Павел Кузнецов - Мечом и сердцем

"Что-то твои выкрутасы отбили у меня всякое желание. Если не возражаешь, я посижу, обдумаю предстоящий разговор", - Виктория в самом деле выглядела чрезвычайно задумчивой, так что я не стал возражать. Мне самому не очень хотелось играть в любовные игры после воспитательных процедур, да и подумать было о чём. Из головы не шли слова возлюбленной про вред спиртного.

Следующие два дня превратились для меня в кошмар. Бесконечные официальные визиты следовали один за другим, и отличались они друг от друга только лицами важных персон. Мы прибывали, нас встречали, иногда даже торжественно выходя навстречу. Мы раскланивались с хозяевами дома, затем нас знакомили с ключевыми фигурами в роде, и с ними мы тоже раскланивались. Затем начинался неспешный разговор, все вспоминали достоинства моего отца, и вообще рода эль Дарго, мы с Викторией вспоминали достоинства рода, в гостях у которого находились. После этого обмена любезностями, собственно, и начинался разговор по делу. Обычно все полагали, что мы просто приехали познакомиться, и приглашение на свадьбу воспринимали весьма позитивно. Это приглашение несколько разбивало лёд официальности в отношениях, и вот тут уже включалась в дело моя возлюбленная. Почти всегда она добивалось того, что лёд отчуждённости не просто надламывался, он таял окончательно и бесповоротно.

Иногда для этого она делилась свежими новостями, некоторые из которых не знал даже я сам. Иногда переводила разговор на события у эр Варадо, которые быстро сделались достоянием всех родов и всколыхнули настоящую волну. Кто-то запаниковал, кто-то начал проверять монолитное единство своего рода, кто-то поднял вопрос о самоуправстве Магистра Длани Совета магов на самом совете. К тому времени были попытки смены власти в ещё нескольких родах, иногда успешные, иногда - нет, поэтому предъявить тому было что. В общем, жизнь в столице кипела и бурлила, и никто не оставался к ней совершенно равнодушным, в особенности те, кто в этом кипятке варился. На правах наследника барона эль Дарго я мог обсуждать важные для рода вопросы и принимать некоторые судьбоносные решения, посему мне доверяли, пытались заручиться моей поддержкой. В это неспокойное время каждый род пытался окружить себя союзниками, пытался вступать в альянсы и заключать соглашения о ненападении. Неожиданно всплыла также информация, что мой отец уважаем в кругах влиятельных родов, то есть ходит в фаворе у новой власти. Это было для меня откровенной новостью, безусловно помогая в переговорах, но заставляя крепко задуматься над ролью отца в заговоре и наводящих вопросах альты за недавним завтраком.

Доверительное общение подразумевало обсуждение самых важных тем, одной из которых был мифический союзник. Все знали о нём, кое-кто его реально видел, но никто не участвовал в переговорах с ним. О его возможностях также никто чётко ничего сказать не мог. Несколько раз нам рассказывали о виденных боевыми группами рубиновых лучах, поражавших во время переворота самых упорных из противников. Однако ни природы этих лучей, ни даже местонахождения в момент их появления представителя союзников, никто назвать не мог. Вернее, все считали это магией высочайшего порядка, пробивающей любые щиты, пусть и не сразу. Также говорили о поразительной насыщенности лучей магической энергией. И на этом тупик. Никто даже не мог сказать, где сейчас находится этот загадочный представитель союзников.

В ходе переговоров я был поражён и раздавлен выдержкой моей возлюбленной. Когда я уже был не способен не то, что рассуждать, а даже просто соображать, она спокойно поддерживала разговор, и предпринимала всё новые и новые попытки утончённо направить монолог собеседника в нужное русло. После каждого такого визита я выходил с головой, словно по ней долго били ногами, а в довершение надели железный шлем без крепёжных ремней и пододёвки, и ударили по нему дубиной.

В общем, меня хватило только на два дня, за которые мы совершили не менее двух десятков визитов, протяжённостью эдак от часа до двух. К концу второго дня я вышел из очередного поместья, прошёл мимо кареты, и направился дальше по улице, куда глаза глядят. Вернее, куда несут ноги, потому что глаза глядели в разные стороны.

- Куда ты, брат? - окрикнула меня Рыся. За эти два дня многое разрешилось в наших с ней отношениях. Прошлым вечером, после измотавшего нас всех суматошного дня, я запретил ей заступать ночью в караул. Это окончательно выбило её из колеи, она не понимала, что я от неё хочу и зачем сначала изматываю, а затем вдруг даю отдых. Пришлось объяснять, что нормальный офицер должен проявлять заботу о своих воинах; она же сейчас не в состоянии нормально нести службу, и толку от неё в карауле никакого. Это не разрешило полностью её недоумения. Пришлось пересказать ей кое-что из нашего с Викторией разговора, подчеркнуть, что даже изматывающие и жестокие наказания, в конечном счёте, закалят её характер и тело ещё более, приучат к воинской дисциплине, вобьют наиважнейшие правила поведения воина. В общем, она ушла отдыхать задумчивая, опять кусая губу, а с утра пришла собранная и готовая выполнять любые приказы: мой авторитет в её глазах вырос до поистине заоблачных высот.

- Куда-нибудь подальше от этих пустых разговоров. Пойду, кого-нибудь... подышу свежим воздухом. Передай В... миледи эр Альянти, чтобы меня не ждала, сразу ехала в поместье, - на этот связный монолог у меня ушли остатки душевных сил, и следующие несколько минут я наслаждался обманчивым покоем ночного города. Ещё через некоторое время стало понятно, что Виктория меня послушалась. Я был один, был совершенно свободен от долга перед родом, от необходимости помогать возлюбленной, от всех этих опостылевших интриг.

"Вот и отлично! Нужно срочно кого-нибудь проткнуть мечом, или, хотя бы, просто хорошенько подраться. Ещё можно выпить. Выпить...", - я огляделся по сторонам вмиг ставшими осмысленными глазами, поймал случайного прохожего за шкирку, и потребовал проводить меня до ближайшего кабака. Пришлось его хорошенько потрясти, чтобы он перестал сопротивляться и послушно выполнил мою настоятельную "просьбу".

Кабак я узнал сразу; для этого мне не понадобилось даже визуального с ним контакта. Прохожий вежливым пинком был отправлен в обратную сторону, вроде бы я даже от радости кинул ему какую-то мелочёвку. Дальше всё происходило по отработанной схеме: проверка клинков, хорошо ли они выходят из ножен, подтяжка ремней поножей, проверка крепежей шлема. Дальше - только вперёд.

Вышибала на входе оказался первым, кто подвернулся под мои зудящие в предвкушении хорошей драки руки. Он как раз вышибал кого-то из заведения, и неудачно попал головой вышибаемого аккурат мне в поножи. Я не стал даже уворачиваться, просто встретил голову вышибаемого закованным в металл бедром чуть выше колена, а дальше просто прошёл по бессознательному обидчику в сторону обидчика вполне сознательного. Собственно, верзила сам осознал свою роковую ошибку и не особо сопротивлялся; посему я приложил его не мечом, а всего лишь кулаком в латной перчатке. Когда вышибала поднялся, в самом центре его лица красовались отпечатки чешуек брони, слепок получился ювелирным. Но верзила лишь ощерился беззубым ртом, и только когда я отвернулся, нагнулся, чтобы сплюнуть остатки зубов. Паршивец прекрасно понимал, что со знатным воином шутки плохи, и он ещё легко отделался.