».

– «А чего он…».

– «Хватит!».

– «Знаете, соратник Френа, я не думаю, что сейчас вы поступаете мудро!» – топнув ногой, словно капризный жеребенок, заявил Гром, сердито глядя, как я кошусь в его сторону с брезгливым недоумением. Показавшийся мне сначала очень даже привлекательным из-за своей окраски и лохматых ног, к фетишу которых я испытывала непонятное даже для себя самой влечение, теперь он все больше и больше напоминал мне избалованного жеребенка. Обойдя меня стороной, он демонстративно занял позицию позади меня, отрезая от лестницы, ведущей к вокзалу – «И я считаю, что мы должны проинформировать профессора, а так же нашего…».

– «Спасибо, Саус. Ты всегда был образцовым товарищем» – фыркнула куратор, ехидно глядя на ерепенившегося жеребца – «Но все-таки давайте не будем забывать, что хотя вы и подросли, для меня вы все равно были и остаетесь моими жеребятами, и мне было бы очень больно, если бы вы поставили меня в столь сложное положение, при котором мне пришлось бы выбирать между кем-либо из вас. Разве вы этого и вправду бы хотели?».

– «Нет… Наверное, нет. Но все равно, мы должны сообщить…».

– «Скажите, соратница Стик , есть что-то, что я должна была бы знать до того, как покинуть свой новый дом?» – негромко осведомилась я, покосившись сначала на замершего от неожиданности Вренча, а потом – на стоявшего позади Грома. Нет, несмотря на рост, этот мозгляк вряд ли стал бы для меня препятствием, доведись мне заняться им всерьез, но… Почему-то я не хотела доводить дело до копытопашной, несмотря на все протесты Духа. Древний внутри меня слал мне один сигнал за другим, и уже просто умолял рвануть отсюда ко всем чертям, зарождая во мне тщательно подавляемое чувство паранойи, утверждавшее, что добром это все вряд ли закончится, но так просто отступиться я уже не могла. Какая-то мерзкая, гнусная тайна, шевелящаяся под сахарной глазурью, все яснее и яснее проступала для меня во всей этой истории с возвращением «домой», и отступиться я уже не могла. Не хотела – «Я не хочу думать о том, что меня просто заманили сюда с какой-то, непонятной мне целью. Быть может, вы расскажете мне все начистоту до того, как я попытаюсь удрать, покалечив кого-нибудь из своей биологической родни?».

– «А ты все-таки изменилась, Крылышки» – помолчав, поглядела на меня воспитатель пегасьей молодежи. Глядя в ее глаза, я внезапно поняла, что она уже немолода, и может быть, лишь искусно наложенная косметика да может быть, и магия не выдают ее истинный возраст, вечно остановив ее в серебряных «за пятьдесят» – «Ты очень-очень изменилась. Повзрослела так, словно из тебя, из-под твоей шкурки, выглядывает кто-то очень и очень старый. Скажи, то, что ты нам рассказала – это и вправду случилось?».