Павел Кузнецов - Мечом и сердцем

Только увидев издали Башню, Виктория сразу почувствовала некоторую несуразность открывшейся ей картины и, несмотря на то, что интуиция молчала, она на всякий случай остановилась, привычно слившись с ближайшей стеной. Прежде всего, диссонанс создавала мирно стоящая возле стены лошадь агурской породы. Одна, ночью, напротив сыскной тюрьмы, да ещё и привязанная прямо к стене дома! Это казалось каким-то бредом, и, если бы женщина не видела всего собственными глазами, она бы не поверила. Обычно лошадей возле Башни оставлять не полагалось из-за опасности побегов, да и все хозяйственные службы располагались внутри неё, всё для той же безопасности. Но на этом странности не заканчивались. Присмотревшись, она отметила, что двое охранников заняты совершенно непонятным делом, похожим на караул лишь с большой натяжкой. Один из стражников, тот, что был снаружи, стоял по стойке смирно в паре метров от двери. Затем из Башни появлялся другой, подходил к первому строевым шагом, они менялись местами, и первый строевым же шагом заходил внутрь здания. Нечеловеческий слух альты при этом улавливал звуки затворяемых внутренних засовов. Проходило ровно три минуты, и всё повторялось вновь, только теперь из Башни выходил и маршировал строевым шагом уже первый из стражников, сменяя второго.

Зачем всё это было нужно, она никак не могла взять в толк, как ни пыталась. Неплохо знакомая с Уложением караульной службы Веронской империи (не из праздного любопытства, а по роду своей деятельности, конечно), она знала, что караульный должен стоять на посту до смены, то есть никак не меньше трёх часов. Зачем понадобилась столь частая смена, было непонятно. Но не это главное. Главное, что никогда на её памяти караульные не сменялись, используя строевой шаг. Уложение ничего на этот счёт не говорило, но служивых было не так-то просто заставить заниматься откровенной глупостью, да и офицеры ею не баловались. Если только... кто-то не проштрафился. - "Вот и ответ на все вопросы!" - с улыбкой поняла связующая. - "Армейский дурдом у людей начинается именно тогда, когда кто-то накосячит". - Следом за первым озарением пришло и второе. - "А не мой ли возлюбленный стал причиной всего этого балагана? Привязанная лошадь, похоже, из конюшни Стаси, так что очень может быть".

Вдоволь налюбовавшись необычным зрелищем, женщина отделилась от стены и невидимой тенью заскользила вперёд. Все её первоначальные догадки подтвердились, когда она заметила свежие синяки и ушибы на лицах служивых. - "Точно, не обошлось без Вереска. Он просто не может без мордобития и пускания чужой (или своей, как пойдёт) крови", - без гордости, с оттенком досады подумала умудрённая жизнью женщина. - "Ой, и нарвётся он когда-нибудь! Надо поскорей научить его уму-разуму, чтобы приобрёл хоть немного осторожности с людьми. Их беззащитность порой бывает так обманчива". - Дальнейший путь читался для неё вполне отчётливо: достаточно было двигаться на звуки грандиозной офицерской попойки, раздававшиеся с высоты нескольких этажей Башни.

Наша весёлая компания из трёх человек создавала шума больше, чем целая сотня солдат на марше. Всем было что рассказать из своего боевого прошлого. Даже выдержанный Асиль не мог сдержаться, всё новые и новые героические истории у него причудливо смешивались с пошлыми анекдотами. А вскоре к нам имел несчастье зайти по делу сыскарь Маркус, и если первые пару бокалов он выпил по прямому приказу коменданта Ареса, то дальше втянулся и больше ускользнуть не пытался. К своему громадному удивлению (я тогда ещё был в состоянии удивляться) Маркус оказался человеком вдумчивым и общительным. Он наперебой с остальными старался внести свою лепту в коллективное общение, а когда в разговоре затронули тему альтовской охоты, вспыхнул нешуточный спор с его участием.

Сначала меня попросили рассказать: "Как оно?". После моего обстоятельного ответа, первым высказал своё мнение изрядно выпивший Асиль, и прозвучало оно особенно весомо и безапелляционно:

- Вор должен сидеть в тюрьме или висеть в петле. Альты делают слишком много чести этому отрепью.

- Вообще-то, это "отрепье" - такие же подданные императора, как и мы с тобой, - возразил Маркус. - Сначала нужно установить их вину так, как того требует Сыскное уложение.

- А чего её устанавливать, если альты отлавливают бандитов во время их нападения на верноподданных Императора? - недоумённо ответил на это я, несколько сбитый с толку совершенно бессмысленной, на мой взгляд, репликой сыскаря. В воздухе повисла тишина, все с недоумением воззрились на Маркуса, требуя объяснений.

- Если вор украдёт кошелёк, его за это отправят на каторгу на несколько лет, но никак не прирежут на месте преступления. Наказание должно соответствовать преступлению, - опять взялся за своё сыскарь.

- Если у меня кто-то попытается украсть кошелёк, я сначала отрежу ему руку, а затем уже по настроению. А так как после попытки ограбления настроение у меня всегда оказывается поганым, обычно за рукой следует голова, - возразил я, совершенно не удовлетворённый объяснением. - Хочешь сказать, я не прав?

Ветераны заржали, принявшись вспоминать свои подобные подвиги, и про Маркуса вообще забыли.

- Да то вы, дворяне, а то - простой люд и чужие подданные - альты. А впрочем, - и сыскарь обречённо махнул рукой, осознав всю бесперспективность втолковать нам, помешанным на чести и долге, тонкости сыскного процесса с неблагородными.

Под конец вечера всех изрядно развезло. Гномское пойло оказалось на редкость забористым, и умудрилось свалить на раз трёх матёрых офицеров, закалённых дальними гарнизонами, и одного сыскаря, закалённого... ну, тоже закалённого. По крайней мере, все так решили, когда бедолага упал лицом в тарелку лишь на последней кружке, честно дождавшись появления дна в бочонке.

Мы ещё стояли на ногах, и Асиль с фанатичным упорством стал уже было порываться строить своих подчинённых, вспомнив недавний конфуз, но Арес выставил на стол бутыль чего-то явно человеческого, и подчинённые были сразу забыты. В общем, когда Виктория проскользнула в зарешёченное (!) окно, внутри комнаты лежало два совершенно бесчувственных тела (к Маркусу присоединился Асиль, всё-таки возраст давал о себе знать), и два ещё передвигающихся, но уже бессознательных (наши с Аресом). Их завода хватало лишь на то, чтобы наливать кубки, кричать, балагурить, выпивать, и так далее, в той же последовательности. Точными ударами женщина остановила завод обоих, и непоседы с довольным хрюканьем улеглись на столе, рядом с товарищами.

Дальше альта без особого труда взвалила Вереска на своё внешне хрупкое плечико, и одним клинком принялась плести ритм перемещения . Обычно для ритма требовалось два клинка ввиду чрезвычайной его сложности, и использование только одного считалось высшим мастерством. Морщась от напряжения, она, тем не менее, успешно выполнила это действо и прибыла прямо в купальню поместья. Дальше тело мужчины было аккуратно уложено на деревянную скамью, выполненную из мягкой породы дерева, и воительница принялась за дело.