Павел Буркин - Последний Храм

— Правильно, — кивнул староста. — Первую группу с семейными я уже послал лесом. Еще бы полчасика…

— Полчасика будет, — скрипнул зубами Лендгрейв. Он подумал, что за эти полчаса придется заплатить почти всеми ополченцами и самое меньшее половиной своих. Самое меньшее — потому, что если не повезет, они все останутся в этой деревеньке. — Продолжай. И постарайся побыстрее.

— Сделаю, — совсем не по-уставному ответил старик. Но смысла поправлять его не было.

Отходить с боем Лендгрейву еще не доводилось, обычно, если требовалось, он успевал ускользнуть незаметно для врага. Но никакой растерянности не было и в помине, память хранила все необходимые действия. Вначале, пока враг еще ничего не понял, отводятся наименее подвижные и боеспособные части. В данном случае ополченцы и их семьи. Для тех, кто остается прикрывать, отход становится куда труднее, но ничего невозможного — как всегда, главное угадать действия врага и сделать то, чего он не ждет. Например, заставить его уйти в глухую оборону решительной атакой или… Или артиллерийским обстрелом. Откуда он может знать, вдруг это подготовка к контрудару? Ну, а затем отводятся и арьергарды — при этом где-то на ближайшей удобной позиции ждет новый, свежий и боеспособный арьергард, чтобы пропустить сделавших свое дело и дать им оторваться, на какое-то время придержав врага. Так, чередуясь «перекатами», и уходить, скажем, в лес или заросший лесом овраг — словом, до ближайшего естественного укрытия. Ну, а там — ищи ветра в поле.

Если бы кольцо окружения уже сомкнулось, оставалось бы выбираться мелкими группами и по одному, и там уж кому как повезет. Но пока есть просвет, почему бы не попробовать выйти организованно? Конечно, полноценного заслона тут не организуешь, потому и «перекаты» могут не помочь. Значит, ошеломить надо сразу.

Так, чтобы получить достаточную фору.

— Орудие, к бою! — скомандовал Лендгрейв. — По всем не горящим домам — беглый огонь брандскугелями!

Выстрелы звучали один за другим. Пушкари били точнее мушкетеров — один за другим дома занимались чадным пламенем, в небо устремлялись новые струи смога. Из домов выскакивали солдаты, когда целые и невредимые, когда в пылающей форме — и тут уже приходил черед стрелков. Мушкетеры и арбалетчики щедро расстреливали последние боеприпасы, создавая видимость действий большого отряда. Пусть-ка тот, кто командует церковниками, поразмыслит, откуда пришли подкрепления, и не лучше ли до утра занять оборону? Утром его ждет приятное открытие.

В одном из домов ухнул взрыв, а потом его как-то сразу охватило пламя. Хотя дверь и ставни вынесло взрывом, оттуда никто не выскочил. Наверное, взорвалась бочка с порохом и пушка. Похоже, седьмая за эту ночь. Или… или это та картауна, что была захвачена у них же в самом начале? Похоже: вся артиллерия Третьего Тельгаттейского вроде бы оставалась на том берегу. Картауны оттуда уже не добивают, но мостик через реку явно слабоват, чтобы выдержать вес пушки.

— Орудие заряжай!

— Сир лейтенант, больше нет пороха! — отозвался заряжающий.

— Все брандскугели выпустили?

— Так точно, и два ядра с картечью.

— Пушку перевернуть, и уходим.

Тяжеленное, основательное орудие опрокинуть было непросто. Расчету пришлось помогать мушкетерам, да и сам лейтенант налег плечом. Заскрипев колесом, а потом подняв тучу пыли, орудие с грохотом рухнуло наземь. Нет, конечно, если поднять, будет стрелять, как миленькое, но как это сделать посреди горящей деревни и меньше, чем за полчаса каторжного труда? А через полчаса тут останутся только трупы — да и то по большей части их трупы.

— Отходим! — скомандовал Лендгрейв. — Отделение Грашенау прикрывает.

— Есть, — отозвался немногословный кешерец.

Отделение за отделением бойцы растворялись в дымном мраке. В последний раз Лендгрейв оглядел оставляемую деревню — больше его тут ничего не держало. Вроде все спокойно, господа церковнички так ничего и не заметили. Наоборот, забились в свои дома, засели там, некоторые вяло и без энтузиазма, чисто чтобы не сердилось начальство, постреливают по горящему силуэту церкви.

И плевать на них. Он их больше не увидит — если все пройдет, как надо, утром они будут в порту. А потом на «Бреггу» — и поминай, как звали. Или же…

Или же они сами станут властью, и тогда именно церковникам придется убираться из Медарской земли. Туда им и дорога.

Напоследок, сам не зная зачем, Лендгрейв глянул в задымленное небо. И обомлел. «Вроде с Таваллена не пил, — изумленно подумал он. — Дыма, что ли, наглотался?»

Нет, там не загорелась несвоевременная заря, серпик месяца итак еле пробивался сквозь дым и искры. Там было кое-что похлеще, а именно изумительно красивая женщина средних лет, закутанная в старинную белую талху. До Обращения, а в Аркотеи сейчас такие носят вдовы. Женщина смотрела вроде бы куда-то в сторону — и в то же время в самую душу. Так могла бы смотреть мать — но она не имела с той иссушенной нелегкой жизнью, убиваемой чахоткой женщиной, которая дала ему жизнь за три года до смерти ничего общего. И все же он не мог о Ней думать, как о постороннем человеке. Этот взгляд, мудрый, добрый, но и строгий, проникал в самую душу.

Потом вспомнились слова Гердис о прежней покровительнице города Медара, богине Амрите. И в том числе — ее прозвание в те времена, когда на Храмовой горе стоял Ее Великий Храм. Великая Мать — и в том числе Мать Того, Кому четыре века назад молились, уходя в бой, воины. Все встало на свои места. Какое значение теперь имели все проповеди попов? Он сделал свой выбор — еще когда не выдал церковникам разыскиваемых Огненной Палатой.

Хотелось прямо здесь, посреди трупов и развалин, опуститься на колени перед Богиней — и просить прощение за то, что лишил жизни стольких Ее детей. Но тут в голове зазвучал голос, и он был под стать Ей — бархатистый, грудной, глубокий.

— Встань, — неслышно даже для тех, кто стоял рядом, произнес он. — Ты ни в чем передо мной не виноват, они сами выбрали судьбу. Но зачем ты уходишь из-под моего покрова? Выполни свое предназначение — убей убийц.

— Я… Но нас же тут сомнут, их же целый полк!

— Я знаю. Но уже не полк, а лишь две трети полка. А во-вторых, ты больше не одинок. Те, кто вас обходили — медарцы, они смогли услышать Меня и восстали. Теперь у тебя есть союзник. Помоги им, и вместе вы сполна отплатите за гибель доверившихся Мне четыре века назад. Действуй и помни: на вас Мое благословение, а ваших врагов не принимает эта земля!

Лендгрейв хотел еще что-то спросить, узнать, что сталось с ушедшими в город друзьями — но видение прервалось. И все-таки оно не прошло даром. Теперь он знал, кто обеспечил этой ночью невиданную удачу горстке повстанцев. И как превратить эту удачу в невиданную победу семидесяти человек над полком. Жаль только, пушку они свалили. Ну, ничего — скоро добудут новые.