Павел Буркин - Сила Мира

Я ощущаю все, что пережила на пыточном станке бедняжка Халила, когда я пустил в ход палаческое мастерство. Ничего, терпеть можно — когда за дело брался Палач Иероним, было стократ хуже. Потом сознание и вовсе покиндает меня.

Забавно, но я еще жив. Иногда быть Палачом Лиангхара, одним из главных слуг и посланцев Смерти в Мире, не так уж плохо. В сумме пройденные малоприятные посвящения дают способности, кажущиеся непосвященным чудесными. Впрочем, почему «кажущиеся»? И в самом деле, кто, кроме нас, Палачей и сильнейших среди Старших Убийц, выжил бы на Сумрачном острове после того заклятия? А я — выжил.

Погребенный под слоем земли толщиной копий в пятьдесят, со всех сторон стиснутый раскаленными глыбами, я остался в живых. Глыбы оставили ровно столько пространства, сколько нужно, чтобы неглубоко вздохнуть. Как такое получается, спросите вы? Владыка хранит нас. Или, наоборот, насмотревшись на наши злодейства в Мире, даже бог смерти хочет оттянуть близкое знакомство. Кажется, второе объяснение, которое выкрикнула мне в лицо одна истязаемая жрица Исмины, ближе к истине, чем официальное…

Острые грани раскаленных глыб вдавливаются в тело, причиняя жуткую боль. Не всякий палач способен на такое, не убив «клиента»… В каменных объятиях невозможно не то что двигаться — даже глубоко вздохнуть. И все-таки, если не размазало о камни сразу, надежда есть — я могу обходиться без воды, пищи и даже воздуха гораздо дольше, чем простой человек. Магия позволит выбраться наверх, или что еще лучше, к незаваленному подземному ходу. Увы, в пределах родной державы мне после случившегося места нет.

Но сначала — выяснить, где ближайшее пустое пространство, понять, что с Иорамом и, самое важное — убрались ли восвояси господа загонщики. Заклятье несложное, выполнимое даже в нынешнем моем состоянии, и почти незаметное: даже Мелхиседеку, случись он здесь, сразу его не обнаружить.

Оно начинает действовать не сразу: плата за незаметность и экономность. Магия услужливо показывает, что обвал похоронил далеко не все подземные галереи. Даже каземат, где дрались мы с Иорамом, завален не весь. Дальний конец остался свободным, надо лишь прокопаться через полтора копья каменного крошева и глыб. Для мага моего уровня пустяк. Дальше на многие мили тянулся тонущие в вековечной мгле подземелья, уходящие в недоступные для магии глубины. По ним, напоминающим кишки окаменелого от безделья, непредставимо громадного чудовища, тянется вереница людей с едва заметными фонариками. Значит, они все-таки успели уйти… Быстро собрались. А, впрочем, жить захочешь — и не такое сделаешь.

Остальные результаты разведки не радуют. Я бы даже сказал, наоборот. Во-первых, Иорам. Ну ладно — я, Палач Лиангхара, прошедший все посвящения, кроме последнего — Высшего Палача, каковым сейчас является Мелхиседек. Иорам — исминианец, да еще, по нашим меркам, Убийца, даже не Старший. С ним чуда не произошло: что осталось после падения на голову глыбы в двадцать тысяч фунтов весом, покоится под этой самой глыбой, а душа давно отлетела. Иорам безнадежно мертв, и только храмовые некроманты (да и то едва ли) могут слепить из него что-нибудь дееспособное. Значит, действовать надо одному — ну, не привыкать.

Третье настораживает больше всего. Увы, загонщики прекрасно осведомлены о способностях Палачей Лиангхара. Они сбежали от волны кипятка, но как водичка схлынула, вернулись на изуродованный остров. Да не одни, с подкреплениями: из Палачей кроме незабвенного Ксандефа прибыли Шаббаат (я же говорил, не побрезгует расправиться с оступившимся), Натан, видимо, еще не успевший отбыть в Таваллен, и даже древнего Зосиму вытащили из его любимых судов и тюрем. Прибавилось, конечно, и Старших Убийц, вместо двоих погибших прибыло еще пятнадцать, ну, и всякой мелочи вроде Младших Убийц просто Убийц и полсотни согнали. Поодиночке они мне не опасны, вместе взятые — если не наделаю глупостей, тоже, а вот в компании со всеми четырьмя Палачами… Палачи, в принципе, могут справиться и сами, но подмастерья окружают высших магов мощным щитом. Чтобы добраться до главных, я должен уничтожить не меньше половины этой мелюзги — и, по закону магических боев, подставиться под удар Палачей. Зачем терять высших магов, на «выращивание» которых требуются десятилетия, когда можно, как всегда, расплатиться подмастерьями?

Уже против этой оравы, с удобствами расположившейся на острове и ждущей, когда я начну действовать, шансов практически нет. Слишком велико преимущество в числе, хоть даже из Палачей мне ровней является лишь Натан. Но и это еще не все. Точно так же, как Младшие Убийцы, просто Убийцы и Старшие Убийцы служат прикрытием для Палачей, так и сами Палачи прикрывают… Нет, этого не может быть… Не мог же он ради меня…

Впрочем, почему нет? Не каждый век случается такая диковинка, как взбуновавшийся Палач. Тут и Высшему Палачу работенка найдется. Чтобы уж наверняка убить, даже хуже, чем убить — покарать так, чтобы содрогнулись величайшие из живущих мастера пытки и дознания, Палачи Зосима и Натан. И если против четырех Палачей, двадцати Старших Убийц и полусотни жрецов рангом помельче шансы у меня, пусть и призрачные, есть, Мелхиседек может «уделать» меня и один. Но рисковать королем и Высшим Палачом еще глупее, чем просто Палачами. А сейчас Мелх сильнее, чем в одиночку. Служа «цитаделью» магической крепости с двумя оборонительными обводами, он является и «пушкой» для совокупной мощи всех магов.

Ни один смертный маг не способен противостоять этакой силище в одиночку. Чтобы выдержать их удар, надо быть, самое меньшее, полубогом…

Поспешно гашу заклятие. Просто чудо, что меня сразу же не обнаружили. Но если я попытаюсь с помощью магии выбраться из каменной клетки, обнаружат непременно. И нанесут удар, один-единственный, потому что отразить его я не в силах.

И все-таки действовать надо. Как ни оттягивай, без воздуха больше часа не выдержать. Еще полчасика понадобится, чтобы употребить воздух, что остался в небольшой полости, оставшейся возле лица при крушении сводов. Притом действовать сейчас — очень скоро сил не останется и на это. Обнаружат — что ж, видать, судьба…

Мысленно произношу формулу заклятия (магам моего уровня слова и жесты не нужны, если, конечно, это не храмовая танцовщица, чьи заклятия построены на движениях тела, музыке и песне) и ощущаю леденящий холод. Заклятие берет тепло, разлитое во внутреннем пространстве, концентрирует и направляет его вовне, превращая незаметные толики тепла в обжигающий, способный плавить камень и железо (и, кстати, большинство заклятий) огонь. Раскаляется добела, оплывает и испаряется окружающий камень. Мгновение — и вокруг на полкопья не остается ничего.