Павел Буркин - Последний Храм

— Мачту за борт!

Значит, ядро перерубило единственную мачту… Все было напрасно, на одних веслах и с половиной гребцов — не уйти. Альваро механически зарядил мушкет и приник прямо к верхней дыре, пробитой снарядом. Выстрел, а может, два или три прежде, чем бортовые пушки брига разнесут яхту в куски. Негусто, но и коль умирать — так не одной команде «Куртизанки». Скорее, пока не погас фитиль, пока в брешь еще можно целиться…

Выстрелить он не успел. Там, впереди, словно разверзлось жерло вулкана. Бриг семейства Теано скрыло огромное облако черного дыма, подсвеченное изнутри багровым. Когда оно опало, там, где еще недавно рассекал носом волны бриг, не осталось ничего. Только болтались в ленивых волнах какие-то обломки и обрывки…

Второй раз со дня спасения Мелины он стал свидетелем чуда. Да не простого — если верить житиям, и Сиагрий, и Савватий, и Криат, и Плацидия творили чудеса — особенно перед мученической смертью. Чудо, не имеющее никакого отношения к Церкви — вот что до глубины души потрясало тех немногих, кто стали свидетелями. Ибо это шло вразрез со всеми утверждениями святош, и за одно предположение, что такие чудеса возможны, можно было схлопотать суровую епитимью. И все-таки они были, были! Поначалу Альваро еще не верил отцу, когда тот предложил искать помощи у проклятых и гонимых последних язычников. Теперь поверил. Морозини-старший, действительно, гений. Он нашел союзников, и не просто толстосумов или офицеров, а магов, владеющих таинственной Силой. Каждый из которых стоит целой армии. А за их спиной стоят Силы еще более могущественные — древние Боги. Теперь нет сомнений, они существуют, а значит, к ним можно проторить дорожку. И что тогда смогут противопоставить все эти Теано и прочие Джустиниани?

— Это ты сделала? — ошарашено спросил Альваро.

— Я… я не знаю, как это вышло…

Еще хлеще! Если она такое вытворяет, не пройдя, по сути, никакого обучения, что же будет делать, когда научится пользоваться своей Силой? Может, отец ошибся, приказав ее убить, она ценнее как сознательный союзник? Ну, а если она слышала тот разговор или, что еще обиднее, прочитала в его мыслях? Тогда, наоборот, надо валить, и как можно скорее. Но вслух, конечно, сказал совсем другое — как и учил отец, с самым невинным видом.

— Значит, так. Посудина прохудилась, и до Медара не дотянет. А если мы отдадим ее в починку, засветимся на все Семиградье. Ясно, что это значит? То-то же. Мы причаливаем к берегу, перевязываем раненых — и идем к Медару по суше. В Таваллене темесцев любят немногим больше, чем в Эрхавене, вдобавок там у нас есть компаньоны. Подлечимся хоть немного, а там уже отправимся дальше сушей. Вот за пределами Таваллена придется смотреть в оба: Кешер всегда держал сторону Темесы. Ну, и самое тяжкое — Медар. Там всю власть прибрали к рукам святоши. Отец Клеомен, Пресвитер Меарский — помнишь отца Маркиана? А ведь Маркиан рядом с Клеоменом — считай, что ягненок рядом с волком. Вся надежда, что там еще не знают о наших художествах. Если узнают раньше, чем мы выйдем в море, нам всем конец. Ты попадешь на костер повторно, а мы все — первый раз, но вытянуть оттуда будет некому. Так понятно?

— Да, — произнесла Мелина, вытирая со лба испарину. Напряжение отпустило, и лицо побелело от боли, усталости и потери крови. «Как она еще не потеряла сознание?» — подумал Альваро. — Что я должна делать?

— Пока — только терпеть и молчать, — ответил Морозини-младший. — Проклятье, только неходячих раненых нам и не хватало… Ладно матросы — их пристроим, но вот ты на покой даже не рассчитывай. Ладно, сейчас мы тебя подсадим. Фила, смотри за ней.

Альваро нагнулся, подхватил девушку на руки и водрузил на массивный сундук с вещами. Вода плескалась в трюме уже выше коленей, но верх сундука еще был сухим.

— Лежи здесь, Неифила за тобой присмотрит. Я пошел наверх.

Альваро выловил из воды лесенку, споро приставил ее к люку и вылез на палубу. Еще недавно аккуратная и чистая, теперь палуба была измарана кровью, посечена пулями и завалена обломками. Повинуясь Сагони, который сам налегал на весла и задавал ритм матерными частушками, матросы изо всех сил гребли к берегу. До илистых, топких плавней низовий Эсмута оставалось совсем немного — не больше мили — но изуродованная яхта шла все медленнее, все больше кренясь на простреленный борт и проседая кормой.

Сагони хмурился, разглядывая берег и прикидывая что-то известное только ему. Наконец, приняв решение, он буркнул:

— Проклятье, не дотянем. Капитан Сагони потерпел крушение в миле от берега. Кому рассказать — не поверят…

— Может, мель есть? — с надеждой спросил Альваро.

— Откуда? Видишь скалы? Песчаный берег начинается только за Эсмутом, нам туда не дойти. Там есть и мели. А тут — только подводные рифы, они нас еще скорее утопят.

Альваро похолодел. Хорошо Мелине: ее главное сокровище способно поместиться в кармане. А как быть с трехфунтовой золотой статуей? Он вовсе не был уверен, что изваяние морского владыки сможет дотащить до берега — тем более сделать это незаметно. А то ведь на Мелину, Неифилу и Сагони можно положиться, а как быть с остальными? И куда девать неходячих раненых?

Остается одно — до кровавых мозолей и острой боли в мускулах налегать на весла, заставляя отяжелевшее суденышко двигаться к берегу. И молиться, чтобы оно не напоролось на какой-нибудь из бесчисленных рифов, про которые всего не знает даже капитан Сагони (ведь линейные корабли не галеры, их удел — открытое море, а не прибрежные шхеры). Но чем ближе оказывался берег — тем яснее становилось: «Куртизанка» не дотянет. Правый, простреленный борт уже сидел в воде по самый фальшборт. Еще немного — и палуба встанет вертикально, а потом завалится вверх килем.

Мягкий, но сильный толчок, потрескивание рангоутов, принявших основной удар на себя. Судно остановилось так резко и внезапно, что Альваро споткнулся и больно ударился плечом о стенку каюты. Одному из моряков повезло еще меньше: выронив весло, он кубарем выпал за борт… и тут же встал в мутной круговерти песка. Воды было по горло, но все же…

Выругавшись, Альваро поднялся и уставился на Сагони. Капитан, впрочем, выглядел не лучше. Округлившиеся глаза на обычно бесстрастном лице свидетельствовали: Сагони столкнулся с чем-то, по его мнению, совершенно невероятным.

— Сколько лет живу, а косы тут не было! — немного отойдя от потрясения, произнес он. — Я же еще юнгой ходил тут на галере, лоцман показывал рифы.

— А нанести течением не могло? — с сомнением спросил Альваро. — Дальше ведь есть!

— Не могло! Эсмут мог бы, но он течет на юго-восток, там коса тянется в другую сторону. Да и здесь есть морское течение вдоль берега в сторону Таваллена — на него я и рассчитывал. Но теперь…