Ариадна Краснопёрова - Синяя бабочка плетельщика судеб

Как у него всё просто, прям умиляюсь.

— Заманчиво, но я обещал.

— Ух ты, ещё и принципиальный. Ну ладно, возись с ними сам… Но тебе же интересно, зачем я тебя позвал?

— Можешь сказать? — мгновенно вскинулся я.

— Не-а, — злорадно ответили мне. — У тебя на хвосте слишком много проблем, которыми ты не сможешь заниматься после этого известия… Так что давай, заканчивай поскорее с этими и займёмся серьёзными делами.

А вот тут мне захотелось действительно прикопать невольных помех, но…

— Девчонка? Да ладно тебе, Мор, она в таком виде на тебя даже не взглянет! — кое-кому и мысли не были конфиденциальной информацией.

— И что? Всё равно жалко. Молодая ещё совсем, смелая… Мог бы выйти толк, — я с сожалением покачал головой, уставившись на снег. Голубовато светящееся в свете малого солнца покрывало было грубо нарушено двумя рядами следов.

— Ну ладно, переманивай, мне не жалко… Да и тебе понадобятся союзники. А герцогиня де Фюрьи — это очень даже хорошее подспорье.

— Младшая принцесса? — я вскинул голову, глядя на него. — Да ладно, так не бывает.

— Скажем так, само по себе — нет. Но вот если кто заранее хочет постелить себе соломку…

— Ах ты гад!

— А причём тут я?..

Действительно, причём? Ну, если предположить, что моя догадка верна, он таки бог Судьбы, то он мог бы подстроить подобную вероятность, но…

Хрен докажешь.

— Кстати, как ты узнал, что я тут? — сменил тему император.

— В твоём присутствии пахнет грозой, — неохотно признался я, снова опуская взгляд на снег. — Точно так же я узнал тебя в Вээртоге.

— О… Ты чуешь мою магию. Весьма интересно… Кстати, твой подопечный уже доел.

— Как это магию?! — вскинул голову я, но на ветке уже никого не было. — Эй, подожди!

И тишина. Слинял, гадёныш, так и не рассказав самое интересное. Каким это образом я, ноль в магии, могу чувствовать его присутствие? Это даже не абсурд, это нелепость в квадрате, нет, в кубе! Может, у него просто духи такие?..

— Ой… — послышалось вдали человеческое.

Так, похоже Эрни не только хорошо поел, но ещё и умудрился как-то вернуть себе разум. Замечательно, только истерики мне здесь не хватало. Я побежал к нему, сильно загребая снег ногами. Спросонья я этого не заметил, но вообще-то бегать в таких условиях жутко неудобно, да к тому же холодно… Всё тепло, которое я успел скопить за полночи, выветрилось во время разговора, и сейчас я начал понимать гордых мужиков, которые не побоялись улечься в обнимку, лишь бы не околеть до конца.

Эрни был в подобии ступора, разглядывая окровавленные руки и остатки зайца. Он даже мое приближение заметил не сразу, а лишь когда я подошёл почти вплотную.

— Учитель! — встрепенулся, а надежды-то в глазах сколько. Потом перевел взгляд на свои руки, и надежда сменилась отчаяньем: — Учитель…

— Приятного аппетита, — вежливо пожелал я, останавливаясь на краю полянки. — Умыться не желаешь?

Окровавленная до самых ушей моська, виноватые глаза, которые чуть мерцали в свете малого солнца. Кого бы другого такая ситуация напрягла, но в Лесу мне было нечего бояться. И, уж тем более, не малыша-волчонка, пугающегося собственной тени.

— Учитель, — пискнул окончательно деморализованный Эрни. — Я… я правила нарушил…

— Ага, мои. Об аккуратности за едой, — фыркнул я, загребая горсть снега и бесцеремонно оттирая кровь с его лица. — А за зайца не переживай, ты его честно поймал с помощью только своего тела, честно сожрал, в одиночку да в сыром виде… Это не браконьерство, а благородная охота ради пропитания. Что, думаешь, тут звери друг друга не едят? Ещё как, это же природа! Просто Хар не любит людскую охоту, целью которой теперь является развлечение, вот и запретил… Пошли лучше назад, а то я уже замёрз.

Я демонстративно передёрнул плечами. Оказывается, на дороге было ещё тепло, даже если ты не касался её напрямую. А вот тут, в лесу, среди кристаллизованной воды, действительно — дубак.

— Учитель, — волчонок шмыгнул носом, — спасибо… Меня… меня не заметили? — мальчишка догнал меня, пытаясь на ходу заглянуть в лицо. А температура тела у него даже сейчас сильно повышена, тепло чувствуется и на таком расстоянии.

— Не знай, сейчас проверим, — легкомысленно пожал я плечами, обнимая ученика за плечи. — Иди сюда, моя грелочка… Если не заметили — хорошо. Заметили — будем оправдываться. Не примут оправданий — убьём, делов-то. Уф, какой ты тёпленький, не зря я тебя с собой взял. Если повезёт, это даже сбережёт меня от простуды. Болеть на территории Гуахаро мне больше не хочется.

— А это так страшно? — Эрни немного подуспокоился, по крайней мере, трястись перестал. — Император не любит, когда болеют?

— О, нет, он очень любит, — я передёрнул плечами, вспомнив купол обездвиживания. — Так любит, что лучше не попадаться ему под горячую руку всепоглощающей заботы.

Мы вернулись в лагерь. На удивление, забега Эрни никто не заметил… Хотя да, какой тут «заметить» если мимо пробегал Гуахаро. А вот проигнорировать ту обширную колею в Лес воины с утра вряд ли смогут. Но ничего, буду развлекаться отбрехательством и… Это будет завтра. А пока я могу погреться. Бр-р-р!!!

— Эрни, одна просьба, — тихо шепнул я моей грелочке.

Тот уже успел за ночное приключение утомиться и пребывал в полудрёме.

— Да, учитель?

— Сделай одолжение, если захочешь есть, то кусай меня, не бегай за зайцами. Я лучше потеряю пару стаканов крови, чем замёрзну в одиночестве.

— Хорошо, учитель… — пробормотал он, засыпая.

— И ещё одно.

— М-м-м?

— Меня зовут Морин.

Всего три слова полностью сбили сон. Эрни замер, таращась в темноту и счастливо улыбаясь. Вроде бы ничего особенного, но внутри шипящими пузырьками разлилось ликование. Свое имя не говорят тому, кого забудут на следующий день. Имя называют тому, кого будут помнить. И чтобы этот человек помнил тебя. А уж узнать имя сильфа… Имя того, кто полностью изменил жизнь ученика алхимика и дал надежду увидеть те чудеса, которые раньше можно было найти только в сказках. Это было сродни откровению для паломника.

— Спасибо, Морин, — тихонько выдохнул Эрни, укрывая учителя своей курткой. — Я… оправдаю ваше доверие.

— Ой, какая красотища-то!

М-м-м?

С трудом оторвавшись от моей любимой грелочки, я перевёл взгляд дальше. Фани стояла посреди белого дождя, в восхищении поднимая руки к небу. Крупные хлопья нежного льда, медленно опускались на землю, почти полностью закрывали обзор. Уже в трёх шагах не было видно ничего.

— Учитель? — завозился Эрни под боком. — А что это такое? — ученик алхимика немедленно выставил ладошку и попытался поймать несколько белых хлопьев. — Тают, — удивленно сообщил он.