Павел Буркин - Последний Храм

Увы, передать таким образом, особенно магу другой системы, можно немногое — не конкретные сведения, а просто смутную тревогу, ощущение близкой опасности. Будем надеяться, Мелина поймет и скажет Лендгрейву. А тот сообразит, что делать.

Напоминая, что осень не за горами, с этих самых гор тянул ледяной ветерок. Мелина зябко поежилась и плотнее запахнула солдатский шерстяной плащ. После дневной жары казалось, что ненадолго пришел Одиннадцатый месяц. А совсем близко, в какой-то миле вниз по склону, ворочался, засыпая, огромный город и расстилалось залитое мглой море.

— Замерзла? — Мелина вздрогнула. Удивительно, как здоровяк-лейтенант умудряется так бесшумно ходить по щебню. Потом вспомнила, что лейтенант рассказывал о своей службе в предгорьях и стычках с пуладжами. Там ему приходилось и переходить горные реки по скользким камням, и подниматься к самым ледникам, и бесшумно подбираться к горным кишлакам. Тавалленца давно бы убили, не умей он, когда нужно, подкрадываться к врагу. — Ты ничего не чувствуешь?

— Что я должна чувствовать? — не поняла Мелина.

— Не знаю, такое ощущение, что…

Странно было видеть офицера, никому не показывавшего малейших колебаний и сомнений, растерянным. Казалось, Лендгрейв хочет о чем-то сказать, предупредить — и не знает, как описать неясную тревогу, и вообще, стоит ли обращать внимание на смутное, но очень недоброе предчувствие. По крайней мере, прежде интуиция никогда его не подводила. Приняв решение, Лендгрейв добавил, уже твердо и уверенно:

— По-моему, наши в городе попали в беду, и теперь зовут на помощь?

Мог бы и не говорить: Мелина почувствовала послание всего на секунду позже, зато и накрыло ее куда сильнее. Словно наяву, она увидела грязную канаву окраинной улочки, шагающий по пыльной мостовой усиленный патруль, ружья и алебарды солдат, серый плащ следователя Огненной Палаты… И счастливую, держащую в руках пухлый мешочек — наверное, с солидами — Неифилу. Видение промелькнуло единой вспышой, не различить ни окрестных строений, ни количества солдат, ни их лиц и знаков различия. Но самое главное сомнению не подлежало: Неифила, которой Альваро, да и Мелина, верили как себе, в родном городе польстилась на темесское золото и посулы церковников.

— Как думаешь, кто из них схвачен? — тихо спросила Мелина.

— Послать… послание мог только человек с Даром, — отозвался лейтенант. — Значит, или Альваро, или Гердис на свободе. Может быть, оба. Мог попасться Сагони, мог Альваро, а могла… Нет, почему-то мне кажется, что послала весть она: такое чувство, что она прежде всего беспокоилась обо мне, потому я первый и почувствовал. Да и Альваро больше доверял этой…

— А Сагони — мог?

— Они должны были разделиться, Сагони ушел в порт, а остальные пошли к родителям Неифилы — там их, наверное, и сцапали. А Гердис, наверное, пошла искать единоверцев, или еще зачем-то отлучилась. В общем, ее не схватили сразу, а потом ей хватило ума затаиться и передать послание.

— То есть попался только Альваро?

— Даже если это так, Неифила знала обо всех нас, за Сагони наверняка уже послали отряд. Да и на Гердис теперь будут охотиться. А против нас наверняка двинут не усиленной роты. И, конечно, приведут в боевую готовность остальной гарнизон — на всякий случай, вдруг или нас больше, или Сагони успеет поднять восстание. Подкреплений у Темесы просить не будут — незачем пока, да и некогда.

— Нас тоже атакуют?

— Само собой, мы главная опасность! — воскликнул Лендгрейв. — И насчет роты я погорячился, они меня хорошо знают. — Тэлбот!

— Здесь я, — отозвался второй лейтенант, командир взвода пикинеров, примкнувших к мушкетерам Лендгрейва. — Построй своих людей. Мы выступаем, но перед тем я должен кое-что им сказать.

— Что… Есть! — старый друг и бывший подчиненный неплохо знал Лендгрейва, командир отряда не стал бы понапрасну беспокоить людей. А Лендгрейв уже командовал то же самое своим. В маленьком лагере вспыхнула и прекратилась суета. Отдохнувшие во время дневки солдаты были свежи и бодры, лунный свет играл на начищенных касках, стволах мушкетов и наконечниках пик.

Лендгрейв прошел вдоль недлинной шеренги. Все эти люди знали, на что шли, бросая вызов всемогущей Темесе. Все вместе и каждый по отдельности они сделали выбор, и тем самым стали для него близкими друзьями. Теперь предстояло вести их на смертельно опасное дело, и никто сейчас не скажет, сколько из них доживет до рассвета. И все-таки выхода не было: если не вырваться из огромной мышеловки, в которую обратилась Конфедерация…

— Слушайте меня все! — чуть помедлив, начал он. — Мы дошли до Медара, нас ждет порт и корабль. Но наших друзей, отправившихся в город на разведку, предали и схватили. Скорее всего, враг уже знает, что мы здесь, без боя к кораблям не прорваться. Дальше со мной идут только добровольцы, остальных отпускаю по домам: скажете, что убежали от бунтовщиков, вас и пощадят.

Строй не шелохнулся. Кто-то из пикинеров дернулся было, но тут же замер, втянувшись обратно.

— Хотели бы, давно бы ушли! — усмехнулся могучий усатый пикинер. — Жаль, правда, с такими же, как мы, солдатами…

— Не волнуйтесь, — усмехнулся Лендгрейв. — Солдаты в Медаре только на границе. Два полка в городе — церковное воинство, подчиняющееся Примасу и Тельгаттее. Набирают их из всякого отребья: пуладжей, сантахов, тельгатеанцев, контарцев… И это весьма странно, ведь формально Медар принадлежит Темесе, а не Тельгаттее.

У солдат отлегло от сердца. Не то чтобы было жалко жадную и глупую Темесу, но чужая армия в одном из городов Семиградья не радовала никого. Правительство никогда не решится шугануть наглых попов, но они-то не правительство! Теперь никто не сомневался, что поступают правильно. И Лендгрейв, отметив исчезновение сомнений, принялся излагать план.

— Нас уже ловят по всему Семиградью, и неизбежно поймают, если мы не покинем страну. Единственный выход — захватить корабль и уйти в море. Но гарнизон наверняка уже поднят по тревоге.

— Нас семьдесят человек, три орудия, — опешил Тэлбот. — А святош…

— Два полка и тридцать орудий, — уточнил Лендгрейв. — А на стенах еще сто семьдесят, и это не считая флотилии береговой обороны и фортов. Но не забывайте: они умеют только ведьм жечь на кострах, да голодные бунты давить. Если что пойдет не так — начнется паника. Ее нам и нужно поднять.

— Мы что, будем прорываться через два полка? — не поняла Мелина. Она уже сообразила, что затеял Лендгрейв, и от затеи здорово отдавало безумием. — Они заманят нас вглубь города и перестреляют.

— Я и не предлагаю прорываться, — возразил Лендгрейв. — Ты права, если мы оставим за спиной два полка церковников, они просто сомнут нас в порту. Вдобавок мы должны выручить попавших в беду друзей — как выручили бы и любого из вас. Единственное наше спасение — взять город штурмом.