В Бирюк - Обязалово

Даёшь шапку! И сословные привилегии в полном объёме…

Что брать с собой? Кого? Как идти? Где там встанем? Ну не знаю я всего этого! Акима периодически заносит в мемуары, Яков — в лаоканиста играется, Марьяша… рвётся в свет… А кто тут останется? А чего работникам делать? А как «Паучью весь» перестраивать? Как обеспечить непрерывное функционирование школы, точильщиков, сигнальщиков, печников, кирпичников, прях и ткачей…? И чтобы Меньшак не выёживался, а Мара не злобствовала…

Марана требует прикупить снадобий всяких. С описаниями типа:

— Если надкусил и сдох в корчах — оно самое.

Прокуй требует железа. Тоже — проверять на зуб.

— Ежели хрустнуло — не бери.

— Зуб хрустнул?!

— Не, ну ты вооще! Если зуб — бери. А вот если оно само хрустит — шлаку много.

Потаня требует семян:

— Эта… Всхожесть чтоб была. Сам же ж видишь… И — устойчивость к полеганию… А то дунет… сам же ж понимаешь…

Я, блин, всё понимаю! Я только одного не понимаю: как по семечку отличить несъедобность для долгоносика! Опять — «на зуб»?!

Бабы — все! — прикрас хотят. Да это-то ладно — Домне бондаря толкового хочется. Причём именно — бочки делать.

Хотен сунулся, было, пошутить на тему — зачем одинокой женщине бондарь и куда тот будет затычки ставить. Чуть головы не лишился.

Кстати: Хохряковича взять с собой. «С глаз долой — из сердца вон». Без зазнобы вдоль боку… Или в походе сдохнет, или — ума-разума наберётся.

Составляется, уточняется, расширяется и переписывается «список надобного привезть». По Высоцкому:

Дурдом. А ведь есть и свои мечты. Типа: как бы получить в собственность болото «Голубой мох»?

Потому что я там мог бы построить канал. И если мне дадут по приличному куску этих речек, Усия и Десна, которые из того болота вытекают, то я бы такой транспортный переход сорганизовал… Не хуже Суэцкого канала!

Николай худеет с темпом кило в день. И рвёт на себе волосы. Из «везде».

Везём полотно-«паутинку» на продажу? — Конечно. Сколько?

Одна из новелл Боккаччо начинается с рассказа о купце, который пришёл в Александрию на корабле с грузом сукна. Но в порту уже были три корабля с аналогичным товаром. Результат: купец разорился. И это в огромной Александрии! В полумиллионном мировом центре торговли! А у меня тут — просто «святорусский» городок на 30–40 тысяч населения. Обвалить рынок… как два пальца…

Что ещё брать на продажу?

Спирт… Аналогов на рынке нет, предусмотреть спрос — не получится.

Колёсная мазь — аналогично. Объяснять, что вот такая консистенция лучше обычного дёгтя… И — дороже…

Скипидар здесь берут. Но очень мало. Идёт преимущественно не в лаки-краски, как в моё время, а в медицину. Мазь для излечения геморроя, например. Объёмы — маленькие. Цены — непредсказуемы.

Повторюсь. Просто от злобности. Попаданцы… — чудаки. Кое-какая личность из «светлого будущего» влетает в «проклятое прошлое», изобретает такой-сякой «фигурный болт», и надеется, что туземцы оторвут его с руками. Ха-ха три раза!

Что, никогда не приходилось заниматься маркетингом? Продвигать на рынок товар — фи, какие мелочи! А сто штук баксов за минуту на «Первом» не хотите? А ведь это так, только кусочек из надобного.

Если товара нет на рынке — его не купят. «Картофельные бунты» — просто первое, что на ум пришло. Если товар уже есть — его не купят — не тот производитель. Одни и те же гаджеты, с одних и тех же корейских заводов различаются по цене в четыре раза — лейблы разные.

Если у тебя известный товар от известного же производителя — его у тебя всё равно не купят. Потому что ты — чужак, потому что — не умеешь торговаться. Просто — не умеешь говорить, стоять, сидеть, кланяться… так, как это ожидают от продавца вот такого товара — покупатели.

Если внимательно посмотреть средневековую литературу, видно: «заморские гости» — редко торгуют в розницу. Сбрасывают товар местным купцам, привычным к общению с чужаками, и уходят. B2B, а не B2C.

Общий корень в русских словах «странный» и «иностранный», родство слов «немой» и «немец»… Одно из значений английского «strange» (странный) — чужой, чуждый.

Попаданец не просто «strange» — он «super-strange». И вы ждёте, чтобы вам денег дали?

У меня ещё одна заморочка: главная цель у нас — получение боярства. Цель бюрократическая, а не торговая. Соответственно — срок возвращения непредсказуем. Может, через месяц назад пойдём, может — уже по снегу.

Блин! Я зимнее брать не буду!

Последняя ночь перед выходом — полный двор народу. Все в последний момент чего-нибудь вспомнили. Девки мои в опочивальню тянут — приласкать напоследок.

Только двери закрыл — стучат. Прокуй с Любавой пришли. Прокуй мне напоследок мозги железяками выносит, Любава по щёчке гладит и уговаривает:

— Ты смотри, ты ко мне возвращайся. Я за тебя молиться буду — не оплошай.

И в слёзы. И мои наложницы засопливили. На Прокуя я просто рявкнуть могу, а с этими… утешать приходиться. Князёныш-волчёныш от общих переживаний разволновался — лужу надул…

Всё, нахрен! Лодейное весло — как отдых. Помолились, помахались, отвалились. Раз-два — взяли. Весла — рванули.

Вот понятное дело — гребля. Вот тело, подходящее для этого дела. Всё просто — весло опустил, потянул. Весло поднял, закинул. Держи темп и никаких мозговых заморочек. «Как-то оно будет» — позже. Сейчас просто: Навались!

После наших сборов я в себя пришёл только на третий день. Хоть огрызаться на всякое слово перестал.

И тут — Елно. Здрас-с-с-те. Опять разговаривать. Пошли, Акимушка, хвосты подчищать.

«Хвосты» у нас аж дороги метут. Встали-то опять на Гостимилово подворье. Хозяйка здоровается, но смотрит насторожено:

— Хозяина нынче дома нет. Даже и не знаю — пускать ли. Как-то муж посмотрит, когда вернётся.

И кто меня за язык тянул? Ляпнул не подумавши:

— Никак не посмотрит. Поскольку никогда не вернётся. Утоп хозяин твой. В проруби на Десне под Новгородом Северским.

Она сперва на меня непонимающее смотрит. Потом дошло. Поверила она сразу. Платок ко рту и вой:

— Ой же ж на кого ты меня покинул! Ой же ж не видать мне сокола моего ясного! Ой же пришла беда-кручинушка, затянуло белый свет чёрным маревом!

Странно мне: покойничек-то не ласков был. Как-то они… не сильно ладили. Да и хозяйка не очень уж мужнину честь берегла. А воет — будто и вправду только им одним и жила. Хотя… вдовье житьё — невеселое.

Пока она в избе по покойничку выла, наши мужички барахло во двор затащили, начали устраиваться, баранчика зарезали, печку растопили. Аким кафтан парадный одел, да и пошли к посаднику.