Павел Буркин - Сила Мира

Вот об этом я и спрашиваю, когда короткий, уместившийся в полминуты бой окончился.

— Ты привел хвост? — слышу в ответ от жреца Исмины. Держится он поразительно спокойно — будто и не грозит нам страшная опасность… Привык к риску за годы в подполье? Скорее всего: и мужество, и страх человеческий имеют пределы — испытал это на себе.

— Можно сказать и так, — отвечаю. — Только не волнуйся, ладно? Если они справятся, вас просто убьют, а мне придумают что-нибудь особенное — я ведь теперь, как-никак, Палач-перебежчик. Такое, поверьте, не каждое столетие случается.

— Да уж, — усмехается Иорам. — Зря вы с нами связались…

Зря?! Интересно, что скажут господа Палачи, да и Высший Палач, когда на их Владыку нападет сила, превосходящая совокупную мощь Богов? Впрочем, судя по всему, я это увижу, если как-то переживу следующие несколько дней…

— Я служу Владыке, а угроза миру — угроза Ему, — вместо этого отвечаю я. — И ничего больше.

— Как и я, — отвечает исминианец. — Похоже, мы в одной лодке.

— Хорошо, что вы это признаете. — Интересно, долго мы будем перебрасываться ничего не значащими фразами, точно на светском рауте? — В таком случае, может быть, скажете, как отсюда выбраться? Не верю, что вы не предусмотрели момента, когда придется рвать когти.

— Пещеры рыли не мы. Тут есть ход, уводящий в глубину, но куда он ведет — сказать не могу. Никто из людей не знает. Возможно, это наследие тех, кто жил до нас.

Вот так новость! Мы догадывались, что дело нечисто, но и представить себе не могли, что гномьи ходы сохранились до сих пор… Иначе давно бы их использовали. Впрочем, какая мне разница?

— Отлично. Пошлите кого-нибудь, чтобы предупредили всех. Самых сильных магов, точнее, всех, кто хоть что-то понимает в магии, сюда, вместе мы продержимся чуть дольше. Сейчас придется вести с группой захвата переговоры — может, выиграем время, им тоже неохота умирать.

Впрочем, похоже, это понимают и мои противники. В смысле, понимают, что я все понимаю. Вместо того, чтобы предложить мне сдаться в обмен на жизнь и луну с неба впридачу, готовят новую атаку. Теперь, когда преимущество внезапности утрачено, исход борьбы решает сила, и вот тут, увы, я заведомо в проигрыше. Поодиночке эти гады мне не противники, но вместе… А кроме того, приходится считаться с возможностью прибытия подкреплений — вплоть до Мелхиседека, который на порядок сильнее и сам по себе. А что? Палач Лиангхара и Атарг, перебежавший на сторону врага — это случай не просто исключительный, а ставящий под удар саму систему власти. Можно задействовать любые силы, чтобы покарать отступника…

Я ощущаю приведенную магами там, наверху, Силу. Ох, кисло мне будет, когда ее пустят в ход!

— Прикажи своим, чтобы срочно уходили в подземелья.

— Никто не знает, что там творится, — произносит Иорам. Как ни странно, он не боится, по мере сил помогает крепить защиту. Это и хорошо, и плохо: чего-чего, а исминианской магии, хочется верить, тут каратели не ждут. А плохо потому, что никто не знает, как подействуют чары противоположных по своим источникам магических систем, если начнут взаимодействовать. Правило противонаправленной магии, знаете ли, не шутка. Впрочем, выбирать не из чего, если не противопоставить загонщикам что-то необычное, я погибну сам и потяну за собой ксандефианцев — их уничтожат просто за компанию. На всякий случай, как свидетелей.

— Зато все знают, что будет, если они попадут в наши застенки, — ворчу я. — Скорее!

Исминианец напрягается, творя оповещающее заклятие. Ощущаю болезненный укол Силы эрхавенской богини.

— Теперь все, кто хоть чуть-чуть смыслит в магии, независимо от магических систем, будут знать, что дело плохо и надо спасаться, — пояснил он.

— И эти, наверху — тоже?

— Чтобы почувствовать заклятие, надо находиться в этих подземельях, — поясняет Иорам. А они не дураки… Впрочем, дураки-ксандефианцы в нашей державе гибнут еще детьми. Совсем как Атарги. — Извне ощутить невозможно. С этим расчетом его и строили. Что теперь?

— Нужно отбить несколько атак, выиграть хотя бы полчаса, — изобретаю на ходу, изображаю знающего, что делать. Надо же, Иорам поверил… — Потом идем следом.

Иорам хочет что-то уточнить, но не успевает. Передышка кончается, господа загонщики атакуют вновь.

Лучшее средство защиты — нападение. Сколько живу, столько убеждаюсь в этом. Бей первым — и всегда будешь на коне, а твои враги расстанутся с жизнью и посмертием. Я и бил — с той самой поры, когда, будучи еще только Рабом Лиангхара, двенадцатилетним сопляком, голыми руками убивал недругов, расчищая путь к следующей ступени посвящения. Наш Храм ведь устроен так, что за все — за оружие, еду, постель, одежду и, конечно, милость начальства — надо драться. Более того — убивать, продавать и предавать. Правил — не существует. Дрогнет хоть раз рука, убивая недавнего соратника, ошибешься в оценке сил, или не донесешь своевременно — и все. Потому уже Слугами Лиангхара становятся лишь отъявленные убийцы и клятвопреступники, профессиональные предатели и доносчики, у которых руки в крови не то что по локоть, а по самые плечи. Потом среди Слуг происходит точно такой же отбор, и один-два из сотни становятся Младшими Убийцами, потом из сотни Младших Убийц — один-два просто Убийц… И так далее, вплоть до Палача и Верховного Палача.

Я прошел весь путь, за это время успел убить в бою или замучить на пыточном станке или жертвенном алтаре, наверное, десятки тысяч. И всегда умел ударить первым, пусть и на доли мгновения опережая врага. Потому ни разу и не оступился на узкой, крутой и обледенелой золотой лестнице без перил, каковой является служение Храму. А сейчас возможность упустил. И за это предстоит платить. Да такую цену, что собственная жизнь кажется мелочью.

Тем временем мои противники звереют. Они не только не добились своего, но и понесли потери. И теперь бьют, уже не думая о защите, выкладываясь до конца и уже не стремясь взять живым. Видать, поняли, что это нереально. В то же время чувствуется, что ими руководит некто опытный и хладнокровный. Ему хватает мозгов кое на что изощренное: в подземелье сгущается и обретает каменную твердость, а заодно и вес, сам воздух. Я чувствую, как смыкаются невидимые глыбы, норовя сплющить, размазать между гранями, в наступившей абсолютной тишине хруст костей — моих и Иорама — кажется оглушительным.

Я знаю заклятие, знаю все намешанные в него Силы, знаю скрепы, которые можно разрушить, заставляя Силу моих противников бесполезно излиться в пространство еще одним взрывом на поверхности. Начинаю контрзаклятие, но вновь не успеваю. Сотые доли мгновения! Нет им цены, точнее, ценой становятся жизнь и посмертие, а главное — дело, которому служишь…